Маша Царева - Блондинка и брюнетка в поисках приключений Страница 48

Всегда мне казалось, что в спину мне ласково дышит невидимый добрый ангел, уберегающий меня от беды даже в самых критических ситуациях.

– Мы выберемся, – еле слышно шепнула я Насте, – прекрати кукситься и положись на меня. Я сама поговорю с хозяином, кем бы он ни был.

Я вытащу и нас с тобой, и этих несчастных девчонок, вот увидишь.

Развернуть тему я не успела, потому что турок поднялся с кресла и сказал:

– А вот и он.

После чего в комнату вошел… Мустафа. Тот самый Мустафа, с которым я познакомилась на пляже и который еще несколько часов назад сжимал меня в своих настойчивых потных объятиях. А за ним шел, как нетрудно догадаться, Салим, и оба они широко и белозубо улыбались. Мустафа сделал знак турку со шрамом, и тот покинул комнату, на прощание наградив нас неодобрительным взглядом и что-то пробормотав на своем гортанном языке.

– Нехорошо играть в шпионок, тем более в таком городе, – покачал головой Мустафа, присаживаясь на подлокотник моего кресла, – с вами же могло случиться все что угодно!

– Вы могли просто подойти к нам и сказать, что погорячились, вместо того чтобы за нами следить, – продолжил Салим, – как это понимать? Сначала сбегаете от нас, не предупредив, а потом тащитесь за нами через опасные трущобы.

У Настасьи был такой глупый вид, что я всерьез испугалась, что какой-нибудь нескромный вопрос или удивленное восклицание с ее стороны может в корне изменить ход событий. Поэтому, не дожидаясь, пока она что-нибудь ляпнет, я сказала:

– Да, вы правы, мы шли за вами. Даже странно, как вы могли нас не заметить.

– В любом случае, мы оба рады, – Салим по-хозяйски похлопал по Настиному бедру, и она сжалась от неясного страха. – Выпить, девочки?

– Тут нам будем гораздо удобнее, чем в вашем отеле, – просиял Мустафа, – тут полно всякой еды, и есть отдельные комнаты. Мы все можем остаться ночевать. Мира, пойдем, я покажу тебе дом.

Голодный блеск в его темных глазах недвусмысленно давал понять, что экскурсия по дому – это всего лишь деликатное прикрытие для того, чтобы очутиться в ближайшей спальне.

– Мустафа, понимаешь, – сдавленно сказала я, – мы… любим девушек!

До него не сразу дошло, что я имею в виду.

– Мы тоже любим девушек, – рассмеялся Салим.

– Нет, ты не понимаешь, – покачала головой я, – мы любим только девушек. И… Как бы тебе объяснить… В общем, мы сюда пришли, чтобы…

Салим перестал улыбаться. Мустафа нервно сглотнул и недоверчиво на нас уставился.

– Мы сразу хотели объяснить, но… не решились, – зачастила я, прекрасно понимая, что версия моя хлипкая и критики не выдерживает.

– Да, – ожила Настасья, – мы для этого с вами и познакомились.

– Чтобы прийти сюда? – озадаченно спросил Салим.

Настя мелко закивала головой и заискивающе улыбнулась. С моей точки зрения, надо было быть полным идиотом, чтобы ей поверить. Мустафу и Салима могло оправдать только нехилое количество алкоголя, уничтоженного ими в ночном клубе.

– Подождите, – на смуглом лице Мустафы появились косвенные признаки некой мозговой деятельности, – но откуда же вы узнали про наш… дом?

– А нам спасатель сказал, – ответила Настя, – на пляже.

– Какой еще спасатель? – насупился Салим.

– Ну такой, – неопределенно махнула рукой она, – в золотых трусах.

Я вспомнила мускулистого пляжного бога и мысленно зааплодировала изобретательности моей подруги.

– Али! – ахнул Салим. – Я давно говорил, что с ним надо разобраться. У парня слишком длинный язык.

– И не только язык, – глухо хохотнул Мустафа, – все курортницы только о нем и говорят. Хозяин отеля пристукнет тебя, если с Али что-нибудь случится, ведь он – одна из главных достопримечательностей города.

– Так, значит, вы… Хотите стать нашими клиентками? – Подозрительно сузил глаза Мустафа.

Я взяла со стола первый попавшийся порножурнал, открыла его на центральном развороте и сунула под нос Настасье.

– Правда, она прелесть?

С разворота похотливо улыбалась голая негритянка весом в пару центнеров, на ее дряблой ягодице была вытатуирована стодолларовая купюра.

– А вы в курсе наших цен? – Салим хлопнул в ладоши, а потом потер одну руку о другую.

– Нет, но не думаю, что они могут нас смутить, – холодно ответила я.

– Сто долларов в час, – объявил Мустафа.

Я решила, что это обычный турецкий трюк с завышением цены ради эмоционального спектакля – торга в восточном стиле.

– Это грабеж, – возмутилась я, – да в любом публичном доме Европы проститутка стоит дешевле!

Но Мустафа не собирался с нами торговаться, он стоял на своем несгибаемо.

– А у нас столько. У нас работают лучшие девочки со всего мира. Кстати, – он наклонился ко мне так низко, что я почувствовала кисловатый запах его дыхания, – если хотите подзаработать…

– У нас другая специализация, – перебила Настасья, – что ж, эта сумма нас не разорит. Мы согласны.

– Вот и отлично, – улыбнулся Мустафа, – хотя не думал, что так получится… Что ж, вам пригласить всех девочек? Каких вы предпочитаете? У нас и негритяночки есть, и азиатки, кто угодно.

– Мы не любительницы экзотики, – изображая задумчивость, нахмурилась я, – а наших соотечественниц не имеется?

– Нет, – пожал плечами Салим.

Я похолодела. Неужели мы опоздали?

– Как? Вообще нет?

– Они вам не понравятся. Берите лучше других, – посоветовал Мустафа.

– А почему ты решил, что не понравятся? – Я начала вживаться в роль капризной покупательницы живого товара.

– Тощие, на диете сидят, – ухмыльнулся Мустафа, – страшные.

– И все-таки я бы взглянула.

– Но учтите, скидку я не сделаю, – предупредил он.

Вряд ли я когда-либо могла предположить, что в один прекрасный день мне доведется очутиться в таком неприятном месте – турецком публичном доме самого низкого пошиба. Нас привели в комнатку для клиентов, кокетливая лаконичность которой провоцировала в моем организме рвотный рефлекс. Почти все пространство занимала двуспальная кровать, прикрытая алым покрывалом, на котором даже невооруженным глазом можно было рассмотреть многочисленные пятна предсказуемого происхождения. Видимо, и хозяев этого заведения, и клиентов мало заботило такое понятие, как элементарная гигиена.

– Садитесь, – улыбнулся Мустафа, – сейчас приведу ваших красавиц.

Но мы предпочли перетаптываться возле стены. Мустафа даже не предположил, что наша неловкость обусловлена естественным чувством брезгливости.

Когда он вышел, я подняла глаза на Миру и прошептала:

– Спасибо. Если бы не ты, я бы точно сдалась. Устроила бы истерику. Не знаю, что бы они тогда со мной сделали.