Даниэла Стил - Любящая Страница 49

Но тут уж Беттина взорвалась. Если ему не по нраву, это его дело, она впредь не станет носить эти драгоценности. Но камни очень красивы и много значат для нее. Они стояли в маленьком помещении с личными сейфами — разъяренные и непримиримые. Беттина поклялась себе, что больше никогда не станет говорить ему о своем прошлом. Все это, подобно драгоценностям, принадлежит ей, и останется с ней навсегда.

Правда, она успела рассказать Джону о содержании, которое аккуратно поступало от Айво. Джон окончательно вышел из себя. Но что плохого, спросила Беттина, в том, что у нее есть возможность рассчитывать на дополнительные деньги, ведь заработок в картинной галерее очень невелик? Джон и слышать ничего не хотел. После того, как мы поженились, это совершенно невозможно, заявил он. Для него это словно пощечина. Беттине так не казалось, она попыталась объяснить Джону свою точку зрения, но безуспешно. Она пыталась убедить его, что Айво во многом заменил ей ушедшего отца, — все напрасно, Джон и слушать ничего не хотел. Теперь ты взрослая, сказал он, и не нуждаешься в эрзац-отце. И, в отличие от их стычки по поводу драгоценностей, разговор о содержании от Айво на этом не закончился. Джон направил письмо адвокату Айво, в котором заявил, что миссис Стюарт — он скрепя сердце вывел эту фамилию — отныне не может принимать ежемесячные алименты. Беттина, вздохнув, поставила под этим письмом свою подпись. Так была порвана последняя ниточка, связывавшая ее с Айво. Теперь она принадлежала одному Джону.

Однако вернемся к свадьбе. После церемоний в церкви к Джону и Беттине в течение получаса подходили с поздравлениями улыбающиеся приглашенные, пожимали руки, целовали. Глядя на них — друзей Джона, его пациентов, бывших одноклассников — Беттина отметила, как они похожи друг на друга. Общим у них был цветущий, бодрый вид, молодость, улыбчивость. Глядя на них, ей и самой хотелось улыбаться.

— Ты счастлива? — спросил Джон, когда они садились в машину. Джон не стал нанимать лимузин. Он сказал, что это дорого и глупо. Он сам сядет за руль.

Беттина кивнула и благодарно посмотрела на Джона. Она действительно чувствовала себя счастливой. В этом мире, к которому принадлежал Джон, все радовало ее новизной. В нем не надо блистать остроумием, вообще не надо блистать. Не надо очаровывать и давать обеды, которые гремели бы на весь город. Надо просто быть приветливой к людям, стоять рядом с Джоном и отвечать на добрые пожелания его друзей ни к чему не обязывающими любезностями. После долгих лет светской жизни Беттина должна была привыкать к простоте, но это оказалось совсем не трудно.

— Я люблю тебя, доктор, — шепнула Беттина.

— Я тоже люблю тебя, — улыбнулся он ей в ответ.

На медовый месяц они отправились в Кармел, бродили по магазинам, гуляли по бесконечным пляжам, взявшись за руки, бесстрашно устремлялись навстречу прибою. По вечерам они ужинали в романтичных ресторанчиках, а утром долго не поднимались с постели. Все было так, как и положено в медовый месяц. Через две недели, уже в Сан-Франциско, Беттина почувствовала себя нехорошо. Она ушла из картинной галереи пораньше и дома сразу легла, укрывшись с головой одеялом. Такой ее и застал Джон, вернувшись с работы. Он нахмурился, недовольный ее болезненным видом, расспросил о самочувствии и присел к ней на кровать.

— Бетти, можно я тебя осмотрю?

Она так и не привыкла к тому, что он называл ее Бетти.

— Конечно.

Она приподнялась на постели и попыталась улыбнуться:

— Хотя что тут смотреть? У меня обычная простуда. Мэри сказала, что сейчас в городе грипп.

Он кивнул, но тем не менее тщательно осмотрел ее: легкие у нее оказались чистые, лихорадки не было. Тогда он с улыбкой предположил:

— Не исключено, что ты беременна.

Беттина удивленно сказала:

— Как, уже?

Это невозможно. Ведь они всего две недели назад перестали предохраняться, по настоянию Джона.

— Посмотрим.

— Когда мы можем знать наверняка? — в тревоге спросила Беттина.

Джон улыбнулся, радуясь про себя.

— Через две недели. Я сделаю анализ у себя в больнице, и если результат окажется положительным, дам тебе направление в женскую консультацию.

— Можно в ту, где работает Мэри? Беттина не на шутку встревожилась.

Неужели правда? Ей совсем не хотелось этого.

Джон поцеловал ее в лоб и вышел из комнаты. Через несколько минут он вернулся с чашкой чая и крекерами.

— Поешь.

Беттина так и поступила, и ей стало немного лучше, но все равно она очень боялась, и не смела признаться в этом Джону.

Через две недели Джон принес домой специальную маленькую бутылочку и передал ее Беттине со словами:

— Утром собери в нее первую мочу и оставь в холодильнике. Я возьму это с собой в больницу.

— Ты мне позвонишь, когда будет известен результат? — мрачно спросила Беттина.

Джон похлопал ее по руке и с улыбкой сказал:

— Я понимаю, что ты очень взволнована. Потерпи. Обещаю сразу же позвонить. — Он поцеловал ее и признался: — Я тоже очень волнуюсь.

Беттина не сомневалась, что это так. Последние две недели он словно на крыльях летал. Из-за этого было невозможно рассказать ему о своих страхах. Однако ночью, не в силах больше терпеть, Беттина обратилась к мужу, лежавшему рядом в темноте:

— Джон!

— Да, Бетти?

Она потянулась за его рукой и крепко прижалась к его спине.

— Я боюсь, — сказала Беттина.

— Чего? — удивился Джон.

— Ну как же?.. Ты же знаешь… — и она почувствовала себя полной дурой, ведь для него это кажется самым нормальным — «быть беременной».

— Чего тут бояться, глупенькая? — он повернулся на другой бок, лицом к Беттине, хотя в темноте лица было не разглядеть.

— А вдруг… будет так же, как тогда? — ей было трудно произнести эти слова.

— Ты боишься потерять ребенка?

Беттина кивнула, хотя, по правде сказать, она боялась не только этого.

— Да, немного… но… я не знаю, Джон, я просто боюсь. Что если будет так же больно, так же ужасно — я не вынесу этого. Что если я не выдержу боли?

На глазах у нее появились слезы. Джон крепко сжал ей плечи обеими руками.

— Прекрати, Бетти. Прекрати сейчас же. Роды — вполне нормальное явление. Это прекрасно, и нечего тут пугаться. Посмотри на Мэри. Что, разве она умерла от боли? Нет, конечно, — ответил он сам себе и улыбнулся. — Ты должна мне верить. Я всегда буду рядом с тобой, и, вот увидишь, все будет хорошо. Я тебе обещаю. Все, что рассказывают о родовых муках, сильно преувеличено. Это не так страшно.

Беттина успокоилась, но где-то внутри страх остался. Она поцеловала Джона и сказала: