Сандра Браун - Новый рассвет Страница 48

– Езжайте. Мне тут нужно обсудить кое-какие дела.

Трое мужчин попрощались. Джейк подождал, пока они отъедут подальше от дома, и повернулся к Бэннер:

– Между нами действительно происходит что-то не то.

Ее взгляд скользнул с его лица на яркий шейный платок. Джейк никогда не появлялся без платка, все ковбои их носили, но ему он особенно шел, даже сейчас, весь покрытый пылью.

– Ты говоришь о той ночи, – тихо произнесла Бэннер.

– Я говорю обо всем. И первый раз в конюшне, и в тот вечер, и каждый раз, когда мы…

Он замолчал, и она снова подняла глаза.

– Когда мы – что?

Настала очередь Джейка отвести взгляд. Много дней он клял себя за то, что завел роман с такой опасной штучкой. Это было все равно что танцевать с факелами на бочке с порохом, надеясь, что она не взлетит на воздух.

Что бы подумала Лидия, если бы застала свою дочь в его объятиях, увидела губы Бэннер возле его губ? Этот вопрос всю неделю преследовал Джейка. Она бы в ужасе вскинула руки. О, он понимал, что Лидия любит его как брата, она отдала бы ему все, что в ее власти. Она бы сделала это для любого из Лэнгстонов.

Но он бы ей совсем не понравился в роли зятя. Он их вполне устраивал как друг, как друг ее и Росса, но как жених дочери?.. Дудки, Джейк слишком хорошо все понимал, чтобы лгать самому себе. Бэннер – их принцесса, а он на принца никак не тянет.

А если бы в момент поцелуя их застукал Росс, то ярость Лидии показалась бы цветочками. Росс убил бы его на месте. Уж он-то знал, какова репутация Джейка в том, что касается женщин. Черт возьми, он сам рассказывал Россу о самых бурных своих похождениях. Они частенько до полуночи за виски и сигарой хохотали над амурными приключениями Джейка. И чем сильнее пьянели, тем непристойнее становились рассказы.

– Если твой дятел, которым ты так гордишься, не отдохнет немного, то скоро потеряет клюв, – сказал однажды Росс, вытирая выступившие от смеха слезы.

– Господь дарует мне смерть от истощения, – ответил Джейк с глупой усмешкой.

Тогда Россу это казалось очень забавным, но, если дело коснется Бэннер, его мнение о репутации Джейка в корне изменится. Захочет ли он, чтобы руки Джейка, испачканные о шлюх, дотрагивались до его дочери? Черта с два. Да он просто олух будет, если не застрелит Джейка.

Самым разумным было бы умыть руки, попрощаться, оседлать Бурана, ускакать подальше и не возвращаться до тех пор, пока не придет известие, что Бэннер благополучно вышла замуж.

Но Джейк не мог заставить себя это сделать.

Слишком уж привязался он к этим местам. Ему была дорога каждая капля пота, которую он пролил на этой земле. Он мечтал, что это ранчо станет таким же цветущим, как Излучина. Ему хотелось вложить в его благоустройство свой труд. Оставить после себя след. Он не хотел бросать дело незаконченным.

С того дня как он убил Клэнси Рассела, он только и делал, что бежал от ответственности. Но такая жизнь не для мужчины – уклоняться от обязанностей и прятаться от серьезных дел. Ему выпал случай, может быть последний, доказать себе, что его жизнь еще может пойти на лад. И он обязан не упустить свой шанс.

Но как ему держаться подальше от девчонки? Особенно если она глядит на него снизу вверх, как сейчас, а глаза ее мечут то зеленые, то золотые искры. После ванны ее кожа влажная, благоухающая. Боже всеблагой, неужели она не понимает, что ее халат прилип к мокрому телу и обрисовывает гордые крепкие груди с острыми сосками, колонны бедер и треугольник между ними, обнажает все, что нужно скрывать любой ценой? Разве не видит, как соблазнительны волосы, небрежно заколотые вверх и наполовину рассыпавшиеся по плечам? Не понимает, как зовут к поцелую губы?

