Джанет Дайли - Поцелуй ветра Страница 47

Коротко кивнув Хуану, Шейла спешилась и передала ему поводья. Кобыла потыкалась ей в плечо, и она рассеянно погладила ее крапчатую морду.

— Прости, Арриба, сегодня у меня нет сахара, — тихо сказала Шейла и вошла в дом.

Солнце уже заходило, а Рафаги все еще не было. Видно, и эту ночь ей придется провести в одиночестве. Она зажгла керосиновую лампу, поставила ее на стол и взяла в руки одну из книг, которыми ее снабдил Ларедо. Она читала до тех пор, пока глаза не стали слипаться, и тогда отправилась спать. После двух беспокойных ночей сон мгновенно сморил ее.

Ее разбудил стук двери и гулкие шаги. Она с трудом подняла тяжелые веки и прислушалась. Шаги приближались к ее комнате. Тихая чувственная улыбка тронула ее губы, когда она перекатилась на кровати на место Рафаги. Сон все еще не отпускал ее, иначе она наверняка попыталась бы обуздать вспыхнувшую в ее сердце радость.

— Рафага! — прошептала Шейла, всматриваясь в очертания темнеющей в дверном проеме фигуры.

Но ответа не последовало. В полудреме она все же заметила, что стоящему в дверях человеку явно недоставало роста, чтобы быть Рафагой. Последние остатки сна мгновенно испарились, она напряглась, всем телом ощущая опасность.

— Хуан? Это вы? — От страха у нее перехватило дыхание.

— Да, Хуан, — гортанным голосом откликнулся ночной посетитель.

Нет, это был не Хуан — по крайней мере не тот славный и обходительный человек, которого имела в виду Шейла. Это был Хуан Ортега, убийца Брэда! Крик ужаса застрял у нее в горле, когда он двинулся на нее. Господи, что же ей делать?!

Шейла мгновенно оценила ситуацию. В охране сегодня находился он сам или кто-нибудь из его приятелей, иначе он не осмелился бы войти в дом. Ее крики могут привлечь сюда того, другого охранника, и если сейчас их только двое, то с приходом второго перевес будет явно на их стороне.

Никто не спасет ее, кроме нее самой! Она лежала под одеялом нагая, и вообще кровать — не лучшее место для обороны. Она осторожно подползла к изножию кровати, тихо выскользнула из нее, завернулась в одеяло и попыталась в темноте выскочить из комнаты. Но ее ноги запутались в одеяле, волочащемся по полу.

Ортега хотел схватить ее за руку, но промахнулся и уцепился за край одеяла. Шейла попыталась удержать покров на себе и в конце концов оказалась в объятиях Хуана. Он победно рассмеялся, когда ему удалось прижать ее к своей широкой груди.

Шейла изо всех сил отбивалась, пожертвовав одеялом, лишь бы высвободиться из его отвратительных объятий. А он крепко держал ее одной рукой за талию, другой принялся шарить по ее груди.

Жесткие волосы на его руке царапали ее нежную кожу, когда он срывал одеяло с ее груди, стараясь добраться до обнаженного тела. Он грубо сжал ее грудь.

Шейла уворачивалась от смрадного дыхания, вертела головой, вздрагивая каждый раз, когда его омерзительный слюнявый рот касался ее шеи. Царапаясь, как дикая кошка, Шейла пыталась вырваться из его цепких рук, задыхаясь от подступивших к горлу рыданий. Ей удалось чуточку повернуться в его объятиях, но результаты ее борьбы были плачевны: она почувствовала твердеющую мужскую плоть в опасной близости от беззащитных в своей наготе бедер.

Он тяжело дышал от вожделения, и Шейлу тошнило от исходящего от него зловония. Она извивалась и вырывалась с отчаянной решимостью, но ей никак не удавалось освободиться от его хватких рук, беззастенчиво торящих себе дорогу к сокровенным местам ее ослабевшего тела.

У нее вырвался вопль отчаяния, когда он стал теснить ее к кровати. Когда ее ноги коснулись края кровати, он повалил ее на матрас, давя на нее своей огромной тушей. Его попытки добраться до ее рта оказались безуспешными, и тогда широко разинутой пастью он впился в ее грудь. Шейла вцепилась пальцами ему в волосы, но он прикусил ее сосок, и резкая боль заставила ее разжать пальцы.

Все еще не отрываясь от груди, он мял ее ягодицы, добираясь до промежности. Шейла отбивалась отчаянно, но это не помешало насильнику достигнуть цели. Он раздвинул ей ноги, Шейла из последних сил попыталась поднять коленку и ударить его, но ей было все труднее выдерживать его мощный вес.

У нее мучительно заныло в животе от его суетливых потуг, когда он безуспешно старался справиться со своими штанами. Ослабевшая и обезумевшая от страха, Шейла уперлась ему в живот, пытаясь сбросить с себя эту омерзительную тушу. Вдруг ее правая рука наткнулась на что-то твердое, и она поняла, что это рукоятка ножа.

Времени на раздумья не оставалось. Она быстро нащупала ножны, пошарила еще немного, нашла кнопку, расстегнула ее. И вот уже лезвие освободилось. Не раздумывая ни секунды, она вонзила лезвие в ненавистную плоть. Шейла, обезумев, еще несколько раз ударила ножом в спину Хуана. Он замер от удивления. В следующую секунду он попытался выпрямиться, закинул руку за спину, ощупывая себя. Когда Шейла еще раз воткнула нож ему в спину, он все понял.

Его лицо потемнело, жуткая гримаса исказила его лицо. Он застонал, как ошалевший буйвол, но Шейла решила любой ценой остановить его. Она не заметила, как он замахнулся, вернее, заметила слишком поздно. Искры посыпались у нее из глаз, когда он изо всех сил ударил ее по лицу.

Закружившись в черном туманном водовороте, Шейла старалась не потерять сознания, понимая, что иначе ей не спастись от его посягательств. Ее рука сжимала нож мертвой хваткой, но ей больше не пришлось воспользоваться им, так как Хуан сполз с кровати и, шатаясь, как пьяный, вышел из комнаты.

Обессиленная и опустошенная, Шейла лежала, задыхаясь от рыданий. По лицу у нее текли слезы. Постепенно боль в щеке утихла, но кожа все еще зудела от грубых прикосновений Хуана.

Заставив себя подняться с кровати, Шейла нетвердой походкой направилась к умывальнику. Она отодвинула лампу в сторону, чтобы темнота скрыла ее, и положила нож возле себя. Рядом с тазом стоял полный кувшин воды. Шейла приподняла его и стала осторожно лить воду на плечи, стараясь успокоить свое разгоряченное схваткой тело, пока кувшин наполовину не опустел. Вода стекала вниз, образуя на полу лужу. Но она не замечала этого, тщательно намыливая свое тело везде, где ее касались грязные липкие пальцы насильника.

Всхлипывая, она смыла пену оставшейся водой, но отвратительное ощущение нечистоты не покидало ее. Она сдернула с крючка груботканое полотенце и стала изо всех сил растираться им, как будто хотела стереть с себя всякие следы прикосновений этого похотливого животного. Неизвестно, как долго она продолжала бы это занятие, если бы она вдруг не услыхала, как открылась входная дверь в дом.

Смертельная, первобытная ненависть охватила все ее существо. Она швырнула на пол полотенце, и оно упало в лужу у ее ног. Ее рука нащупала нож на туалетном столике. На этот раз она убьет его! Неслышно ступая на цыпочках, она выскользнула в коридор.