Мейси Эйтс - Брак поневоле Страница 5

Он улыбнулся, блеснув ровными белоснежными зубами. Улыбка преобразила его лицо, смягчила резкие линии. Он выглядел почти доступным, обычным. Почти.

– Когда президент США откажется от борта номер один, я подумаю о другом способе передвижения. А до тех пор, я думаю, вполне приемлемо мировым лидерам летать на личных самолетах.

– Ну, наверное, трудно пройти в аэропорту через пропускную линию, когда у вас в карманах звенит золото.

– Вы сноб, Элисон? – шутливо спросил он.

– Я похожа на сноба?

– Ну, сноб наоборот.

– Ничего подобного. Я просто так сказала. Надо держать его на расстоянии, пусть уж лучше он будет на нее раздражен.

Она никогда не стремилась к связям, никогда не хотела от кого-либо зависеть, любить кого-нибудь, раскрыться перед кем-то, опасаясь, как бы ее не бросили. Она в своей жизни сталкивалась с этим. Сначала – потеря сестренки. От горя Элисон казалось, что Кимберли ее предала, бросила. А затем ушел из дома отец – бросил жену и дочь. Что касается матери, то она, если и не ушла в прямом смысле, стала совершенно другой, не похожей на ту женщину, какой была до смерти Кимберли и ухода мужа.

Пережив все это, Элисон научилась самостоятельности и не испытывала желания зависеть от кого-нибудь.

Но стать матерью она очень хотела. И твердо настроилась на осуществление своего желания без помощи мужчины. А теперь в ее тщательно разработанные планы вторгся Максимо. Все было ею досконально продумано, она учла все, ничто, казалось, не могло пойти не так. И вот ее мечты о будущем испаряются на глазах.

У ее ребенка есть отец, а не какой-то анонимный донор. Отец ее ребенка – принц. Высокомерный, самонадеянный и неотразимый. Это – удар по ее замечательным планам.

– У вас, кажется, есть что сказать по любому по воду, – заметил он, усаживаясь на плюшевый диванчик в середине салона.

Элисон села в стороне от него в кресло с кремовой обивкой.

– Я – юрист, – ответила она. – Высказываться – это необходимая часть моей работы.

Макс не удержался от смеха на ее колкость. Она так не похожа на женщин, которых он знал. В ней нет жеманства, она не вешается на него и не уступает ему по каждому поводу. Некоторых мужчин это не привлекает, им не нравится ум в женщине и то, что она может за себя постоять. А вот ему нравится. К тому же он уверен, что сила на его стороне, особенно после того, как он добился, чтобы она отправилась с ним в Туран.

Он вовсе не собирался давить на нее. Наоборот, в его намерения входило предложить ей то, от чего немыслимо отказаться. Ему было ясно, что Элисон станет защищать ребенка ценой своей жизни, если придется. Пожертвует всем ради него. Но и он готов на такие же поступки. Он ни за что не позволит ей исчезнуть с их ребенком.

Максу было непонятно, отчего эта женщина так недовольна, что отец ребенка – он. Он не тщеславен, он прагматичен. Прежде всего, он из королевской династии, он чрезвычайно богат. Он станет следующим королем в своем государстве и вместе с титулом получит миллиардное наследство, а также у него есть собственное состояние, которое он приобрел в результате успешной деятельности своей огромной корпорации. Он владеет сетью роскошных отелей и казино как на острове Туран, так и почти во всех главных туристических центрах в мире.

В глазах большинства женщин он – лакомый кусок, пропуск в высшее общество таких богачей, что трудно и вообразить. И все же мисс Элисон Уитмен ведет себя так, словно быть беременной его ребенком – то же самое, что сидеть в королевской темнице. Чего-чего, а таких мест во дворце Турана нет, чтобы она себе ни напридумывала.

– Ваша работа очень важна для вас? – спросил он, все еще не понимая, каким образом вписывается ребенок в график жизни этой хладнокровной женщины.

– Да. Я – назначенный судом детский адвокат. Моя юридическая контора оказывает бесплатные юридические услуги – нас субсидирует правительственный фонд. Зарплата недостаточная, но я одно время работала в более престижной фирме и быстро поняла, что заниматься разводами обеспеченных людей и разбирать их дрязги не приносит мне удовлетворения.

– Вы детский адвокат? – Ну и ну. Можно представить, какой она зубастый юрист. С таким острым умом и проницательностью в сочетании с холодной красотой кем еще ей работать?

– Последний год я занималась именно этим. Я знала, что, если я собираюсь подготовиться к материнству, я не могу продолжать делать то, что делала в «Чапмен и Стоун».

– Тогда почему вы с самого начала выбрали юриспруденцию?

