Ширли Лорд - Сторож сестре моей. Книга 2 Страница 47

Когда она приблизилась к Бенедикту, он вскочил на ноги.

— Не подходи ко мне. Ну что, ты счастлива, да? Вся прямо дрожишь от радости, что муж твоей сестры благополучно выжил. Вероятно, теперь она попытается вернуться в Прагу. Я вижу, это ясно написано на твоем подлом лице. Но почему ты так счастлива?

— Бенедикт…

— Нет, не смей перебивать меня. Почему вдруг у тебя такой вид, словно с твоих плеч свалилась вселенская тяжесть? Почему? Почему? — Он был бледен и дрожал от ярости.

Испугавшись, она снова обратилась к нему:

— Бенедикт, я…

— Заткнись! Сьюзен пыталась предостеречь меня, и я собственными ушами слышал, как твоя несчастная сестра говорила это. Все время ты добивалась Чарльза, моего сына, молодого Тауэрса. Шлюха! С чего бы еще ты могла объявить войну своей сестре, потратив до этого годы на то, чтобы вытащить ее из Праги? Когда-то я думал, что в тебе говорит своего рода профессиональная ревность. — Он грубо фыркнул. — Я оставался глух, слеп, однако что-то в этом никогда не давало мне покоя.

Луиза, дрожа, попробовала взять его за руку. Он дернулся, словно ужаленный.

— Не прикасайся ко мне. За моей спиной, столько лет… Я не мог поверить, когда в офисе мне сказали, что этот тип, Ласкер, пытался дозвониться до тебя с хорошими новостями. О, да, хорошие новости для тебя, все верно!

— Ошибаешься, Бенедикт. Пожалуйста, выслушай меня.

— Я наслушался досыта. Я поверил тебе, когда ты говорила, что между тобой и Фейнером никогда ничего не было. Каким же я оказался дураком. Неудивительно, что он и «Эвери» пытаются уничтожить нас на каждом шагу. Конечно, Фейнер был твоим любовником, которого ты обманула, когда подвернулся я.

— Нет, неправда! — закричала она. — А ты сумасшедший, если считаешь, что Чарльз и я…

Он взмахнул рукой, точно намереваясь ударить ее.

— Я не виню Чарльза. Если бы у тебя был хоть малейший шанс… Но Чарльза привлекали только девушки-ровесницы. Я оттолкнул своего сына из-за тебя. Сьюзен была права во всех отношениях. Неудивительно, что он захотел уйти из «Луизы Тауэрс». Бог знает, как ты, должно быть, вешалась ему на шею, лицемерная сука. А я подозревал своего сына, да простит меня Бог, я позволил тебе восстановить меня против него и твоей сестры. Я позволил тебе повлиять на решение вопроса о его наследстве, принадлежащем ему по праву. Если бы не ты, он никогда бы не ушел из компании.

Подозрения, ревность, копившиеся годами, изливались сейчас бурным потоком. Луиза не могла ничего сделать или сказать, чтобы остановить его. В течение следующих нескольких часов много раз звонил телефон. Ни Бенедикт, ни Луиза не поднимали трубку. Они намеревались пойти в театр, но ни один об этом не вспомнил.

Они очутились на нейтральной территории, где больше не существовало настоящего, и только прошлое заявляло о себе в этой комнате, прошлое, в котором Бенедикт сейчас не видел ничего, кроме одного сплошного предательства, прошлое, где он страдал больше двадцати лет с тех пор, как она впервые солгала ему, тайком принимая противозачаточные таблетки, чтобы обезопасить себя от беременности.

— Потаскуха… шлюха… слепое честолюбие… ты жила во лжи с самого начала, притворившись, что любишь меня. Сьюзен была права, она предупреждала меня…

Он снова и снова повторял имя своей покойной дочери, предупреждавшей его насчет Луизы с самого начала. Наконец он уныло опустился в кресло, отмахнувшись от нее, когда она сделала попытку подойти.

— Уходи. Иди, звони своей сестре. Сообщи ей новости, которыми тебе не терпится с ней поделиться. Звони моему сыну. Скажи, что я сдаюсь. Он может взять тебя, если хочет, в чем я весьма и весьма сомневаюсь. Я слишком стар для всего этого. Я больше ничего не хочу. Я устал от всего и от тебя.

Она ушла в спальню; каждая клеточка ее тела ныла, в висках стучало, голова шла кругом от того, что ей пришлось вынести за последние несколько часов. Опустошенная, не в силах даже плакать, она лежала на кровати, уставившись в потолок, напряженно ожидая, когда хлопнет дверь в соседней комнате, возвещая, что Бенедикт ушел из ее жизни, но в гостиной было тихо.

Когда опять зазвонил телефон, она вскочила и зажгла ночник.

— Да?

Звонил портье гостиницы. Их шофер до сих пор ждал у подъезда. Нет ли для него каких-либо распоряжений? Луиза видела перед собой часы на столике у кровати. Почти полночь. Шофер ждал на улице, чтобы отвезти их в театр, начиная с семи часов — с тех пор прошла целая вечность.

— Нет-нет, скажите ему, чтобы позвонил моему мужу утром, в обычное время.

Утром, в обычное время. Есть ли надежда, что когда-нибудь снова наступит обычное время? Есть ли что-то, что она могла бы сказать сейчас Бенедикту, чтобы заставить его понять: она не жила во лжи, она восхищалась им и уважала, она гордилась тем, что она — его жена, и никогда не хотела быть женой другого человека? Что он научил ее любить и быть любимой, что она оставалась ему верна в течение двадцати пяти лет?

Все это было правдой, но солжет ли она, если скажет, что также никогда даже не помышляла об измене? Неужели она позволила бы Чарльзу в тот вечер у него в кабинете заниматься с ней любовью? Она содрогнулась. Она осмелилась думать об этом. Самым главным теперь было убедить Бенедикта, что она всегда любила его, и только его одного.

Она расчесала волосы и почистила зубы, сняла костюм, разделась и набросила халат. Это был самый ужасный день за всю ее замужнюю жизнь. Она больше никогда не наденет этот костюм.

С волнением открыв дверь в гостиную, она увидела, что Бенедикт по-прежнему сидит в том же кресле.

— Бенедикт, — мягко окликнула она. Его голова свесилась на грудь. — Бенедикт…

Она привыкла ласково будить его и отводить в постель. Пожалуйста, Господи, молилась она, пусть все будет, как раньше. Пожалуйста, Господи, позволь мне заключить его в свои объятия.

Она опустилась перед ним на колени. У него изо рта текла слюна. Она нежно положила руки ему на плечи.

— Пора спать, дорогой…

Его тело было как каменное. В свете, проникавшем из спальни, его лицо казалось странным, искаженным. Ее обуял ужас. Она включила лампу около кресла и закричала. Один его глаз был закрыт, другой полуоткрыт. Бенедикт не спал. Он был без сознания.

С помощью администрации отеля «Клэридж» потребовалось меньше часа, чтобы доставить его в лондонскую клинику, где врачи не позволили Луизе остаться рядом с мужем. Прошло три часа, прежде чем подтвердилось, что у Бенедикта был сердечный приступ и он находится в отделении интенсивной терапии.

— Пожалуйста, попытайтесь немного отдохнуть, миссис Тауэрс. В настоящий момент вы ничем не можете помочь. О результатах лечения мы сможем вам сказать в ближайшие двадцать четыре часа.