Натали Якобсон - Поэт и Клодия Страница 5

Быстро подняв ружье и сумку, она кинулась через заросли и бежала до тех пор, пока чавкающие и скулящие звуки не поглотила тишина леса позади нее. Лучше всего было не смотреть на страшную трапезу и не вспоминать о ней, но забыть Клодия не могла. Она прижала руку ко лбу, словно таким образом пытаясь вернуть себе здравость мыслей и рассудительность. Она ничего не видела, только слышала и тем не менее воображение продолжала настойчиво рисовать перед ней разорванное горло волка, к которому приникли жуткие то ли звериные, то ли чудовищные челюсти. Ей представлялись длинные искривленные резцы, по которым стекает кровь и слюна, глазки, сияющие, как болотные гнилушки, и когти, загнутые внутрь, очень крепкие и острые, отливающие золотым блеском когти монстра.

Как глупо думать обо всем этом, ведь сама же она спаслась, но мысли о неминуемой смерти становились все навязчивее. Пошел снегопад. Серебристые снежинки кружились над головой, падали на землю. Вскоре вьюга наметет еще более высокие сугробы, чем те, через которые она пробиралась сегодня и дорога станет непроходимой. С крон деревьев также сыпался снег. Не было заметно не белок в дуплах, ни птичьих гнезд, ни дятлов, деловито долбящих кору в поисках червей, ни даже приятных на вид зверушек, например зайцев или куниц. Вокруг не было ничего из того, что делает приятным приближающиеся новогодние праздники, разве только еловые и кедровые шишки поблескивающие под слоем инея. Ветки тесно сплетались над головой, колючие лапы елей цеплялись за волосы и Клодия пыталась разводить их руками, поднимая сыпь зеленых иголок и мокрого снега. Руки у нее уже окоченели, кожа стала красной, пальцы не гнулись и так не кстати вспоминался домашний уют и тепло разожженного камина в большом гостевом зале в поместье. Вот бы добраться туда до утра. Тогда бы она чувствовала себя почти счастливой, несмотря на упреки Паулины, но Клодия отлично понимала, что до утра ей из лесу не выбраться. В такую темень, к тому же во время пурги ей не отыскать путь к опушке леса. Все тропки занесло. Только при свете дня можно попытаться отыскать проезжую дорогу и дойти до деревни по следам, оставленным каким-нибудь экипажем.

В лесу зимой не заночуешь. Клодии совсем не хотелось замерзнуть до смерти. Только в легендах какой-нибудь углежог заблудившийся в метель может набрести на убежище драконов и прожить с ними до весны, пока они спят и чувствуют себя сытыми. Клодию далеко не привлекала мысль забрести в какую-то берлогу и проспать под боком у медведя всю ночь. Вот если бы набрести на горный кряж и забраться в какую-нибудь пещеру. Там можно было бы развести костер и не бояться околеть от мороза. С собой она предусмотрительно захватила кремень и огниво, а даже если б их и не было она б вполне могла терпеливо высечь пламя с помощью трута.

Клодия развела в стороны ветви хвойных деревьев и даже не ощутила их шероховатости, настолько промерзли ее пальцы. За деревьями не оказалось продолжения тропы, только какая-то просторная дыра. Узкий лаз уходил в темноту. Неужели она все-таки набрела на пещеру. Кузина сказала бы, что ей помогли молитвы, возносимые всевышнему, но ведь она не молилась. Тогда можно ли сказать, что сюда к этой черной дыре ее привел сам сатана. Клодия протянула руку вперед и нащупала цепь рунических знаков огибавших по краю все отверстие пещеры. Сеть рун, высеченная в камне на миг блеснула, словно озаренная вспышкой молнии и Клодия успела рассмотреть отдельные символы. При всем желание она не смогла бы их прочесть. Для того, чтобы читать такие письмена, наверное, надо было быть некромантом, опытным магом или хотя бы выдающимся ученым, а она плохо справлялась даже с иностранными языками, куда уж там ей пытаться разобрать азбуку чародеев. А ведь Клодии было интересно, что обозначает эта неразборчивая надпись, перед входом в пещеру, о которой так часто судачили жители Оверни. Все были уверенны в том, что эта пещера есть, но никто разумеется ее ни разу не видел и даже не пытался найти, поскольку среди местных она пользовалась слишком дурной репутацией. Ни один сумасшедший археолог в эти края не забредал, так, что свидетельства к легенде остались неприкосновенными, только поговаривали, что один молоденький дровосек клялся, будто ночью пришел к этому самому отверстию, завидев огонек и подслушал весьма странный разговор, а потом кто-то гнался за ним по лесу. Подробно Клодия ничего не знала. Она проезжала мимо в карете, когда хоронили этого самого дровосека. Он не прожил и года после своего ночного приключения. За окошком кареты пища пронеслась летучая мышь, очевидно, выпущенная из склепа, а приехав домой кучер обнаружил, что верх кареты сильно исцарапан. Может, Клодии только от страха теперь казалось, что те царапины по форме очень напоминают рунические знаки. Ее кузина тогда, кажется, приказала срочно отремонтировать экипаж, но какой от этого толк, если сама Клодия сейчас может замерзнуть в чаще. Лучше провести ночь в пещере, и плевать на, что эта пещера скорее всего пограничный тамбур на входе в ад. Интересно, конечно, было бы понять, что обозначает надпись предостережение входящему, как в божественной комедии Данте или наоборот великодушные обещания всем тем, кто будет достаточно храбр для того, чтобы пойти на сговор с темными силами.