– Это хорошо оплачивается, – честно ответила она. – Я хороший юрист… Просто сейчас мне это не подходит. Но я долго проработала в этой сфере. Сколько смогла выдержать. А затем занялась другим направлением, которое меня больше устраивает. Дети не должны находиться в суде лицом к лицу с теми, кто превратил их в жертвы. За детей говорю я. Я не позволяю тем, кто защищает обидчиков и педофилов, снова мучить ребенка, лишь бы получить побольше денег. – Она грустно улыбнулась. – Я юрист, но иногда я так сильно ненавижу другого юриста, как никого на свете.

Элисон раскраснелась. Какая страстность к своей работе, своему призванию! Она носит его ребенка, и она – адвокат, выступающий от имени детей. Лучшей матери своему ребенку Максимо не мог и пожелать. Его отношение к ней полностью изменилось. Он уже видел перед собой не твердую как сталь карьеристку, а защитницу, сражающуюся за правду, женщину, посвятившую себя работе на благо других.

У него в мозгу окрепло решение, к которому он уже склонялся.

Брак не входил в его планы. Он был женат, он любил свою жену. Но ни любовь, ни уважение не сделали их счастливыми, не разрешили их проблем, и его жена провела последние месяцы своей жизни, чувствуя себя несчастной. И это останется с ним навсегда.

Элисон носит его ребенка, а долг требует от него честного поведения. Он обязан на ней жениться. Ему все равно, что женщина забеременела при помощи медиков, а не в результате сексуальной связи.

В паху болезненно запульсировало, напоминая, что ему далеко не все равно. Но тем не менее он чувствует нисколько не меньшую ответственность, чем если бы ребенок был зачат в его постели, а не в лаборатории. Он чувствовал ответственность за Элисон точно так же, получи они их ребенка старым испытанным способом.

Сильнейшее притяжение, которое он чувствовал к ней, – это дополнительный приз. Макс не собирался прожить монахом всю оставшуюся жизнь, но случайные знакомства и связи на одну ночь ему также не подходили. Он был женат семь лет, и прошло девять лет с тех пор, как он спал с кем-то, кроме своей жены. Его «черный список» побед утратил актуальность. В тридцать шесть он чувствовал себя слишком старым, чтобы предаваться этому снова.

Поэтому брак с Элисон был бы полезен. Макса потрясло, насколько сильно его привлекает Элисон, хотя объяснение этому есть – долгое воздержание, так что нечего удивляться, что его либидо пробудилось от зимней спячки.

Красавица-искусительница сидит прямо напротив него. Молочно-белая кожа, безупречная фигура – это то, что ему требуется, чтобы утолить свой мужской голод. Она не похожа на его жену. Селена была высокой и худощавой, а макушка Элисон едва могла достать ему до подбородка. А ее формы… могли удовлетворить любого мужчину. Ее грудь наверняка едва поместилась бы в его ладонях. От желания стянуло живот, пах, и он задвигался, чтобы не давили брюки и чтобы Элисон не догадалась, как он возбудился. Не хватало еще, чтобы его, словно мальчишку-подростка, поймали на неумении скрывать нужды своего тела.

– И вы любите детей? – спросил он.

Она кивнула, и волна соломенных волос упала ей на плечо.

– Я всегда хотела стать матерью.

– Но не женой?

Она повела плечами, и Макс не мог отвести глаз от колыхания ее груди.

– Длительные отношения – это очень сложно.

– Как и быть матерью.

– Да, но это совсем другое. От вас зависит ребенок. Дети приходят в мир с любовью к вам, а уж вам остается ценить это, заботиться о них и любить их в ответ. А семейные отношения, брак… это значит зависеть от кого-то еще.

– Для вас это преграда?

– Это требует такую веру в человеческую натуру, которой я не обладаю.

– И вы выбрали для себя путь матери-одиночки, а не семью?

Она сдвинула брови, губы у нее при этом соблазнительно надулись.

– Я не собиралась обязательно стать матерью-одиночкой. Я просто хотела быть матерью. Что касается длительных отношений… я не думала о том, нужны они мне или нет.

– Неужели настолько плохо для нашего ребенка иметь обоих родителей?

Она отвернулась от него и уставилась в окно:

– Не знаю, Максимо. Давайте поговорим об этом позже, после теста?

Он кивнул:

– Как пожелаете. Но нам все равно придется обсудить наши взгляды.

– Знаю.

– Я понимаю – это не то, что вы спланировали. Я также ничего подобного не планировал.

Элисон понимала, какая трагедия была в жизни Максимо. Но она не хочет питать никаких теплых чувств к нему. Уже то, что она остро ощущает его присутствие, немыслимо. Если она позволит себе чуть большее, то разразится беда.