Джанет Дейли - Наследство для двоих Страница 5

Бросив шоферу несколько слов, он быстрым шагом направился прочь от лимузина – прямо по направлению к Рейчел и могилам, расположенным за ее спиной. Что-то в его лице очень напомнило ей Дина. Как и ему, этому человеку должно было быть лет за пятьдесят. Женщина даже подумала, появляются ли у него, как и у Дина, морщинки в уголках глаз, когда он смеется?

Через несколько секунд она убедилась: да, появляются, – когда, заметив ее, мужчина слегка улыбнулся.

– Ну как ты?

Теплота и искренность, прозвучавшие в его словах, превратили этот вопрос в нечто большее, нежели банальная формула вежливости. В следующую секунду Рейчел, к собственному удивлению, обнаружила, что уже обменивается с незнакомцем рукопожатием.

– Благодарю вас, хорошо. – Она торопливо утерла катившуюся по щеке слезу, будучи в полной уверенности, что выглядит ужасно – с отекшими и покрасневшими глазами. Однако доброта, сквозившая во взгляде мужчины, сказала ей, что он – в достаточной степени джентльмен, чтобы не заметить всего этого.

– Служба, по всей вероятности, уже закончилась, не так ли? – спросил он. – Жаль, что я опоздал, но мне пришлось… – Мужчина умолк на полуслове, и на его лице промелькнуло недоумение. – Извините, но ведь вы – не Эбби, не правда ли?

– Нет, не Эбби. – Рейчел увидела, как собеседник непроизвольно отшатнулся от нее, и ей захотелось умереть. Всю свою жизнь она боролась с этим чувством стыда. Она не сделала ничего дурного и в то же время никогда не могла отделаться от ощущения какой-то непонятной вины. Дрожа всем телом, Рейчел повернулась, чтобы уйти.

– Постойте! Вы, должно быть, дочь… Кэролайн?

Она задержалась, и на ее глаза вновь навернулись слезы. На сей раз – слезы благодарности. Наконец ее хоть кто-то признал. Кто-то, способный понять всю глубину ее утраты.

– Вы… знали мою мать?

Она подняла растерянный взгляд на стоявшего перед ней мужчину.

– Да. – Его лицо озарила добрая улыбка, и в уголках глаз появились лучики морщинок. – Ведь вас зовут Рейчел, не так ли?

– Да. – Она улыбнулась впервые за последние дни. – Простите, – добавила она и потрясла головой от переполнявших ее чувств. – А кто вы?

– Ах да, извините. Я почему-то решил, что вы должны меня знать. Меня зовут Лейн Кэнфилд.

– Мистер Кэнфилд? Ну конечно, Дин часто рассказывал мне о вас. Вы очень много значили для него.

По словам многих, Лейну Кэнфилду принадлежала половина Техаса, а вторая половина просто не стоила того, чтобы ее покупать. Как утверждали газетчики, он владел огромной и самой разнообразной собственностью – от застраиваемых земельных участков до первоклассных отелей и гигантских нефтехимических заводов. А вот фотографии этого человека появлялись на газетных страницах нечасто. Помнится, Рейчел где-то слышала, что Лейн Кэнфилд не любит рекламировать свою персону.

– Должен признаться, что это чувство было у нас взаимным. Дин был выдающимся человеком и преданным другом. Его будет не хватать очень многим людям.

– Да. – Рейчел склонила голову. Эти слова вновь всколыхнули затаившуюся на время боль.

– Вы по-прежнему живете в Лос-Анджелесе? – Мужчина решил перевести разговор на менее болезненную тему.

– Да, и он как раз приезжал навестить меня. Его рейс отложили, а он опаздывал. Он очень торопился домой, когда… произошел несчастный случай. – Торопился домой, к своей любимой дочери Эбби.

– Надолго вы в Хьюстон? Мы могли бы пообедать или поужинать. Думаю, Дин одобрил бы это. Как, по-вашему?

– Вы вовсе не обязаны это делать. – Ей не хотелось становиться обузой ни для кого.

– Я вообще ничего не обязан делать. Мне просто этого хочется. В каком отеле вы остановились?

– В «Холидей Инн» – в том, который неподалеку от «Астро», – словно со стороны услышала Рейчел собственный ответ.

– Я позвоню вам завтра, после того, как просмотрю свое расписание на день.

– Хорошо.

Они попрощались, и Лейн задержался, чтобы посмотреть вслед уходившей молодой женщине. Она была удивительно похожа на отца – высокая и стройная, как он, с густой шапкой каштановых волос и неправдоподобно синими глазами. Чувствительная и уязвимая… Да, она невероятно напоминала отца.

Не теряя ни секунды времени, Эбби нашла мать, убедила ее в том, что пора ехать, и торопливо отвела к ожидавшему их лимузину. Она не хотела, чтобы Бэбс столкнулась с этой женщиной, выдававшей себя за… Впрочем, то, за кого она себя выдавала, не имело ровным счетом никакого значения. Даже сама мысль об этом представлялась Эбби чудовищной и абсурдной. Очевидно, эта женщина просто невменяема.

Рычание автомобилей, выезжавших по узкой дорожке с кладбища, заглушило все остальные звуки. Эбби откинулась на мягкие подушки сиденья. Нервы ее были напряжены до предела. Интересно, подумалось ей, со сколькими из их друзей уже успела поговорить эта женщина, скольким из них успела она нагородить своего беспардонного вранья? Жители Техаса просто обожали скандалы.

Она незаметно бросила взгляд на мать. «Бэбс – журчащий ручеек», – так, отчасти в шутку, отчасти всерьез, нередко называл ее старый Р.-Д. Эбби не могла не признать, что характеристика эта была на удивление точной. Ее мать обладала характером пенистым, как шампанское, и непостоянным, как весенняя погода. Она могла болтать часами и не сказать при этом ничего заслуживающего внимания. Ее жизнь представляла собой непрерывную череду вечеринок, и она любила устраивать их не меньше, чем посещать.

Эбби считала, что трудно было бы подобрать двух других людей, не подходивших друг другу в большей степени, чем ее родители. И тем не менее Бэбс не чаяла души в Дине. За всю свою жизнь она не приняла ни единого, даже самого пустячного, решения, не посоветовавшись прежде с мужем. Она верила в него, как в Бога, и считала безупречным все, что он делал.

Впрочем, наверное, все же это не совсем так, наморщив лоб, подумала Эбби. Ей вспомнились происходившие за закрытыми дверями ссоры между родителями – дрожащий голос и плач матери, гневный и решительный тон отца, в котором тем не менее угадывалась скрытая боль. И то, как он выглядел, выходя из комнаты. Мать после таких стычек обычно оставалась внутри, иногда – часами, а когда появлялась в дверях, была бледной, измученной и непривычно молчаливой, с опухшими, покрасневшими глазами. Некоторые из воспоминаний Эбби уже померкли от времени, но все же ей казалось, что поводом для ссор между родителями неизменно служили частые отъезды отца в Калифорнию к одному из его клиентов.

Однажды, вскоре после своего поступления в колледж при Техасском университете и переезда в Остин, в телефонном разговоре с матерью Эбби предложила той поехать вместе с отцом в одну из таких его командировок в Лос-Анджелес.