Татьяна Тронина - Роман с куклой Страница 5

Ива же выглядела плоской и бесформенной. Плечи, талия и бедра у нее сливались в одну прямую линию, и тонкие ноги тоже были абсолютно прямыми, словно макаронины: ни икры, ни щиколотки никак не выделялись. Широкие запястья, из-за которых и руки выглядели тоже прямыми…

И одета Ива, с точки зрения Евы, была не вполне удачно: прямая темная юбка до колен, белая блузка со стоячим воротничком (такие воротнички при короткой шее противопоказаны – у Ивы была именно такая), туфли с длинными тупыми носами на плоском каблуке. А чего стоили эти большие круглые перламутровые клипсы в ушах!

«Вот ведь как странно… – машинально подумала Ева. – Вроде не уродка, а выглядит как-то странно! Даже плюшка Шурочка на ее фоне – цветущий розан. Кто бы объяснил этой Иве, как ее недостатки превратить в достоинства…»

– Ну-с, прошу к столу! Ива, ты любишь мидии?

– Я вас умоляю, девочки… – сморщив нос, замахала руками Шура.

– Нет, давайте начнем с шампанского. Ева, хочешь, я открою?

– Конечно, Ива, конечно.

– Прислушайтесь – Ева, Ива… У вас практически одинаковые имена!

Через некоторое время, выпив шампанского, они болтали уже как старые друзья. Ива перестала казаться Еве странной, и она, на правах доброй подруги, стараясь быть максимально деликатной, принялась объяснять ей, как надо правильно выглядеть.

– …Ты считаешь, мне не идут эти клипсы? – улыбнулась Ива смущенно и стянула клипсы с ушей.

– Молодец! – обрадовалась Ева и вынула из ушей свои рубиновые сережки – как образец. – Вот такие примерь!

– Да, лучше, определенно лучше! – согласилась Шура. – Тебе очень хорошо, Ива!

Потом шампанское кончилось, и они, возбужденные и веселые, решили прикончить бутылку коньяка, которую принесла гостья.

Ива рассказала о своей даче в Лапутинках. Шура – как они со Стасиком в прошлом году делали ремонт.

– Шурка, ты должна бросить это ничтожество! – по привычке воскликнула Ева. – Ты достойна лучшего.

– Ева, я не понимаю, чем тебе Стасик так не угодил…

Ева вспомнила, как она два года назад ездила в подмосковный дом отдыха, как в нее там до смерти влюбился один «бизнесме-э-эн» и как допекал ее своей любовью, обещая горы золота. Ива очень смеялась, а потом тоже рассказала, как у нее в юности был роман с одним мальчиком, а потом он постригся налысо, и она его разлюбила.

– Ой, у Евы тоже был безумный роман в юности! – едва не поперхнулась от смеха Шура. – С Иванько… Ева, помнишь Ярослава Иванько?

– Отстань, Шурка, – сквозь зубы произнесла Ева.

– Нет, это надо рассказать – Ярослав был очень красивым юношей, и Ева…

Ева безжалостно ущипнула Шурочку, и та замолчала на полуслове, моргая блестящими от слез глазами.

Ива неуверенно засмеялась, глядя на них, и заерзала на диване. Из-под диванной подушки на пол шмякнулся пухлый том.

Ива нагнулась и подняла книгу.

– О, новая книга Михайловского…

– Ева его обожает! – мстительно шмыгнула носом Шурочка и опасливо покосилась на свою подругу. Но Ева уже сменила гнев на милость:

– Да, я обожаю Михайловского… А тебе он как, Ива?

– Ну, как сказать… – неопределенно протянула та.

– Нет, он гений! Я его всего прочитала, а некоторые книги даже перечитала несколько раз, особенно об Иване Грозном и Распутине… Так хорошо, так интересно! Да, девочки, знаете, о чем я вчера подумала? – оживилась Ева. – Ты, Шурка, разливай коньяк…

– Кончился коньяк, – огорченно произнесла Шура, подняв пустую бутылку, а потом зачем-то одним глазом заглянула внутрь.

– О том, что надо бы мне сходить замуж, – торжественно произнесла Ева. – Погодите, девочки, у меня где-то сливовый ликер был…

Когда она вернулась, Шура с Ивой бурно обсуждали тему замужества. И Ива, и Шура официально никогда в браке не состояли – как и хозяйка дома.

– Так что ты нам хотела рассказать, Ева? – мягко напомнила Ива.

– О том, что мне непременно надо сходить замуж!

– Что значит – «сходить замуж»? – с недоумением спросила Шура. – Ты хотела сказать – «выйти замуж»?..

– Нет, именно сходить замуж! Хотя бы один раз. Так, где ваши бокалы?.. Только есть одна проблема.

– Какая же?

– Так не за кого! Ни одной приличной кандидатуры!

– А Вадик?

– Шура, я тебя умоляю, больше никогда не напоминай мне о Вадике! – с раздражением закричала Ева. – Никогда!!!

– Ладно, ладно, только ты не ори…

– …а сейчас я вот еще что хочу сказать – если бы я и вышла замуж, то только за Даниила Михайловского! – торжественно заявила Ева.

– Вот за него? – указала Шура на книгу.

– Именно. За него! Выпьем за моего обожаемого автора…

– Выпьем! – как-то странно улыбаясь, произнесла Ива и подняла бокал.

– Ты серьезно? Про Михайловского? – неуверенно спросила Шура.

– Представь себе! – отчеканила Ева. – Я так его люблю, что готова, не глядя, выйти за него замуж.

– А… а сколько ему лет?

– Не знаю. Честно говоря, мне все равно, сколько ему лет и как он выглядит.

Дело было в том, что Даниил Михайловский принадлежал к той редкой породе звезд, не участвовавших в многочисленных ток-шоу, на которых приглашенные учили жизни телевизионную публику, и не давал интервью (кроме того единственного, несколько лет назад – да и то в нем Михайловский о себе ничего существенного не поведал!). И вообще, никто ничего о нем не знал.

Некоторые даже утверждали, что историка-беллетриста Михайловского и не существует в природе, а есть бригада безработных интеллектуалов-беженцев из Таджикистана, которые именно таким образом зарабатывают себе на жизнь…

– А если он женат? – вздохнула Шура.

– Ну, тогда этот вариант отпадает. Терпеть не могу женатых мужиков, которые бросают свои семьи. Предал одну, предаст и другую!

Ива, держа в пальцах вилку с насаженной на нее оливкой, с интересом слушала диалог подруг, и все та же странная улыбка продолжала играть на ее губах.

– Ева… – вклинилась она в беседу. – А если Михайловский свободен, ты уверена, что способна настолько очаровать его, что он будет готов… готов повести тебя под венец?

Ева свирепо захохотала:

– Конечно! Передо мной никто не устоит, я тебя уверяю… Никто! – Сбросив туфельки, она вскочила на стул и запела в пустой бокал, точно в микрофон, ту песенку, которую когда-то пела Мэрилин Монро президенту Кеннеди, поздравляя его с днем рождения, – с теми же придыханиями и с той же, известной всему миру ленивой грацией. А потом послала окружающим воздушный поцелуй – точь-в-точь как на тех, известных всему миру старых кадрах.

– С ума сойти… – растерянно улыбнулась Ива.