Олег Мазурин - ДЫХАНИЕ ОСЕННЕГО СНЕГА Страница 5

– Вот! – запальчиво воскликнул Олег. – Вот и пиши об этом! Может кому-то станет это любопытно и интересно!

Андрей обещал соседу подумать о возобновлении графоманской деятельности.

На следующий день сосед уехал домой, а Селиванов достал подержанный ноутбук IBM и стал набрасывать сюжет криминального романа и параллельно задумал исторический детектив. Про декабристов в 1830-е годы. Это век он любил и хорошо знал. Итак, после семнадцатилетнего перерыва Андрей возобновил свои писательские изыскания. Что получиться из этой затеи он пока не знал, но сочинительство действительно стало отдушиной в его нелегкой трудовой жизни. В минуты, когда он увлеченно писал, он забывал про все и растворялся полностью в творчестве. Мог писать по пять-семь часов. Свободное время тогда пролетало очень быстро.

Когда с финансами было напряженно, и не было денег на гостиницу, Селиванов брал с собой ноутбук и шел пешком в любую погоду и время года в библиотеку иностранной литературы, что находилась между станциями метро «Китай-город» и «Таганская». Там он располагался на четвертом этаже, брал нужные по теме книги и писал роман. Когда глаза уставали и хотелось спать, он подпирал голову руками и дремал. Проходило минут двадцать-тридцать он просыпался, шел в туалет, умывался холодной водой и направлялся на второй этаж в буфет. Там Андрей пил натуральное кофе, чтобы окончательно проснуться и настроиться на работу. Вскоре он возвращался на четвертый этаж и приступал снова к рукописи. Часа через два делал перерыв на обед, снова шел в буфет, пил кофе, но на это раз ел что-нибудь из вторых блюд и салат. А затем снова садился за роман. В 20.00 библиотека закрывалась, и Селиванов шел гулять по Москве. К ночи приходил либо в «Русичъ», либо в «Раевский», там и ночевал.

А когда деньги появлялись, обычно это случалось после получки, то шел в гостиницу дня на два и писал там. Постепенно литературный материал накапливался. Жизнь Селиванова в связи с возобновлением хобби стала намного интереснее и разнообразнее. Литературное творчество теперь действительно помогало ему существовать в этом жестоком мире. Его придуманные, благородные, честные и смелые герои минувших дней достойно противостояли коварным, хитрым и беспринципным героям нынешних дней. И они всегда побеждали. И это примеряло стойкого и отпетого бумагомарателя-романтика с окружающей действительностью.

Селиванов не раз с благодарностью вспоминал об Олеге из Ульяновска. Если бы не его судьбоносный толчок Андрей бы так бы и не возобновил свои литературные изыскания. А не было бы творчества – не было бы и полноценной жизни.

В «Майоре Раевском» была неплохая камера наружного наблюдения. Замаскированная под круглый фонарь, висящим над гостевым входом, она обладала массой плюсов. Во-первых, она выводила на монитор цветное изображение. Во-вторых, могла вращаться в разные стороны и охватывать большое пространство. В-третьих, отлично увеличивала изображение вплоть до того что можно было читать фамилию на бейджике у охранника банка напротив или даже лежащий на тротуаре чек. Камера управлялась с помощью одного джойстика.

Селиванов по долгу службы, а иногда от скуки и любопытства ради, пялился в монитор, вращая джойстик в разных направлениях и наводя фокус на того или иного человека. Иногда в камеру попадали работники банка и в том числе Наташа. Павловская все больше и больше привлекала внимание Андрея. Проводя часы и дни пред камерой, Селиванов практически выучил рабочее расписание девушки.

Приезжала она обычно в банк в 10.00, а уезжала в 19.00. По пятницам могла уйти с работы и в 18.00. Бизнес-ланч у нее был либо с 13.00 до 14.00 или с 14.00 до 15.00. Обычно ей давали на это ровно час. Часто на обед Наташа ходила с какой-то белокурой подругой. Павловская, как и многие офисные работники любила ходить по разным ресторанам. Выбор ресторана зависел от меню. В одном допустим в понедельник подавали котлеты по-киевски, в другом во вторник лосось в шампанском. В «Майор Раевский» Наташа тоже заходила. Где-то два раза в неделю. Так как Андрей иногда подменял гардеробщика покушать или попить чая, то он мог запросто встретить Павловскую в гардеробе. Встретить, поздороваться, переброситься парой фраз, посмеяться. Она снимала верхнюю одежду (иногда ей помогал Андрей), отдавала охраннику, он вешал ее одежду на плечики и Павловская шла обедать. Иногда Селиванов, меняя гардеробщика на обед, попадал ко времени уходу девушки из ресторана. Теперь уже Андрей помогал ей одеться. Бережно накидывал плащ или куртку ее на изящные плечи и слегка их касался. И снова за этим следовали шутки, милое общение, обсуждение последних новостей из своей и мировой жизни. Иногда Андрей и Наташа уходили на служебный вход ресторана для продолжения начатого разговора. Там Павловская, раскрепощенная отсутствием банковских соглядатаев, с наслаждением выкуривала одну, а то две сигареты.

