Вайолетт Лайонз - Тайна ночи Страница 5

Адамc уже не шутил, был абсолютно серьезен и буквально сверлил ее своими умными, проницательными глазами. Целый вихрь шальных отрывочных мыслей пронесся в голове девушки.

Вдруг он обратил на меня внимание еще до начала торгов и незаметно следил? — лихорадочно гадала Патриция. Потом нарочно, чтобы усыпить мою бдительность, притворялся галантным кавалером, а теперь припер к стенке, захлопнул, как в мышеловке? Нет, так просто я не сдамся! Я должна дать ему достойный отпор, поставить на место, или я никогда не была лучшей актрисой театральной студии при колледже.

— Все объясняется очень просто,— с преувеличенным кокетством заявила она.— Как вы уже заметили, я девушка красивая, обеспеченная, искушенная и избалованная. Вскоре состоится одна дружеская вечеринка, полная веселых розыгрышей и сюрпризов, и мне позарез нужен мужчина, который бы сопровождал меня. Этот мужчина должен быть особенным: красивым, обаятельным и непременно известным — вот таким, как вы. Мои знакомые вчера рассказали мне об этом аукционе и о том, в какой нетрадиционной форме он будет проводиться. Я навела справки и заранее выбрала вас как наиболее подходящую кандидатуру для своей затеи. Но смотрите, не возомните о себе лишнего. На вашем месте мог оказаться и кто-либо другой. Просто вы наиболее дорогая и качественная игрушка, простите за сравнение, а я привыкла брать самое лучшее.

Довольная собой, Патриция откинулась на спинку кресла, и ее золотисто-рыжие локоны разметались по белоснежной бархатной обивке. Но радость ее длилась недолго, потому что Адамc явно не успокоился и продолжал что-то подозревать.

— Я вам не верю, — совершенно спокойно и как-то задумчиво произнес он.

Патрицию, которая устала и физически и морально, эта фраза окончательно вывела из равновесия. Грегори же словно нарочно издевался, испытывая ее терпение. Она не выдержала и заговорила резким, язвительным тоном:

— Конечно, вам трудно поверить, что я не одна из ваших сумасшедших поклонниц, которая полжизни копила деньги, чтобы в один прекрасный день провести с вами ночь под предлогом участия в благотворительной акции. Я даже в какой-то степени понимаю вас и жалею. Такой удар по изнеженному самолюбию перенести нелегко. Но моей вины здесь нет. Я с самого начала дала вам понять, что уровень моего интеллекта значительно выше среднего и я ненавижу пошлых дамских угодников с двойным стандартом...

Адамc побледнел и поднялся со своего места. Патриция же перевела дух и продолжала с вызовом смотреть ему прямо в глаза. Он молча опустил руку во внутренний карман пиджака.

В этот момент девушке представилась трагикомическая ситуация. Оскорбленный Грегори выхватывает из кармана блестящий черный револьвер и стреляет ей прямо в сердце. Крики, визг испуганных женщин, полиция и заголовки вечерних газет: «Загадочное убийство в отеле «Хилтон» или «Красавец миллионер Грегори Адамc убивает юную наследницу династии Орбисонов».

На самом деле ничего подобного не произошло, да и не могло бы произойти, просто у юной впечатлительной Патриции в очередной раз разыгралось воображение. Адамc вынул всего лишь свою визитку и небрежно бросил ее на стол.

— Я никогда не встречал такой вздорной и беспардонной дамы, как вы, и впредь не хотел бы встретить. Мы мало знакомы, и если я и позволил себе что-то лишнее в разговоре с вами, то прошу прощения. Вы же, хотя бы в силу своего юного возраста, не имеете никаких оснований вести себя так фамильярно и враждебно. Мне такой стиль общения откровенно неприятен. Только сейчас я до конца понимаю, какую ошибку совершил, согласившись принять участие в этой нелепой акции. Но дело сделано, договоры должны соблюдаться. Слава богу, что я буду вынужден терпеть ваше общество только одни сутки. Здесь телефоны, по которым вы найдете меня, когда понадобится. Всего наилучшего, мисс.

И прежде чем Патриция успела опомниться и что-либо ответить, Грегори уже скрылся в нарядной гудящей толпе.

2

Патриция рассеянно прогуливалась по своей просторной квартире, находящейся рядом с Гайд-парком, в сиреневом шелковом халате и такого же цвета домашних тапочках, украшенных пушистыми белыми помпонами.

Она плохо спала ночью и, поднявшись со своей просторной мягкой постели непривычно рано, решила попытаться расслабиться в горячей ванне. Добавила несколько капель тонизирующего масла из каких-то экзотических цветов, всыпала горсть разноцветных гранул морской соли и с удовольствием отдалась разнеживающему теплу воды. Любуясь красотой своего обнаженного влажного тела, она размечталась о воображаемом прекрасном мужчине, который будет когда-нибудь ласкать все это совершенство. Но полностью отдаться миру фантазий ей не удалось, потому как навязчивое чувство беспокойства преследовало Патрицию со вчерашнего дня.

Каждое утро после принятия ванны она прежде всего делала макияж, причесывалась и выбирала что-нибудь удобное и элегантное из своего огромного гардероба, для которого вместе со шкафами для обуви и шляп была отведена целая комната. Потом отправлялась по магазинам, заглядывала в косметические салоны, проведывала служащих своего офиса и проверяла документацию, завтракала в уютном кафе, заходила в художественные галереи, но сегодня болезненная лень и апатия вынудили ее остаться дома.

Она наскоро протерла влажные, закрутившиеся мелким бесом волосы пушистым махровым полотенцем, влезла в старые, но любимые джинсы, натянула хлопковую белую футболку, теплые махровые носки и села на мягкий диван перед включенным телевизором.

Шел репортаж с места проведения каких-то спортивных состязаний. Патриция с отвращением поморщилась, словно ей предложили надкусить лимон, и переключилась на другой канал. Там показывали очередную серию бесконечного детектива, и она стала равнодушно следить за развитием лихо закрученного сюжета.

На стеклянном журнальном столике перед ней дымился черный кофе и аппетитно возлежали на блюде горячие булочки со сливочным маслом и персиковым джемом. Девушка машинально взяла одну и снова положила обратно на изящное фарфоровое блюдце: есть ей совсем не хотелось.

Через несколько часов праздного безделья она отпустила горничную, потом рассеянно просмотрела газеты, прочитав главу из начатого неделю назад романа, включила стереопроигрыватель и, наверное, уже десятый раз, словно следуя магическому ритуалу, подошла к своему резному старинному трюмо красного дерева с овальными зеркалами. Она вынимала из бархатной черной сумочки глянцевую визитку Грегори Адамса и, тяжело вздохнув, прятала ее обратно. Выдавленные золотым шрифтом служебный и домашний телефоны запомнились сами собой, помимо ее желания, а в памяти то и дело всплывали обидные слова: «...Я буду вынужден терпеть ваше общество только одни сутки».