Татьяна Тронина - Белла, чао! Страница 48

Она постаралась умерить свои траты и не использовала доверенную кредитку всуе.

Она постоянно придумывала какие-то маленькие хитрости, чтобы подчеркнуть важность и нужность Африкана, его мужские и человеческие достоинства.

И – его достоинства как профессионала. Здесь, пожалуй, надо рассказать подробнее.

Белла с самого начала своего знакомства заметила, что Африкан находится в творческом кризисе, что ли… Он успешно писал и продавал свои сценарии, в нем нуждались киностудии, с его мнением считались, но Африкан был недоволен тем, что он – автор мелодрам, и только. Его безусловно считали асом слезоточивых романтических сериалов, но вряд ли кто-то поручил бы ему полнометражный серьезный фильм.

Тому подтверждением была история с Юрием Поповым, учеником Африкана. Африкан буквально корчился в адовых муках: как это так – никому не известный сценарист вдруг посмел его переплюнуть!.. У Попова купили сценарий исторической драмы! Двадцать миллионов на съемки из госбюджета!

Африкан не бесился бы так, если бы в сценарии Попова имелись хотя бы проблески интересного кино. Пожалуй, это была не зависть даже по отношению к везунчику Попову, а некое разочарование в самом процессе кинопроизводства… Африкан стал злиться на своих зрительниц, ругал их почем зря – «любительницы розовых соплей», «тупые коровы», и даже позволял себе более сильные выражения.

Беллу это не могло не беспокоить – она видела, как эта злость разрушает ее возлюбленного. Она не могла дать ему совета, как выйти из заколдованного круга мелодрам, как пробиться на большой экран, как сделаться серьезным автором, классиком… Но что же делать?

И тогда Белла снова напомнила ему, как она с сестрой смотрела мелодраму «Навсегда твоя» – там, еще в Ирге. Каким утешением, какой волшебной сказкой показался им этот фильм…

А ведь сколько женщин еще (по всей огромной стране и даже за рубежом!) посмотрели эту мелодраму и тоже плакали, смеялись, сочувствовали ее героям…

– Не надо рваться в классики при жизни, – сказала Белла Африкану. – Ты делаешь женщин счастливыми, ты даришь утешение, ты веселишь. Не надо стремиться обессмертить свое имя, просто дай людям счастье! «Честь безумцу, который навеет человечеству сон золотой…» – в конце своей речи выдала Белла.

И именно эти слова – про «сон золотой» – вдруг совершили чудо. Африкан моментально успокоился! Всю злость с него как рукой сняло.

А на следующий день он признался Белле, что придумал новую историю об очередной Золушке, от которой «все бабы рыдать будут!». На этот раз он произнес слово «бабы» без сарказма. Почти с нежностью.

Словом, они – Африкан и Белла – помогали и поддерживали друг друга, как могли.

Возможно, кому-то со стороны их отношения показались бы странными и нелепыми, смешными – но только так, полностью растворяясь друг в друге, Африкан и Белла чувствовали себя счастливыми…

Середина июля. Тимур дежурил возле Дома художника уже третью неделю.

Он уже не бесился, не сомневался в себе и в правильности того, что делает, он просто ждал.

Сидел на лавочке, в теньке, под деревьями, пил минералку из бутылки. Потом совершал небольшой променад вокруг, заглядывал иногда, на всякий случай, и в парк скульптур, который находился рядом… Возвращался обратно. В обед съедал бутерброд. После девяти вечера отправлялся на съемную квартиру.

Тимур точно знал, что рано или поздно увидит здесь Беллу, но сам момент этой встречи он представить не мог. Что он скажет ей? Что она ответит?

Тимур так долго искал свою невесту, так долго ждал встречи с ней, что его желание увидеть Беллу превратилось в наваждение. Он должен ее найти – и все тут. А что будет после того – один бог знает…

И вот это случилось.

…Он шел вдоль набережной, мимо ярмарки, где художники продавали свои картины, потом свернул налево, к входу на территорию Дома художника – и в этот самый момент мимо него проехал серебристый внедорожник.

Тимур мельком, с отвращением, глянул на машину и отвернулся. С некоторых пор он особо ненавидел внедорожники, вернее, их обнаглевших владельцев…

Тимур прошел на территорию Дома художника и заметил, что водитель того самого внедорожника как раз неуклюже паркуется на автостоянке, рискуя задеть и поцарапать соседние машины.

«Напокупали себе прав, а сами ездить не умеют…» – брезгливо подумал Тимур. И именно в этот момент случилось оно, то самое…

Из салона внедорожника спрыгнула на землю девушка, чем-то похожая на Беллу. Очередная столичная «штучка» – в развевающемся пестром сарафане, на шпильках, худющая, вся обвешанная, точно новогодняя елка, украшениями. Волосы… Вот только волосы были как у Беллы. Копна каштановых волос, больше напоминающая лошадиную гриву…

Тимур замер, приглядываясь (уж сколько раз ошибался!), хотел было отвернуться… И не смог. Девица бойко скакала на своих шпильках по асфальту, взмахивала руками в браслетах, потом метнулась к багажнику, закричала что-то нетерпеливо…

Она.

Тимур сглотнул, замер. Это была она, его невеста. И как же она изменилась… Именно поэтому Тимур и не бросился сразу к ней, лишь напряженно, с недоумением и все возрастающим ужасом наблюдая со стороны.

Да, это была Белла. Но когда она успела так измениться? Откуда эта машина? И, главное, кто там, на водительском месте?..

Из внедорожника вышел мужчина – невысокий, плотный, патлатый, с хмурой физиономией, – зыркнул по сторонам синими злыми глазищами, залез в багажник, вытащил коробку, тяжелую на вид.

– Погоди, уронишь! – Белла этому мужику.

– Не надо, я сам! – мужик Белле.

И тут… и тут Белла защекотала этого мужика.

– Спятила! А если б я уронил?.. Блин, у меня же руки заняты…

– Ха-ха-ха! – безмятежно, громко захохотала девушка. Это был ее, фирменный Беллин смех, который снился Тимуру весь последний год.

Они пошли, эти двое – мужик и Белла – к боковому входу в Дом художника.

Мужик сосредоточенно нес коробку, а Белла, точно норовистая кобылка, скакала вокруг и тормошила своего спутника, и ерошила волосы у него на голове, и хохотала, и кричала что-то… В общем, вела себя как буйнопомешанная. До тех пор, пока хмурый мужик не поставил коробку на асфальт и не схватил Беллу. И тоже принялся ее трясти. И целовать…

А ведь далеко не юноша он, мужик этот, из внедорожника. Тоже как будто не в себе. И целует… целует Беллу – так, словно не целовал до сего момента никого.

Тимур закрыл глаза, сжал кулаки.

«Ты это хотел увидеть? Ты этого ждал? Ну, жри теперь…» – сказал он сам себе.

Открыл глаза.

Белла была уже далеко – но ядовито-ярким пятном она все равно застила окружающий пейзаж.