Гарольд Карлтон - Жертва Страница 5

Учеба в школе представлялась ей весьма скучным занятием. Единственным любимым уроком для нее был урок английской композиции, во время которого она читала всему классу собственные истории, а потом, сияя от радости, с довольным видом выслушивала похвалы мисс Вульф.

— У тебя есть дар удерживать внимание читателей, — сказала ей мисс Вульф.

Уж в этом-то она ни на минуту не сомневалась! Ее одноклассники с удовольствием оставались даже после уроков, чтобы послушать истории, которые она по ходу дела приукрашивала и дополняла всевозможными романтическими и пикантными подробностями, которые так нравились подросткам. Но мисс Вульф даже не догадывалась об этом аспекте таланта Марчеллы.

— Когда ты читаешь свои рассказы, я всегда наблюдаю за выражением лиц твоих подружек, — говорила она, обращаясь к Марчелле. — На их лицах написано прямо-таки какое-то потрясение, так они бывают увлечены твоими произведениями. Не думаешь ли ты найти применение своему таланту? Может быть, тебе стоит поступить в колледж?

Марчелла очень сомневалась в том, что у родителей найдутся деньги для ее обучения в колледже. Как-то отец предложил ей в будущем устроиться работать официанткой в его же ресторане. Он даже пообещал замолвить за нее словечко перед владельцем этого ресторана — как будто бы было что-то сверхъестественное в работе официантки! И она догадывалась, что именно такая судьба будет уготована ей, если она сама не предпримет какие-либо меры, так как единственная ее мечта была стать писательницей. Оставаясь одна в своей спальной комнате, она начинала в очередной раз проделывать титаническую работу, внося краткие записи, имена, перелопачивая придуманные ею истории детства своих персонажей. В блокнотах содержался сырой материал, который надлежало обработать и облечь в нужную форму, как только над ней станет нависать угроза нелюбимой работы.

Другим приятным аспектом школы был Гарри Уинтон, ради которого она с утра прихорашивалась, красила единственной имеющейся в ее арсенале краской веки и губы, после чего появлялась на спортплощадке, где мальчишки устраивали показательные игры в баскетбол. Гарри Уинтон был самым высоким парнем в спортивной команде и самым крупным среди остальных сверстников в школе. Поэтому получить внимание с его стороны значило приобрести очень высокий статус в школе. Будучи самой успевающей ученицей в классе, она заслужила благосклонность самого видного парня. Как только Марчелла появлялась рядом, Гарри останавливал на ней взгляд своих больших, мечтательных голубых глаз.

Внешне они были полной противоположностью друг друга. Гарри был белолицый, голубоглазый сын ирландского полицейского, тогда как Марчелла была живой, темноволосой, черноглазой дочерью итальянцев. Играя в футбол за честь школьной команды, он, забивая гол, непременно смотрел в сторону Марчеллы, которая в это время начинала скакать и визжать. Она не считала себя красавицей, потому что не была столь грациозной и изящной, как другие девочки. Округлые формы были наследственной чертой всех женщин их семейства, и, учитывая это, она принимала свою полноту как должное. Но восхищенные взгляды мужчин в ее сторону весьма красноречиво свидетельствовали о том, что она была очень привлекательна.

По мере взросления у Марчеллы появилась одна проблема, которая заключалась в том, что любой, проявлявший к ней интерес парень становился причиной внезапно начинавшегося у нее сексуального зуда. Стоило только кому-нибудь из мужчин посмотреть в ее сторону, как непроизвольно ее грудь подавалась вперед, соски набухали, а внизу, подумать только, в том месте, где, как ей говорили, даже грешно что-либо чувствовать, вдруг появлялась теплая влага. Затаив дыхание, она наблюдала за тем, как на нее смотрят мужчины, и пришла к выводу, что пора назначать свидания.

