Татьяна Коршунова - Перешагнуть черту [СИ] Страница 5

— Ну, как? Двигаться можешь?

Я пошевелись. Тело ломило, где-то тянуло и ныло, но так, чтобы было невозможно больно — не чувствовала, и махнула медсестре соглашаясь.

— Тогда вставай.

Опершись на руки, я начала быстро подниматься. Сильно кружилась голова, и меня шатало в стороны.

— Тише. Тише. Не так резво. Ох, прыткая какая. Спускай ноги потихоньку, — следуя совету женщины, я спустила с каталки сначала одну ногу, а затем другую и оказалась в сидячем положении. — Опирайся на меня и медленно слазь.

Обняв правой рукой медсестру за плечи, она в свою очередь придерживала меня за талию, я слезла с каталки и мы пошли в кабинет, из которого вышла медсестра. Она посадила меня на кресло, а сама села, напротив, за письменный стол.

— По внешнему виду переломов нет, но сотрясение, видимо, присутствует неслабое. На всякий случай, сделаем рентген и томографию, а там посмотрим. Родственникам позвонить надо.

— У меня нет родственников, — опустив голову, ответила я.

— Что, совсем? — Я отрицательно махнула головой. Женщина тяжело вздохнула. — Паспорт-то хоть с собой?

— Да, — прошипела я. — В сумке.

— В сумке? А где сумка? — медсестра встала из-за стола и, выйдя в коридор, через минуту вернулась с моей дорогой обшарпанной сумочкой. — Эта?

Я утвердительно кивнула.

После заполнения всех необходимых документов, меня отвели в отделение и определили в палату.

Вот, что я не любила больше всего — так это поликлиники и больницы. Запах медикаментов, постоянно мелькающие белые халаты и стонущие больные, навевали такую тоску, что хотелось быстрее умереть, лишь бы не видеть всего этого.

Как и обещали, мне сделали все необходимые снимки, томографию и еще какие-то анализы. Сотрясение действительно было, но не сильное. Переломов нет, не считая многочисленных ушибов и ссадин. Как сказал доктор, который делал снимки: «Тебе очень повезло. Видимо скорость машины того ***, который тебя сбил, была невысокой, иначе, валяться пришлось бы у нас очень долго. Так что, на ночь оставляем в больнице, — мало ли что, а утром, если нужно, выпишем больничный, и можешь быть свободна». Эти слова меня несказанно обрадовали. Как говорится: «дома и стены лечат», хотелось оказаться в своей комнатке поскорее.

Женщины, лежащие со мной в палате, оказались тихими и не приставучими. Да, и я как-то не горела желанием с кем-либо заводить знакомства или делиться огрызками своей жизни. Только одна девушка, с перевязанной рукой и ногой, постоянно бросала на меня косые взгляды.

Но ничего странного я в этом не видела. Удивительно, как еще их не бросали остальные. Мало того, что моя внешность была малопривлекательной, так еще и измазанные, в некоторых местах порванные, благодаря моему приключению, брюки, вероятнее всего, вызывали отвращение. Наверное, они думали, что я какая-нибудь голодранка.

На вид девушка была примерно моего возраста. Длинные русые волосы заплетены в высокий хвост, мягкие черты лица и розовый румянец на щеках. Когда она поняла, что с моей стороны никаких действий не последует, неожиданно заговорила, а точнее, затараторила.

— Привет. Как тебя зовут? Что случилось? Где живешь? Чем занимаешься? — мне казалось, ее вопросы никогда не закончатся.

В действительности она была первым человеком, который сам решил со мной познакомиться. Тем более такого круга, как она. Поняла я ее принадлежность по очень ухоженному виду и гламурному спортивному костюму. И, как оказалось в дальнейшем, не ошиблась.

Я сухо отвечала на допрос Кати, которой, как и мне было двадцать два года. Училась она в Институте Культуры. Попала сюда, сломав руку и ногу во время драки с какой-то «курицей» в клубе.

— … но, когда я выпишусь, мой «папик» эту «паклю» обязательно найдет, и тогда ей точно не поздоровится. Все-таки классно тебе. Такое имя красивое. Вот бы меня родаки как-нибудь прикольно назвали, а то — Катя. Скучно.

— Екатерина тоже красивое имя. В переводе с греческого, оно означает чистая, непорочная, — я слегка улыбнулась.

— Правда? Класс. Только чистая и непорочная — это не про меня, — девушка громко засмеялась, но заметив недовольные взгляды других обитателей палаты, прикрыла рот рукой.

Катя с таким энтузиазмом и вдохновением рассказывала мне про свою веселую и тусовочную жизнь, что прерывать ее было как-то не красиво. Пусть выговорится, а я послушаю. Тем более, что взамен, она не требовала делиться с ней моей жизнью. Да и как я заметила, пренебрежения и издевок с ее стороны абсолютно не было. Девушка искренне со мной обращалась, как на равных. За болтовней Кати я не заметила, как уснула.

Тетя Маша была одета во все темное, а на голове повязан черный платок. Глаза женщины уже не были заплаканными, но в них читалась усталость и грусть.

Проснулась уже утром, с ужасом в душе и желанием зареветь от безысходности, как маленький ребенок. Снова сон. Снова смерть, но только на этот раз того, кто должен умереть я не знала. И самое страшное было, что им оказался ребенок. Может быть, это просто совпадение? Стресс? Травма от удара и последствия сотрясения?

Отгоняя мрачные мысли, я сходила на завтрак, забрала из палаты сумку, а, когда собралась идти за больничным, в дверях меня остановила Катя.

— Ты куда это? — недоуменно спросила она.

— Меня отпустили еще вчера. Просто на ночь оставляли для подстраховки. Приятно было познакомиться, — я обернулась к остальным и пожелала скорейшего выздоровления.

— И как ты домой доедешь в таком состоянии?

— На автобусе, — улыбнулась я.

— Ага. Счас. Так, подожди минуту. Я позвоню своему, и он тебя отвезет, куда скажешь.

— Не… — я хотела возразить, но Катя приложила палец к моим губам.

— Але. Масик. Мне нужно, чтобы ты срочно приехал. Тут девочку одну домой отвезти надо. Представляешь, ее какой-то козел на пешеходном переходе сбил. Да нет, уже все в норме. Спасибо, бусик. Ждем, — девушка отключила мобильный телефон и стала в позу. — Через двадцать минут у выхода из приемного покоя. Я же сказала, что он отвезет.

— Может, все-таки…

— Не может. И только попробуй ускользнуть. Номер телефона твоего у меня есть, а адрес я быстро пробью, так что, смотри у меня.

Я вспомнила, что под напором этой девчонки, вчера не устояла и написала свой номер мобильного, потому-что была уверена, как только я отсюда уйду, она забудет обо мне как о вчерашнем неудавшемся маникюре.

Передвигаясь медленными шажками, — это заняло у меня примерно полчаса, — я добралась до приемного покоя. Несколько человек ожидали приема, и пока я шла мимо них, оценивающе провожали меня взглядом.