Екатерина Риз - Параллельно любви Страница 5

Алексей подошёл к окну и выглянул на улицу. Серость и тоска. Опять погода подвела, подумалось ему неожиданно.

Дверь тихонько скрипнула, но он не обернулся, так и стоял, глядя в окно на понурый, совсем не зимний город.

— Лёша, — тихонько позвала жена.

— Что?

— Я ухожу.

Асадов повернулся. Оценил наряд и сапфиры в ушках жены, и вынужденно улыбнулся.

— Хорошего тебе дня. Когда вернёшься?

Соня помедлила с ответом, но после обворожительно улыбнулась.

— Часам к пяти. Может, поужинаем где-нибудь?

Алексей спорить не стал, согласился, и тут же сообщил:

— Маша попросила выходной на завтра. Так что, планов никаких не строй.

Соня на пару секунд перестала владеть собой, улыбка медленно сползла с её лица, и посмотрела удивлённо.

— Какой выходной? У неё выходной воскресенье.

— У неё семейные обстоятельства.

— Но, Лёша!..

— Соня! — нетерпеливо оборвал он. — Ей нужен выходной завтра. И я не понимаю в чём дело. Ты без няни с собственным сыном не справишься?

— Не разговаривай со мной в таком тоне, пожалуйста! — обиделась жена. — Ты меня обижаешь такими разговорами, ты же знаешь. Хочешь сказать, что я плохая мать?

Алексей досадливо поморщился.

— Я не это имел в виду.

Она смотрела возмущённо и с вызовом. Асадов впал в раздражение, но очень постарался этого не показать. Сейчас любое неверное слово может послужить началом скандала, а скандалить не хотелось. Банально не было на это времени.

— Соня, извини. Я просто тебя предупреждаю, что Маши завтра не будет.

— Но почему она сообщает об этом накануне? Разве так делают?

— Да не накануне! Просто я забыл. Она мне ещё дня три назад говорила.

Соня упёрла тоненькую ручку в бок и задумалась, некрасиво наморщив лоб.

— Но я завтра занята! — выдала она через полминуты, и вот тут уже Алексей не сдержался. Швырнул на стол газету, которую взял в руки несколько мгновений назад.

— Значит, ты отменишь дела! — рыкнул он. — Что непонятного? У тебя на это целый день!

Она надулась так показательно, что Алексею даже смешно стало, и он отвернулся. Заодно продемонстрировал ей, что разговор закончен и спорить бесполезно. Соня ещё постояла в дверях, сверля его негодующим взглядом, а потом вышла, громко хлопнув дверью. Алексей на закрывшуюся дверь оглянулся, а потом сел за стол и вытянул ноги. Подумал немного, и скинул на пол газету, которая лежала на самом краю стола. Просто потому, что мешала. Просто потому, что злила. Просто потому, что попалась под горячую руку.

В дверь постучали, очень осторожно и деликатно, Асадов отозваться не пожелал, и дверь без разрешения приоткрылась и в кабинет заглянула Людочка. Лицо встревоженное, видимо, слышала, как они скандалили, и теперь осторожничает.

— Алексей Григорьевич.

— Что? — мрачно отозвался он.

— Софья Николаевна ушла.

Скатертью дорога, — очень хотелось сказать ему, но вместо этого равнодушно кивнул.

— Хорошо.

Всё-таки с возрастом выдержки у него прибавилось.

— Сварить вам ещё кофе?

После её слов неожиданно полегчало. Пусть совсем на чуть-чуть, но в животе, где-то в районе желудка, приятно потеплело. Везёт ему на домработниц, везёт.

— А блины остались? — выдержав небольшую паузу, поинтересовался Асадов.

Людочка широко улыбнулась.

— Сейчас принесу.

= 2 =

Марина ненавидела такие звонки. Снимаешь трубку, а секретарша бывшего мужа, чересчур оживлённо и радостно сообщает:

— Собрание акционеров назначено на такое-то число. Мы вас ждём, Марина Анатольевна!

