Татьяна Белая - Любви все возрасты покорны Страница 47

Я все преодолел и пришел победителем. А действительно, — думал я, что дальше-то делать, к чему стремиться? Сил, вроде, еще не меряно, а цели нет. Заработать еще больше денег, это не цель. Сыну я уже не нужен.

— Стасон, что ты лепишь-то? — возмутился Шура.

— Я не в том смысле, что отец ему не нужен, — уточнил тот. — Просто Юрась уже твердо стоит на ногах и не нуждается в моей помощи, покровительстве и опеке. Я вдруг ощутил такую пустоту. Когда пропадает цель, жизнь теряет всякий смысл! Сиди и жди смерти.

— Стас, ты прямо мазохист какой-то, — с усмешкой заметил Шурик. — У тебя и так вся жизнь сплошная полоса препятствий. Сумел преодолеть их, живи и радуйся! — добавил он. — Так нет, тебе сразу скучно стало. Надулся, как индюк, сидишь и думаешь — какую бы еще преграду перепрыгнуть, да покруче!

— Ну, теперь-то все изменилось, — с довольной улыбкой ответил Стас. — Кроме того, что бог послал мне Анюту, у меня появилась новая, довольно сложная задача. А ты меня знаешь. Я цель вижу

— атакую!

— Слава тебе, Господи, — шутливо даже перекрестился Шура.

— Так поделись радостью.

— Я тебе скажу, только никому ни слова, даже Люсе, — предупредил его тот.

— Боже, как таинственно.

— Тут как-то, моя Анна у родителей ночевала. Я сел за компьютер и случайно открыл ее файл. Смотрю, какой-то текст. Стал читать. Читал, читал с экрана, устал. Сделал распечатку. И что ты думаешь? Анька моя роман написала. А мне ни слова!

— Да, иди ты! Целый роман? — удивился Шура.

— Представь себе. Да большой, я всю ночь читал. И знаешь, мне так понравилось. Я даже много нового о ней узнал. То есть, о чем она, видимо думает, а мне не говорит.

— И что?

— Что? Утром Анна пришла, я сплю, а распечатка на тумбочке лежит. Выяснили, разобрались. Я покаялся, что прочитал без ее ведома, она, что писала в тайне.

— Дай нам с Люсей почитать!

— Шура! Я же сказал, что она пока не хочет, чтобы об этом знали. Потом, Аня должна внести какие-то изменения, дополнения. Короче, надо доработать. Вот закончит, думаю, вы будете первыми читателями. А ты пока, ничего не знаешь, понял?

— Понял.

— Вот теперь новым видом деятельности займусь — продюсерством. Буду Анну раскручивать, — с улыбкой сказал Оболенский. — Я, конечно, не критик, но мне кажется, ее произведения найдут своего читателя. Так что жизнь выходит на новый виток.

— Дай бог! Я рад за вас обоих.

— Еще знаешь, Шурка. Когда я прочитал, то понял, что прототипом главного героя в ее романе являюсь я. Не внешне, не по событиям моей жизни, а по сути, по характеру и внутреннему содержанию. И когда я попытался представить себя в придуманной Аней жизненной ситуации, то понял, что я бы действительно поступил так, как она описала. Я даже испугался. Это как же она меня изучила!

— Все, Стасон! Ты еще не успеешь подумать, а жена уже будет знать, что ты задумал.

— Да так оно и есть. Я начинаю о чем-либо говорить, а Анна уже все поняла, что я хотел сказать.

— Это, конечно, неплохо, если у тебя греховных мыслей не появится, — с лукавой улыбкой заметил Шурик.

— Ладно, пошли, пора заканчивать, — сказал Стас, направляясь к двери.

Вскоре съемка продолжилась.

— Станислав, мы немного отвлеклись на самом интересном месте. Вы произнесли такую фразу, что в каких-то обстоятельствах, вы бы так с женой не поступили или так бы жене не сказали. Отсюда мой последний вопрос. В каких ситуациях, вы бы не поступили так, как это делают ваши знакомые?

— На этот вопрос можно ответить только на конкретных примерах.

— Пожалуйста!

— Хорошо. В субботу сидим у моего приятеля, играем в шахматы. Заранее договорились о встрече, оба любим это дело, в общем, играем часа два. Приятель начинает все чаще посматривать на часы и ворчать, что жена где-то шляется, а он умирает с голоду. Времени около часу дня.

Приходит жена. "Радостная" встреча двух любящих сердец. С кухни доносится глухое шипение моего друга, как ему стыдно перед таким уважаемым человеком (это передо мной), жены нет, на стол накрыть некому.

Выясняется — жена "шлялась" на вызов в школу, по поводу сына десятиклассника. Обед с утра приготовлен, стоит на плите. Готово и первое, и второе. Кстати, если бы не я, он бы не шипел, а еще и наорал на женщину. А я бы на месте жены, вот клянусь, кастрюлю бы ему на голову одел, а не пытался оправдаться.

Во-первых, в школу, по поводу взрослого сына должен идти отец. И приятель прекрасно знал, куда ушла жена, но не пошел сам, сославшись на важную встречу. Это опять же со мной. Как будто встречу нельзя было отложить, т. к. мы на шахматную корону играли.

Во-вторых, обед на плите — хочешь есть, ешь. Так ведь ему надо, чтобы жена разогрела, налила, ложечку подала, хлеб нарезала и перед любимой харей поставила.

А я тогда подумал, что уж если ты из жены сделал прислугу, то хоть сыном-то, сам займись. В моем мозгу подобная ситуация не укладывается. Как может женщина воздействовать на взрослого сына? Да, никак. Орать на него бесполезно. Лупить — тоже, он и отмахнуться может. Найди подход, ищи компромиссы.

— Станислав, но у вас была другая ситуация, вы воспитывали сына один. Как правило, на родительские собрания и на вызов в школу ходят мамы, — заметила журналистка.

— Я не знаю, кто придумал такое правило. Но надо быть совсем тупым, чтобы не понимать, что если упустишь время, то ведь потом к сыну не подступишься. Рыпнется, когда-нибудь отец на своего отпрыска, а тот его пошлет куда подалее.

Шестнадцать, семнадцать лет, да в нынешние времена у родителей уши, как локаторы должны работать, все улавливать. В этом возрасте сын уже не пацан, он, я извиняюсь, давно трахается в полный рост. О чем он с матерью может говорить? Я помню себя в этом возрасте. Попробуй на меня накричать или приказным тоном сказать! Да я рогом в землю упрусь, а сделаю по-своему.

Вот мужики сами пускают все на самотек, а потом сокрушаются. Вроде кормил, поил, деньги давал, а сынуля папане, вдруг какую-нибудь козю-мозю подстроил. А это не вдруг! Он рос сам по себе, никакого контакта с отцом не имел и, в результате, поступает так, как считает нужным. Ему не с кем было посоветоваться, кроме друзей, у которых мозгов столько же, сколько у него самого. Папа работает, ему всю жизнь некогда.

Мой отец был первым секретарем райкома партии. Наш город является районным центром. По тем временам это первый человек в районе. Забот у него было выше головы. Однако же, он всегда находил время поговорить со мной, вникнуть в мои юношеские проблемы и в школу зайти. На охоту, на рыбалку без меня никогда не ходил. В отличие от многих партийных деятелей, которые на охоту и рыбалку возили или молодых девок, или водку ящиками.