Не время. Часть вторая - Дарья Данина Страница 47

И вот в эту самую секунду Горький старший почти театрально закрывает глаза и трёт пальцами свои веки. Он до последнего надеялся, что сын будет всё отрицать. Что всё это сплошные выдумки и каверзы влюблённой девчонки. Что Антон не такой. Не такой, как он.

Выдержав минутную паузу, парень встаёт и поправляет свои брюки. Медленно расстёгивает ворот рубашки, а затем слегка раскачивается на плоских каблуках свои туфель.

Ждёт, что отец очнётся и выплюнет в его сторону очередную гадость. Но тот продолжает молчать. Тем самым накаляя обстановку в душном кабинете практически до предела.

- Так и будешь молчать? – Не выдерживает гнетущей тишины брюнет. – Что теперь ты будешь делать с этой информацией? Сдашь меня ментам?

- Не городи ерунду. – Огрызается старший Горький и поднимает на сына тяжёлый взгляд. А там… что это? Не злость, не ярость, не презрение. Это жалость? Парень так отчётливо увидел во взгляде родителя жалость. И, кажется, сострадание. Какого?

Антон делает пренебрежительную гримасу.

- Что это, папа? – Указывает пальцем на лицо старшего. – Это жалость? – Озвучивает отвратительные мысли. – К кому? Если ко мне, то подавись ей. Понял? – Теряя границы дозволенного. Его несёт.

- Ты переходишь черту, Антон. – Мужчина предупредительно хмурит брови. – Сядь! – Рычит на парня и указывает ему на его место. – Сядь, я сказал.

Брюнет нехотя подчиняется и не сводит глаз с отца. Прямо. Вызывающе.

- Я знаю, что ты хочешь сказать. И я абсолютно со всем согласен. Урод, щенок, мудак, выродок. Что там ещё?

- Ты мой сын. – Перебивает Антона мужчина и громко вдыхает воздух. – И мне правда жаль. Не то, что ты мой сын. Нет. Мне жаль, что ты пошёл в меня.

Брюнет непонимающе смаргивает и его плечи непроизвольно напрягаются.

- Я знаю, что ты жесток. И эта черта тебе досталась точно не от матери.

- Ты думаешь? – Язвит парень. – Я вот, не уверен. Разве не предел жестокости бросить своего сына и оставить его на деспотичного и неуравновешенного отца? – Говорит, словно яд выплёвывает. Ждёт, что папочка сейчас сорвётся и врежет ему по морде. Но тот лишь понуро качает головой и вздыхает.

- Ты не всё знаешь, сын.

- Например? – Антону сейчас хочется одного. Послать папашу нахер и свалить отсюда. Желательно, к той самой Варе. – Знаешь, папа. – Словно, открывая в себе второе дыхание. – Я жесток, не спорю. Страсть к причинению физической боли мне досталась от тебя. Но… страсть к причинению душевной боли… это точно гены моей мамочки. За столько лет, ты вдруг решил со мной поговорить о наших сходствах? Интересно, почему? Ты, наконец, прозрел и понял, насколько прогнил твой отпрыск? Извини, - Поднимая руки вверх. – Но, сам не понимаю, как так вышло? М? Может, ты меня просветишь? Может, ты тоже насиловал девочек по молодости?

Антон видит перекошенное лицо родителя и испытывает наслаждение. Как бы отвратительно это ни было. Но факт остаётся фактом.

- Антон. – Мужчина так же расстёгивает несколько пуговиц на рубашке и расправляет плечи.

- Да что, Антон? – Брюнет дёргает лицом, стряхивая новое подступающее раздражение. – Ни ты, ни моя якобы мамаша, не смеете учить меня жизни. Не смеете лезть мне в душу. Ясно? Мне хватает Августа, который потрошит меня словно тушку. Понимаешь? Хватает. А ещё эта… какого лешего она вообще притащилась во Владивосток? А? Это ты ей сказал, что я там?! С чего вдруг такое стремление нас свести?

- Она и правда хочет наладить мосты, Антон. – Виталий прикусывает себе язык. Трус. Какой трус. Он должен, обязан рассказать сыну правду. О том, что она не собиралась бросать сына. О том, как рыдала у него в ногах спустя несколько месяцев после побега. Умоляла отдать ребёнка. О том, как он сорвался в очередной раз. О том, как собаки гнали её через лес. Словно добычу. Хотя… Не словно добычу. Она и была добыча. Воспоминания ворохом валились на опухшую голову. – Она не виновата. Это я…

- Не защищай её! – Горький младший подрывается с места. – Не стоит так напрягаться, папа. Ей нет оправдания. Понимаешь? Она бросила меня. Я ей не нужен был. Совершенно. А сейчас? Карму свою решила подправить? Так передай ей, чтобы она шла к чёрту! Я и без неё научился жить.

Мужчина лишь открывает рот вглухую, собираясь что-то сказать. Но снова трусливо сжимает губы. Молча наблюдает, как сын дёргает плечами и трёт виски.

- Я думаю, что на сегодня достаточно, пап. – Вновь застёгивает пуговицы. – Все подробности дальневосточных переговоров тебе расскажет Жора. А я на днях заскочу. – Нервно ерошит чёрные волосы. – Маму от меня поцелуй. Мою настоящую маму. – Подчёркивает. – И про таблетки не забывай. – Как бы, между прочим. – Я не такой уж и урод. И правда за тебя переживаю.

Поднимает с пола свой телефон.

- И кстати! – Снова обращая взгляд к отцу, что молчаливо наблюдал за сборами сына. – Если вдруг тебя интересует. Эту «девочку» зовут Варя. И – да. Мы с ней начали не с того. Сам знаешь... но мы решаем это. Я всё исправлю. А у неё большое сердце. И… не влезай в это. Хорошо? – Спрашивая и не дожидаясь ответа, брюнет покидает удушливые стены отцовского кабинет.

Виталий откидывает голову на спинку дивана и тихо воет. Не смог. Так и знал, что не сможет рассказать сыну правду. Трус. Какой же трус. Омерзительный трус и ублюдок.

* * *

Антон

Смотрю на то, как она спит. Такая вся нежная и безмятежная. В моей кровати она смотрится неправдоподобно. Смотрю на неё уже минут тридцать. Просто пялюсь. Как истукан. Не припоминаю, чтобы я вообще когда-либо так смотрел на девушек. На спящих – тем более. Но от неё не могу отвести глаз. Моя молчаливая, робкая Варя.

Предрассветные сумерки делают её совершенно сказочной. Пока меня не было, мои