Даже по её голосу было понятно, с каким нетерпением в офисе строительной фирмы мужа, ожидают её появления. Всем было очень любопытно, как она придёт, как поведёт себя, как улыбнётся… как на Асадова посмотрит, а он на неё. Цирк, сплошной цирк, и от всего этого противно и невыносимо. Два года прошло, а всем до сих пор любопытно, как и что между ними происходит. Марина с огромным удовольствием отказалась бы от своей доли акций, но как это сделать — не знала. Когда они с Лёшкой делили имущество, он буквально настоял на разделе акций, хотя Марина и возражала, как могла. Ей не хотелось приходить в его офис, лишний раз смотреть на него, вспоминать, быть объектом любопытства чужих людей. Но Асадов упёрся, он кричал, что если уж они разводятся — а это ты, ты придумала! — то будут делить имущество по справедливости. И бизнес тоже поделят, а после она может делать со своей долей всё, что ей заблагорассудится. Продать или подарить кому угодно. Знал, что Марина ничего не сделает, даже не из-за него самого, а из-за их общего прошлого, когда она поддерживала мужа в течение всех этих лет, когда он развивал своё дело, из-за уважения к его родителям. Но вся эта история с разделом акций, заставила Марину задуматься, и в итоге, она пришла к выводу, что Алексей просто нашёл лазейку, чтобы продолжать её контролировать, хоть как-то. Чтобы точно знать, когда она появится, чтобы иметь возможность в любой момент позвонить и выяснить где она и что. Это было так несправедливо и обидно, но оспорить его решение Марина тогда не смогла. Сил не хватило. А каждый последующий разговор с Алексеем о передаче акций, неизменно заканчивался скандалом. В конце концов, Марина устала от этого и смирилась. Нравится ему её мучить? Что ж, она вытерпит. Не так уж и часто приходится это делать.

А ещё можно на него посмотреть.

Дурацкое желание всегда заглушало страх перед встречей.

Вот и сегодня утром ей сообщили о том, что в следующую среду её ждут. С нетерпением.

Упросив свою заместительницу поехать на назначенную встречу с клиентом вместо неё, Марина тайком улизнула из офиса, боясь, что собственная секретарша её выловит у лифта и напомнит, что помимо делового обеда, у неё назначена ещё пара встреч, а ей необходима передышка. Пусть маленькая, но уединится и приучить себя к мысли, что нужно опять считать дни. Пока остаётся шесть. А в следующую среду ей предстоит серьёзное испытание, последнее в этом году. Прийти, высидеть пару часов за столом с бывшим мужем и уйти. И знала, что после будет несколько дней приходить в себя.

За окном кафе расхаживал туда-сюда молодой человек с букетом цветов. Старался прикрывать свежие бутоны рукой, чтобы на них не оседал мокрый, холодный снег, и беспрестанно оглядывался, ожидая любимую. Марина засмотрелась на него и некстати вспомнила, как Асадов ждал её с цветами возле института. Господи, сколько же лет прошло? Когда вместе были, время летело незаметно, четыре года замужества слились в одно счастливое затяжное лето. Это после развода она каждый день считала, да и до сих пор, и уже давно не могла согласиться, что "недели так и летят!". У неё они не летели, а тянулись, бесконечно долгими, безрадостными днями. А когда-то Лёшка тоже ждал её с нетерпением, покупал лохматые астры, которые пахли остро и как-то особенно по-осеннему. Они гуляли по скверу недалеко от института, ели пирожки с яблоками, которые продавались в палатке на углу улицы, держались за руки и сами себе казались помолодевшими лет на десять. Про десять говорил Асадов, который был старше Марины на шесть лет. Ему минус десять — и юность, а Марина тактично помалкивала, совершенно не желая превращаться в четырнадцатилетнюю девочку. Иногда, когда Лёшка размышлениями этими увлекался, начинала улыбаться в сторону, он замечал, обижался, а затем принимался шутливо её теребить, требуя от неё признания в том, что он самый лучший и что она понимает, насколько ей повезло в жизни — встретить его.