Пат Бут - Беверли-Хиллз Страница 5

Роберта возвеличивать не требовалось. Он сам – и только он один – приковывал к себе внимание, бесстрашно вступая в сражение с кричащими картинами на стенах, ошеломительного дизайна мебелью, странными, завораживающими взгляд стеклянными фигурами, в которых эротический подтекст угадывался с трудом, однако непременно ощущался.

И среди всего этого, отвлекающего, казалось бы, взгляд, разгула дизайнерской фантазии царствовал только один Он – мужчина в неприметных джинсах и белой футболке. Роберт побывал во множестве особняков, но помещения лучше, чем его гостиная, не было на свете. А теперь ее заполнили людишки с тупыми омерзительными лицами, и оживляли их только жадность и страх, что добыча вот-вот уплывет из хватких рук.

Роберт потрепал себя за ухо, поправил очки на переносице и откашлялся.

– Я буду контролировать подбор актеров, сценарий, костюмы, декорации, монтаж, озвучание, запись музыки и иметь право вето при выпуске фильма в прокат.

Лейбовиц поспешно кивнул:

– Но этим правом не стоит пользоваться без особой на то причины, – вмешался Кол Бревер, возглавляющий юридическую службу «Галакси».

Роберт демонстративно сжал губы в тонкую ниточку и нахмурился. У Лейбовица едва не остановилось сердце.

– Заткнись! – прошипел он на своего юриста, но голос его прозвучал на удивление громко, так что кофейные чашечки из лиможского фарфора тихонько звякнули. – Извините, – мгновенно произнес Лейбовиц. Терять над собой контроль не позволялось никому в Голливуде. Стоит пару раз так промахнуться, и все решат, что ты на игле, а дальше скатываешься с верхушки в придорожную канаву. – Я хотел сказать, что все сказанное Робертом вполне резонно. Ты, Роберт, можешь положиться на мое слово.

Бос нервно потер руки, будто только что опрокинул бочку масла на бушующий прибой и получил надежду благополучно выбраться на берег. Когда контракт будет подписан, он начнет изнурительный поединок с Робертом и в конце концов распластает его по рингу, превратит в лепешку, но пока чернила на контракте не высохли, надо держать рот на замке. Сделка еще не завершена, а это означает, что студия утонет в дерьме, а если и выплывет, то уже без Лейбовица на капитанском мостике.

Он тряхнул головой, чтобы незаметно, не пользуясь платком, стряхнуть пот со лба, капающий на его безупречно завязанный галстук. Он смотрел на Роберта Хартфорда, как грешник на создателя в день Страшного суда, ожидая приговора.

Роберт, казалось, забыл о своих посетителях. Он прошелся взглядом по стенам и потолку, помассировал затылок своими длинными пальцами.

– Вы знаете, что эта хижина продается? – нарушил он затянувшееся молчание.

Мозги в шести головах усиленно заработали. Какая хижина? Кому продается? Какого черта он затеял этот разговор?

Первым нашелся заместитель директора по производству.

– Ты имеешь в виду свое бунгало, Роберт? – вякнул он.

– Нет! Нет! Весь отель. – Роберт как бы объял раскинутыми руками все окружающее его пространство, включив в него и закатный солнечный диск, заглядывающий в окно. – От крыши и до подвалов, – соизволил объяснить он.

Только Бос Лейбовиц догадался, что происходит. Роберт забавляется, как кот с уже пойманной мышкой. Он давно принял решение, но ему нравится ощущение, что им неизвестно, какое именно. Обычный голливудский спектакль, разыгранный в меру талантливо. Надо потерпеть, долго это действо не продлится.

– Да, конечно, это создает проблемы… – вставил Лейбовиц, воспользовавшись паузой. – Ты здесь прочно обосновался и не знаешь, какие причуды будут у нового владельца.

То, что Роберт Хартфорд не имеет собственного дома, а снимает этаж и бунгало в отеле, и было как раз идиотской причудой кинозвезды.

– Ну да. – Роберт чуть не застонал. – Вдруг меня вышвырнут вон?

Комната взорвалась смехом.

Роберт притворился удивленным такой дружной реакцией. До чего же славные парни собрались здесь! Контракт с «Галакси», выложенный перед ним на кофейный столик, – тому подтверждение. Сделка на семь фильмов, пятьдесят шесть миллионов гонорара, солидный процент прибыли с проката и полная власть над сворой мелких актеришек, собранных, чтобы ему подыгрывать, а еще сладостное право распоряжаться на съемочной площадке.

Деньги уже давно не имели для Хартфорда значения. У него их было больше, чем он мог потратить, даже став безумно расточительным. Но казаться жадным до денег – таковы были правила игры в Голливуде. Торговаться долго, мелочно и скучно за каждый доллар было общепринято.

– Вам, ребята, палец в рот не клади, – произнес он медленно, растягивая слова. – Окрутили меня так, что я подставил вам свою голую задницу. С этим контрактом любая бы невеста пошла под венец, даже если от жениха ее воротит.

Он сжал в пальцах перьевую ручку, которой обычно подписывал контракты, сжал и разжал несколько раз зубы, покусывая колпачок из слоновой кости.

Роберт беспечно болтал, подписывая многочисленные листы контракта, намеренно нарушая торжественность момента.

– Вы знаете, что здесь самое замечательное? Штат обслуги. Уж не знаю, где Франсиско их набрал, но прислуга в отеле отменная. Выглядят они совсем как нелегальная шантрапа из Мексики, но говорят все на отличном английском, будто учились в Оксфорде. И обладают шестым чувством – всегда знают наперед, что тебе нужно.

Он сделал паузу и поглядел, как реагируют на его болтовню представители «Галакси». У них на лицах застыли, словно застигнутые внезапным морозом, напряженные улыбки. Они ждали, когда он подпишет все листы до конца. Его разглагольствования по поводу слуг в отеле их не интересовали. А ведь он может расшевелить их, заронить в их глаза ярость. Стоит ему только отложить ручку и не подписывать то, что осталось в пачке. Право, такое удовольствие посильнее секса!

Но ведь трахать женщину нельзя бесконечно, как бы ты не сдерживался, все равно рано или поздно кончишь. И обидишься, что природа распорядилась так глупо. И здесь тоже надо кончать!

Роберт накорябал, как и на предыдущих страницах, несколько невразумительных черточек, оканчивающимися вполне разборчивым – «форд». Этого было достаточно для любого суда, который займется претензиями актера к кинокомпании.

Кол Бревер все еще оставался прикованным к месту, а Лейбовиц, словно боксер, очнувшийся от нокдауна, уже начал приподниматься. В ушах его звучали победные колокола.

Бос вылез из кресла и, обогнув письменный стол, засеменил к Хартфорду, чтобы с ним облобызаться, но Роберт не дал шанса Лейбовицу прикоснуться к себе. Его движения были быстры, как у тигра. Он вывернулся из нежелательных объятий, и Лейбовицу пришлось хватать руками воздух и тянуться губами в пустоту. Он сразу же отскочил на безопасное расстояние от готовых двинуться на него широким фронтом посетителей, успел снять трубку и нажать пару кнопок.