– Джейк, ты где? О чем задумался? Ты сказал «каждый раз, когда мы…», а потом замолчал, а я хочу точно знать, что ты имел в виду.

Джейк встрепенулся, стряхнул оцепенение и грубо ответил:

– Мы слишком много значения придаем тому, что между нами происходит.

– Говори только за себя! – крикнула Бэннер. – Той ночью я получила, что хотела. И ни о чем не жалею.

– Что ж, отлично! – в ярости воскликнул Джейк. Неужели ей сгодился бы любой, окажись он в конюшне? Кто-нибудь помоложе? Покрасивее? Рэнди? – Тогда, наверное, ты ждешь не дождешься сегодняшнего вечера. – Он фыркнул. – Там у тебя будет возможность потанцевать и пококетничать со всеми молодыми бычками города – они с удовольствием залезут в постель Бэннер Коулмэн.

– А ты бываешь жестоким.

– По-твоему, вечеринки устраивают только для этого?

– Для чего?

– Чтобы ты могла принарядиться и покрутить задом перед избранным обществом. Похихикать и сравнить танцевальные карты с молодыми незамужними дамами.

Бэннер закрыла глаза и медленно досчитала до десяти, безуспешно пытаясь сдержать гнев.

– Ты снова принялся за старое?

– За старое?

– Снова будешь разговаривать со мной, как с ребенком?!

– По сравнению со мной ты и есть ребенок.

Бэннер уперлась руками в бока – неблагоразумный жест, потому что мокрая ткань лишь туже обтянула ее грудь. Откинула голову назад – еще неразумнее, потому что волосы упали вниз, обнажив шею. Но она в пылу спора этого не замечала.

– Ах да. Бедный старый Джейк Лэнгстон. Дряхлый старичок. Ветхая развалина. Держу пари, мама пригласила тебя на прием, чтобы ты был дуэньей для нас, молодежи.

Джейк стиснул зубы.

– Я не поеду. – Он выделял каждое слово, точно впервые учился говорить, и для большего впечатления наклонился вперед, при этом едва не уткнувшись в Бэннер носом.

– Тогда и я не поеду, – заносчиво парировала она. Развернулась и захлопнула дверь.

Дверь оставалась закрытой лишь долю секунды, а потом едва не сорвалась с петель. Джейк влетел в кухню как вихрь, схватил Бэннер за руку и рывком повернул к себе.

– Как это понимать?

– Так, как слышал. Если ты не едешь, я тоже остаюсь. – Она указательным пальцем ткнула его в грудь: – А ты принесешь извинения за нас обоих.

Джейк выпустил ее и швырнул шляпу на крюк у двери. Промахнулся – шляпа шлепнулась в лужу, натекшую с босых ног Бэннер. Джейк сочно выругался, запустил руки себе в волосы и забормотал проклятия в адрес испорченных девчонок, которые отравляют жизнь окружающим.

– Отлично, – сказал он наконец, тыча в ее сторону пальцем. – Но это будет последний раз, когда ты поступаешь по-своему. То есть сейчас. И там ты будешь держаться от меня подальше, слышишь? Если я и поеду на этот чертов вечер, то уж повеселюсь там от души, понятно?

Бэннер взмахнула ресницами.

– Ну конечно, Джейк, – слащаво протянула она. – Я тоже хочу повеселиться. Разве ты не сам сказал, что вечеринки именно для этого и устраивают?

Ему до смерти хотелось перекинуть ее через колено и выпороть так, чтобы в глазах потемнело. Но для этого пришлось бы до нее дотронуться. А он не мог себе этого позволить, даже если бы их разделяла более надежная преграда, чем хлопчатобумажный халатик. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что под ним ничего нет. Кожа Бэннер такая розовая. И наверное, теплая, а еще…