Ирина Лобусова - Пять минут до любви Страница 49

— Не знаю. Чувствовал. Ты меня простишь?

— Уже простила.

— Ты для меня очень много значишь. Я все время тебя вспоминал! Знаешь, что?

— Что?

— Через несколько дней я распутаюсь с делами и мы с тобой встретимся. Я тебе позвоню, и мы обязательно встретимся, хорошо?

— Хорошо.

— Я очень рад, что мы с тобой помирились.

— Я тоже. Мне не хватало тебя. Так не хватало…

— Мне тоже. Ну, тогда до встречи?

— До встречи. Я тебя целую.

Дальше он сказал фразу, обрисовывающую характер моего кошмара яснее всего. Он сказал фразу, которую я вспоминаю до сих пор:

— Нет, это я тебя целую.

Это он меня целует. Та ночь была единственной ночью, в которую я спала.

Я летала на крыльях, редко оглядываясь на землю. Это были какие-то очень странные крылья, словно изготовленные специально для меня из особого материала. Потому, что слишком долго держали меня над землей. Когда человек счастлив, все слова, события, окружающие предметы кажутся незначительным и мелким. Счастье обладает удивительной способностью заставить забыть обо всем. Чувства, невысказанные слова, мысли рвутся наружу сметающим все потоком, и кипящая смесь отчаянной бурной крови поднимает тебя над землей. Далеко, посреди прозрачных исчезающих облаков существует миг сладкого ослепления, единственный миг, ради которого стоит жить.

Я была очень счастлива и в своем счастье признавалась громко, во весь голос. Мне казалось, что так же, как окружающие предметы, изменяются черты моего лица. Мне казалось: ясное ощущение нахлынувшего полета должно отражаться на моем лице, как печать. Я ждала как высшего благословения той единственной, проведенной с ним ночи, зная, что эта ночь — придет.

Еще я видела сны. В них я поднималась высоко, к самому небу. Все, что раньше имело значение, теперь казалось глупым и странным. О чем можно думать, чего ждать, если на свете есть он? Я купалась в этой любви как в теплой ванне. Так постепенно, на волнистых краях собственных ощущений я постепенно и окончательно вернулась в ту же самую плоскость, в которой существовала раньше. И откуда когда-то я так рьяно и страстно мечтала выбраться. Когда-то давно я клялась, глядя на молчащую поверхность телефона, что никогда больше не буду ждать его звонка! Но — время расставило все по своим местам. Земной шар изменил ход и все вернулось на круги своя — снова и снова. И вновь в молчащем ослеплении пустоты нас было двое — я и телефон. Я ждала. Тихо, покорно и молча ждала, а проходящее время, поблескивая, ускользая, сворачивалось в мерцающие круги, являя каждый раз новые формы. Когда человек счастлив, все вокруг сливается в единую, блистательную симфонию звука и цвета. И это сияние иногда бывает настолько сильным, что кажется — оно никогда не сможет поблекнуть или уйти. В такие минуты гармоничного единения с миром все мешающее и ненужное, возникающее на пути как помехи, способно калечить просто на физическом уровне.

Именно таким был раздавшийся телефонный звонок. Было восемь часов вечера. Как и всегда, я дежурила у молчащего телефона. Впрочем, он не всегда молчал. Иногда звонили какие-то не нужные люди — мне, родителям, каждый раз не те, кого я ждала. И в такие минуты мне хотелось лишить все человечество устной речи. Телефон зазвонил, и я бросилась, как вихрь, чтобы схватить трубку.

— Привет.

— Привет, — я не узнавала этот мужской голос, он был чужим.

— Наверное, ты меня не помнишь. И будешь очень удивлена, узнав, что это именно я…

— Кто это?

— Я думаю, что ты меня не помнишь.

— Все — таки скажи свое имя! Мы с тобой встречались?

— Да, мы виделись-только один раз. Причем так, что я не смог тебя забыть. И, наверное, уже не смогу. Я долго пытался, но это было бесполезно.

— Все — таки назови свое имя!

— Разве ты помнишь всех, с кем виделась хотя бы один раз?

— У меня хорошая память.

— Меня зовут Эдик. Однажды дождливым вечером на углу меня окликнула очень красивая девушка и спросила, не хочу ли я угостить ее кофе. У девушки были грустные глаза. Вообще она была настолько не похожа на всех остальных, что я поразился — как такая девушка бродит одна в поздний час, вечером? Но она была так прекрасна, что я не решился спросить… Я только запомнил, что у нее грустные глаза, а в черных волосах застревали мелкие дождевые капельки…

Я почувствовала, как мелко и противно дрожат мои руки. Я поняла, кто говорил. Неожиданность, к которой подмешивалось острое чувство гадливости. Передо мной, словно мелькающие фрагменты, бегло проплывали скользящие картинки той ночи. Я узнала этот голос. Я помнила его имя. Я думала, что он не позвонит мне — никогда. Стараясь взять себя в руки и сделать так, чтобы нервная дрожь в моем голосе не была так заметна, я сказала очень тихо:

— А что было потом?

— Потом? Я мучился, не зная, как нужно говорить с ней. Я думал, что у нее удивительно красивые волосы — черные, как вороново крыло. Хотел сказать об этом, когда девушка обернулась и сказала то, что разрешило все мои сомнения.

— Что же она сказала?

— Она предложила зайти ко мне.

— Разве у вас было свидание?

— В тот вечер у меня было свидание с другой девушкой. Я ждал именно ту, другую. Она была скучна, как перегнивший апельсин и каждый раз я встречался с ней так, как будто выполнял обременительную, неприятную обязанность. Вот почему я с такой легкостью ушел в тот вечер с другой.

— Потому, что тебе казалось — будет легкое и необременительное приключение?

— Мне вообще ничего не казалось. Я думал только о том, что хочу чаще видеться с ней. Когда мы расстались (к тому времени я влюбился по уши) девушка продиктовала мне номер своего телефона. Я пообещал позвонить, но не позвонил.

— Почему же ты не позвонил?

— Мне казалось: все происходящее — сон. Такого просто не может быть в жизни. Потом — закрутило время. Семейные проблемы, жизненные трудности. Меня ранили… Не серьезно, но я не хотел показываться больным. Теперь рана затянулась, все в порядке. Но пока все нормализовалось, прошло полгода. И я решил, что девушка меня забыла.

— А тебе не приходило в голову, что после того, как ты пообещал позвонить, но не позвонил, эта девушка считает тебя сволочью?

— Приходило. Я поступил, как сволочь. Но у меня есть оправдание: я был ранен, в меня стреляли. Я подумал, что когда девушка узнает причины, она меня простит.

— И куда попала пуля? В голову?

— В плечо.

— А первая девушка?

— Я с ней расстался. После моей загадочной встречи я уже не мог ее видеть. Я знал, что не смогу забыть мою незнакомку. Поэтому не имело смысла продолжать первые отношения и лгать. Мы расстались, и она утешилась очень быстро. После ранения меня повысили по службе. Я говорил моей незнакомке, что работаю в милиции?