Инга Берристер - Мстительница Страница 5

Едва перевалив за тридцать, Ричард Хауэлл был так же неуёмен и энергичен, как в тот день, когда впервые переступил порог банка, разве что теперь он стал осторожнее и хитрее.

Его фотографии постоянно появлялись на страницах профессиональных изданий, а по прошествию некоторого времени — в колонках светской жизни популярных газет, которые освещали жизнь знаменитостей. Однако ни один человек, видевший эти фотографии, не узнал бы его на улице, потому что ни одна фотография не могла передать то невероятное внутреннее напряжение, которое отражалось на его лице. Ростом он не отличался, был всего пяти футов десяти дюймов. Прямые темные волосы, которые он стриг без особых изысков, и оливкового цвета кожа выдавали его еврейское происхождение.

Прошло уже довольно много времени с тех пор, как Хауэллсы англизировали свою фамилию и забыли о вере отцов. Они женились на представительницах английской аристократии, иногда даже высшей, но то в одном, то в другом семействе рождался ребенок — вылитый основатель империи Иаков Хауэлл.

У Ричарда Хауэлла было выразительное лицо аскета, но со слабоватым подбородком, зато в глазах насыщенно-синего цвета постоянно горел огонь сжигавшего его честолюбия. Он знал, откуда оно — это стремление бесконечно расширять свои владения. Его отец и дед тоже были честолюбивы, правда, каждый по-своему. К сожалению, отца его честолюбие довело до смерти! И теперь он занял его место.

Первая жена обвиняла его в том, что он трудоголик, но он не был трудоголиком, потому что не неуемная страсть к работе определяла его жизнь. Ричардом двигало совсем другое. У него всегда была цель. Правда, теперь, когда цель вроде бы достигнута, он все равно не мог остановиться.

Ричард Хауэлл в душе был игроком. Но не тем игроком, который выигрывает и просаживает состояния за зеленым столом в казино. У него было достаточно денег, чтобы получить доступ в эксклюзивный игорный клуб — международную финансовую элиту.

Ричард взял письмо и внимательно прочитал обратный адрес. «Майденес Менеджмент». Название, естественно, было ему знакомо. Некоторые дельцы в Сити поговаривали, будто недолго ждать, когда компания станет акционерной, но Ричард не поддерживал их. Он был уверен, что Пеппер Майденес никому не отдаст свою империю, сколько бы миллионов это ни принесло ей.

Один раз они случайно встретились на каком-то приеме, на который он пришел со своей второй женой, и ее лицо показалось ему знакомым. Всю ночь это не давало ему покоя, но он так и не вспомнил, где мог ее видеть прежде. Ричард расстроился, ибо гордился своей памятью, а ее лицо к тому же было столь поразительно прекрасным, что он представить не мог, как, увидев однажды, оказался в состоянии его забыть. В общем-то, он мог бы поклясться, что не видел этого лица, и все же... все же память не давала ему покоя. Линда, его вторая жена, работала в одной из независимых телекомпаний и, подобно ему самому, жить не могла без работы.

Пеппер Майденес пришла на прием с одним из своих клиентов.

У Ричарда Хауэлла не было предубеждений против удачливых женщин, и Пеппер Майденес очень интересовала его. Она построила свою империю на пустом месте, и никто не знал, откуда она взялась и чем занималась, прежде чем подписала договор со своим первым клиентом, если не считать ее работы на американского предпринимателя Виктора Орландо. Эта женщина мастерски изображала предельную открытость и в то же время умудрялась держать свою жизнь в полной тайне.

Ричард задумчиво смотрел на конверт, хотя для него не было ничего необычного в письмах от незнакомых людей. Такое происходило постоянно. Банк Хауэлла был известен своей чистоплотностью в отношениях с клиентами.

Прочитав письмо, Ричард взялся за ежедневник. Вторая половина дня в понедельник была свободна, и он написал «Пеппер Майденес». Письмо заинтриговала его, и он едва ли не обрадовался возможности встретиться с его отправительницей. Это могло оказаться... интересным.

Едва он закончил читать почту, как зазвонил телефон, и, взяв трубку, Ричард услышал голос жены. Они собирались провести уик-энд с друзьями, и она напоминала ему об этом.

— Буду дома через полчаса.

Он подумал, что у них еще хватит времени заняться сексом. Неужели его возбудило письмо Пеппер? Вот так всегда.

Стоит только поманить чему-то новому — и у него тотчас вскипает кровь.

Линда — идеальная жена. Когда он хочет с ней спать, она с радостью идет ему навстречу, когда же не хочет, она ничего не требует. С его точки зрения, у них был совершенный брак. Первая жена... Ричард помрачнел, не желая вспоминать Джессику. Как-то раз Линда даже сказала ему, что он старается делать вид, будто его первой женитьбы вовсе не было. Она намекнула, что в этом виновато его еврейское происхождение и унаследованное от предков стремление сохранить освященные веками жизненные ценности. Однако он с ней не согласился. Да и как он мог? Даже теперь ему трудно обсуждать с кем бы то ни было свой брак с Джессикой. Ричард почувствовал, как в нем поднимается ненависть, сводя на нет сексуальный порыв, и постарался подавить ее. Джессика в прошлом, вот пусть там и остается.

Алекс Барнетт тоже получил письмо в субботу с утренней почтой. Его жена Джулия подобрала послание Пеппер с устланного ковром пола в холле и принесла в залитую солнцем гостиную, где они по субботам обычно устраивали себе неторопливый завтрак.

Боясь вновь увидеть на ее лице знакомые признаки депрессии, Алекс бросил на нее быстрый взгляд. Пока вроде бы ничего. Джулия все еще не пришла в себя после визита в агентство по усыновлению. Они получили от жизни все, о чем можно было только мечтать. Все, кроме одного...

В свои тридцать лет Алекс Барнетт был одним из самых известных и удачливых людей в своей области. Компьютерная эпоха еще только зарождалась, когда ему досталась в наследство от отца фабрика, производившая швейные машинки. И хотя между швейными машинками и компьютерами пропасть, Барнетт легко перескочил через нее, несмотря на косые взгляды «больших дядей».

В ближайшие шесть недель должно выясниться, подпишет ли правительство с ним контракт на поставку компьютерного оборудования в посольства Британии по всему миру. Этот контракт был настолько важен для него, что Барнетт даже не решался о нем говорить. К сожалению, уровень продаж неудержимо снижался, правда, не так резко, чтобы паниковать, но все же Барнетт сознавал — без правительственного заказа ему придется туго.

Подобные контракты — ключ к успеху в компьютерном мире, который целиком и полностью принадлежит молодым. Алекс же в свои тридцать лет чувствовал себя чуть ли не стариком среди юных служащих.