Не все ли равно. Главное на сегодняшнюю ночь у нее есть укрытие от пронизывающего ветра и холода. Хоть и убогое, но все-таки пристанище. Ощупывая рукой шероховатую стену пещеры Клодия двинулась вперед. Под сапогами не хрустели сталагмиты, только жесткий песочек, покрывающий дно. Сталактитов над головой вроде бы тоже не было. Ничто не поблескивало во мгле, но Клодия была уверена, что под ее пальцами на неровной стене проскальзывают какие – то выдолбленные в камне рисунки, буквы и цифры. Еловые ветви загородили проход и в пещере было совсем темно, но вскоре ее озарил яркий спасительный огонек. Для Клодии было привычно разводить костер самой, к тому же на полу валялась кем-то забытая вязанка хвороста. Это совсем не показалось ей подозрительным. Сейчас ведь не каменный век, да и не времена инквизиции, никакие отшельники или ведьмы, спасающиеся от приговора не станут ютиться в норах, у всех давно есть дома, избушки или хотя бы землянки. Все лучше, чем жить в лесу со стаей хищников.

Огонь отпугнет волков. Клодия уже не боялась их и даже не собиралась расходовать пули. Она выбрала крупную сухую ветку и отложила ее на случай если понадобиться факел, чтобы отпугивать хищников. У нее с собой было немного смолы и подходящая тряпка. Факел получиться отменным. Хотя вряд ли они забредут сюда звери. Если пещера, действительно, проклята, то все лесные хищники обойдут ее стороной. Звери, как известно, чувствуют все сверхъестественное гораздо острее, чем люди. Сколько раз она читала в книгах о том, что кони способны видеть призраков и злых духов, в то время как сами всадники ничего не замечают. Но те кони, которые чуть не затоптали ее на дороги совсем не казались чуткими и предупредительными. То ли они заметили призрака за ее спиной, что было маловероятно, ведь она носила крест. Клодия почему-то была склонна считать их самих злом, хоть это и не хорошо осуждать незнакомцев, но у нее появилась внезапная уверенность, что в том экипаже на Пуи-Де-Дом мчался злой дух.

И от дыхание коней на нее пахнуло адским пламенем. Клодии не хотелось, чтобы нечто подобное повторилось с ней и в пещере. Она нашла в своей сумке мелок, выбрала местечко поближе к огню, где она будет спать и начертила на песчаной почве просторный размашистый круг. Это черта либо оградит ее от всей нечисти, либо все сказания вздорны и неправдивы.

Огонь приятно потрескивал на сухих веточках. От пляшущих в быстром причудливом танце язычков пламени исходило и распространялось по пещере бодрящее тепло. Благодаря раскидистым елям сюда не мог ворваться сильный ветер, способный затушить огонь.

Клодия была довольна своей изобретательностью. Она успела спрятать у себя кровоточащий язык вепря. От ощущения удачи и усталости ее даже не тянуло к скудному запасу провизии, захваченному с собой. Она даже не сразу заметила вертел, длинный прут и несколько заржавевших железных прутьев в углу пещеры. Кажется, ржавчина на них была бурой, словно запекшаяся кровь. Клодия приоткрыла сонно слипающиеся глаза и уставилась поверх пламени на странные находки. Наверное, все это забыли здесь какие-нибудь смелые охотники, пренебрегшие местными суевериями.

Снаружи пахнуло ледяным дыханием холода. От нежданного прилива кислорода огонь разгорелся лишь сильнее.

Сколько сейчас времени. Наверное, уже далеко за полночь, глухая ночь. Клодии хотелось спать, но ощущение какой-то смутной тревоги заставляло ее держаться на стороже, не давало ни минуту покоя. Так, наверное, чувствует себя каждый человек заснувший на открытом месте, без привычной защиты двери, в поле досягаемости любых пройдох или разбойников. Совсем не хотелось, ощутить, как чья-то рука, вынырнувшая из тьмы перерезает ей горло. Клодия подложила сумку под голову, поправила пальцами непослушные локоны и прислушалась к завыванию ветра за порогом пещеры. Кто-то пыхтя ползет через лес или ей это только кажется? Скребут ли чьи-то когти кору сосны, а потом и землю под сосной, пытаясь выловить из глубокой подземной норки извивающееся жирное тельце подслеповатого крота.