Когда ей исполнилось шестнадцать, ей наконец разрешили сходить вместе с Гарри в кино. Сидя рядом с ним в зале, она дрожала всем телом, предвкушая что-то необычное, но в этот день ухаживания Гарри ограничились тем, что он, как и подобает впервые собравшемуся на свидание парню, лишь осторожно положил ей на плечо свою руку. Она изо всех сил старалась подтолкнуть свою грудь к его свисающим с ее плеча пальцам. Но Гарри, уставившись на экран, даже не шелохнулся в ответ. Позже, когда Гарри разрешили пользоваться отцовской машиной, он стал припарковывать ее за углом дома Марчеллы. Сидя в машине, он целовал ее шею, лицо и губы, а затем, изрядно возбудившись, думал о том, какую бы еще часть тела ему поцеловать. Она обычно зашторивала занавески, предоставляя ему право вести себя с ней более раскованно. Иногда, в разгар страстных поцелуев, останавливаясь, чтобы перевести дух, Гарри откидывался на сиденье, обращая внимание Марчеллы на длинную выпуклость, которая вдруг поднималась у него внизу живота. Мысль, что она доводит Гарри до такого возбужденного состояния, неизменно радовала ее. Ей было очень приятно осознавать, что под влиянием ее неотразимых чар он корчится от возбуждения, а она при этом смущенно смотрит ему в глаза и щекочет его ладонь.

Они встречались в течение всего дождливого лета, с нетерпением ожидая того момента, когда наконец перейдут запретную грань. Однажды Гарри в очередной раз демонстрировал ей свое неловкое положение, явившееся результатом сильного возбуждения, а она, протянув руку к его промежности, начала поглаживать через брюки вздыбившуюся выпуклость.

— Тебе не нужно дотрагиваться до этого места, — хрипло пробормотал он, не открывая глаз. Она еще раз провела ладонью, и из его груди вырвался стон.

— Почему же нет? — спросила она. — Ведь тебе это нравится, не так ли?

— Да, нравится, но в том-то вся и беда.

— Дотронься до меня, Гарри, — попросила она, сама удивившись собственной смелости. На ней были мини-юбка и короткие белые носочки. Марчелла раздвинула ноги, когда рука Гарри нерешительно стала подкрадываться к ее бедру. Остановившись на минуту, он продолжал целовать Марчеллу, а рука тем временем, как бы невзначай, двинулась дальше. Все это делалось украдкой, потихоньку, чтобы она не могла этого явно заметить. Она чуть не потеряла сознание, когда он слегка коснулся пальцами ее трусиков, прогнула спину и прижалась к его руке, но Гарри резко отдернул свою руку, будто обжегся.

— Ты не боишься? — спросил он.

— Чего? — усмехнулась она.

— Не знаю, — пробормотал он. — Ну, проклятий или того, что попадешь в ад, или какой-нибудь еще ерунды, о которой тебе, наверное, уже все уши прожужжали.

В ответ Марчелла только рассмеялась.

— Мне кажется, тела только для того и существуют, чтобы доставлять наслаждение. — Задрав юбку, она зацепилась пальцем за край своих трусиков, стараясь снять их. Его взгляд еще больше возбуждал ее, и она знала, что он сможет воплотить в жизнь исполнение своих желаний, как только она снимет белье. Мысль, что он увидит ее обнаженную, приводила ее тело в неописуемый трепет волнения и легкого стыда. Она видела, как его рука непослушно скользнула под юбку. В ответ она охотно предоставила свое тело, как бы приглашая Гарри на весьма интересную экскурсию. Наконец-то произошло то, о чем она так часто мечтала: рука настоящего мужчины коснулась ее. Он так нежно ласкал поверхность ее тела кончиками пальцев, что ей хотелось кричать от удовольствия. Этот неуклюжий, громоздкий парень так нежно дотрагивался до нее, будто держал в руках самую хрупкую в мире бабочку. Дрожащими пальцами он дотронулся до ее самого чувствительного места и начал слегка поглаживать его. Ей хотелось, чтобы он подольше держал свою руку там и гладил открытой ладонью, касаясь чувствительной поверхности всеми длинными пальцами и даже с силой надавливая между ее ног большим пальцем руки. Приподнявшись с сиденья, она повалила его на себя, а он, опрокинувшись, снова застонал.