Селиванов был по-своему счастлив в этот миг. Он смотрел в ее задорные цвета морской волны глаза, ощущал флюиды ее притягательного тела, касался ее теплых и бархатистой рук, слушал ее красивый сексуальный голос. Ему нравилось ее присутствие рядом и ее милая болтовня. Наташе тоже нравилось общаться и находиться рядом с ним. Иногда она приходила грустная и озабоченная, а Андрей парою фраз, шуткой или забавной историей, поднимал ей настроение, и она возвращалась на работу преисполненная самых положительных эмоций. Он действовал на нее позитивно. Но номер своего телефона, ни мобильного, ни домашнего, она Селиванову не давала, как тот ее не просил. Но Андрей не отчаивался: ничего, поломается, поломается и когда-нибудь все-таки продиктует ему одиннадцать заветных цифр. Селиванов мог, конечно, узнать номер сотового его у Аллигатора-Гурули, но он хотел, чтобы Павловская сама дала ему его. Это для него было принципиально.

Андрей часто высматривал Павловскую по монитору, и когда она шла из банка к главному входу «Майора Раевского» на бизнес-ланч под надуманным предлогом летел в гардероб чтобы перехватить ее там. И очень огорчался, если не успевал это сделать, а также огорчался, если пропускал ее обеденный променад из банка или отсутствие ее на бизнес-ланч в их ресторане. Наблюдая за Наташей, он заметило у нее одну интересную привычку. После работы она садилась в свою машину и минут десять-пятнадцать прогревала ее. За это время она обычно выкуривала одну сигарету. Затем надевала тонкие кожаные перчатки, трогалась с места и уезжала домой. Когда Павловская уезжала, у Андрея становилось на душе тоскливо. Как будто он расстался с любимым человеком.

Вот и сегодня Андрей наблюдал за Павловской. Видел приезд ее на работу, как она шла на обед с подругой в сторону Большой Дмитровки, как они возвращались в банк. Итак, скоро 19 часов. Наташа пойдет с работы. Она обычно выходила где-то в 19.15–19.20. И хотя уже на улице стемнело, прожекторы и фонари хорошо освещали банковскую стоянку и красную «Мазду» Павловской.

Ноябрь задался снежным. Вот и сегодня целый день шел снег. Сначала порхали мелкие снежинки, потом среднее, а затем посыпались густые снежные хлопья. Они быстро засыпали здания, тротуары, машины, прохожих… Все стало белым-бело.

Вечером снегопад усилился.

Андрей потер усталые глаза и снова всмотрелся в монитор. Открылась дверь в банке… Появился в проеме охранник. Он пропустил вперед… Наташу. Она тряхнула своими рыжими локонами, взглянула на небо и поежилась. Она была одета в красную куртку с меховым капюшоном. Охранник что-то пожелал ей вслед, она улыбнулась. Подошла к своей машине, достала из багажника щетку и стала сметать снег. Начала чистку с крыши, дошла до лобового стекла, бокового, заднего, потом принялась за капот…

Селиванов с интересом наблюдал за Наташей. Такая маленькая, миниатюрная, трогательная. Почему-то Андрею захотелось помочь ей. Выйти к ней, поздороваться, взять из ее рук щетку, смести снег, опустить пару шуток. Но сдержался. Не так поймет. Подумает, что специально ее караулил и вышел к ней. Ему почему-то было жалко ее. Лишена навсегда счастья материнства, первый муж был не подарок, и второй тоже не бриллиант. Так хотелось Селиванову превратиться в сказочного орла, взять под свое крыло эту хрупкую девушку и защитить как беспомощного птенца. Обогреть душевным теплом, поддержать, заботиться, лелеять, найти добрые слова.

Павловская наконец-то очистила «Мазду» от снега и села в нее. Как всегда посидела минут десять, выкурила сигарету и тронулась с места. Селиванов взглянул на монитор: «Мазда» три девятки исчезла, а вместо нее остался темный прямоугольник незаснеженного асфальта. Вскоре и он побелел, сравнявшись по цвету с остальным уличным пространством. Андрей погрустнел: ведь Наташа уехала и вернется только через два дня в понедельник. Увидеть ли он ее в понедельник – вот вопрос! Кажется, он дежурит в «Русиче». Но, может быть, случайно пересечется с ней. Где-нибудь у банка или ресторана. А может у супермаркета. Дай бог если так будет. Он привык к ней и скучает.