Тина Вальен - Распятый ангел Страница 5

Плохо это или хорошо – до сих пор не понятно.

С первого курса Юля развернула бурную деятельность, стала членом редколлегии газеты факультета. Статьи обрели остроту и завершённость, скетчи и частушки отрывали с руками для капустников.

Появились подружки. С ними она и прославилась в роли мушкетёров на новогоднем концерте. Зал сначала восхитился костюмами, а потом покатился со смеху, когда мушкетёры запели частушки на злобу дня.

Их квартет уже хорошо знали. Дина, ум, честь и совесть факультета, высокая, с гордо поднятой головой, должна была бы играть королев. Таня – прехорошенькая, немного полноватая скромница из Подмосковья. Мила – куколка Барби, до совершенства которой не дотягивали только ноги, взбалмошное дитя состоятельных родителей.

Подружки почти подрались за роли. В результате главная досталась серьёзной Дине, Атоса – Тане, Арамиса – Миле, а Юльке, в наказание за наглую самоуверенность, роль толстяка Портоса. Это добавило комизма.

На этом вечере она и встретила свою судьбу.

– Девочки, вы молодцы. Все от вас без ума!

Анюта с другого факультета давно примазывалась к их компании.

– Что-то не заметно: стоим пока в одиночестве.

Дина обвела глазами танцевальный зал:

– Кто это там подпирает колонну? Мрачный оригинальный тип, – спросила она всезнающую Анюту.

– Ты тоже заметила? – встрепенулась Анюта. – Ой, девочки, я так в него влюблена! Это Петрович с нашего экономического факультета. Голова. На танцы почти не ходит: учёба, спорт, библиотека. Далеко пойдёт. Дин, пригласи его на танец после перерыва. Потом познакомишь.

– Я не осмелюсь, – изобразила скромность Дина. Я только въехала в Париж из провинции. Юлька у нас смелая. Может, она?

– Юлия, слабо? – чирикнула Мила.

– Откуда столько агрессии, Дина? – «Слабо» Милы не удостоилось внимания.

– От д’Артаньяна, естественно, после дуэли… – Дина вызверила лицо, вогнала воображаемую окровавленную шпагу в ножны и продемонстрировала всем лик победителя.

– Ты неправильно поняла сущность своего героя! «Без друзей его чуть-чуть…»

Юлия тоже мельком посмотрела на парня. Волевое лицо и нескрываемая скука на нём. Она неожиданно для самой себя оторвалась от подруг и пошла через весь зал к нему, их глаза встретились. Заиграла музыка, и Юлю отделили от парня танцующие пары. Она остановилась: через толпу она не пойдёт. Бесславная атака захлебнулась.

– Вы явно спешили ко мне, леди Портос!

Парень стоял прямо перед Юлией.

Она положила руку на его плечо и подняла глаза.

– Позвольте представиться: Алексей.

– Юлия.

– Наслышан. «Идея и слова Юлии Воробьёвой»! – улыбнулся он. – Было очень потешно.

– Архаика. Можно сказать просто: «Клёво».

– Могучий и великий?

Юлия покраснела. И его лицо изменилось. Улыбка его здорово украсила.

Они стали встречаться.

– Ну что он в тебе нашёл? Смелый серый воробей, – стонала Анюта. – Почему я не решилась?! Упустила такого парня!

– Аня, я сама удивлена. Он просто очаровался ролью Портоса, потому что тот толстый. А сейчас разберётся с моим скелетом и бросит.

Лёша не бросил её. Летом решили поехать к его родне, а потом сыграть свадьбу. Подружки были в шоке.

Ранней весной Юлин отец попал в аварию по дороге на дачу. Спасти его не смогли. Ни о какой свадьбе не могло быть и речи, а осенью Лёша уезжал в Англию, в Кембридж по программе обмена студентами. Он был лучшим.

Похороны полностью легли на его плечи. Юля с мамой ещё долго оставались в шоке от внезапного удара судьбы. После сорока дней Алексей настоял, чтобы они тихо расписались.

– Я умру без бумажки, в которой прописано, что ты моя жена, – признался он.

Её мама Нина Ивановна сразу и безоговорочно приняла Алексея и дала согласие на брак. Муж приехал только на Рождество, уже зная, что Юлия беременна. В марте отметили годовщину смерти отца, а в мае родилась Света. Никакого академического отпуска Юля не брала, к началу учебного года дочку перевели на смеси и передали на руки бабушке.

Юля помнила, как переживал муж, что не смог присутствовать при родах, зато по возвращении закатил шикарную свадьбу и крестины сразу. Навёз кучу подарков, хвалился, что успевал подрабатывать.

Дача сияла огнями. Приехали родители Лёши, смотрели на него восхищёнными глазами, явно гордились им.

Мать – миловидная улыбчивая хохлушка, отец – высокий и спокойный мужчина скандинавских кровей. Вот откуда у мужа эта основательность, а от матери тяга к лёгкости и открытости.

Светик тоже симбиоз противоположностей. Светленькая, с голубыми глазами в деда, зато характер не приведи господи: упорство, самостоятельность и бесшабашная смелость в свою мамочку. Только отец имел власть над ней.

Подружки были просто ошарашены скоростью изменения судьбы Юленьки. Она изменилась и внешне: обрела чудесные формы, стала ещё увереннее в себе. Просто до безобразия, как заметила Мила.

А Юля знала – это всё подарил ей Петрович, сама она ещё до конца не сбросила серенькое оперение. Каждый раз, ловя его влюблённый взгляд, она сбрасывала с себя ещё одно пёрышко. Что может быть слаще, чем взрастающее внутри тебя чувство собственного достоинства и уверенности? Может быть, благодаря этому сладкому чувству теперь уже очаровательная внешность так и не стала доминантой её жизни, её фишкой.

Личная жизнь подружек пока не складывалась. На торжество Дина, наконец, привезла своего умопомрачительного красавца. Все сподобились счастья лицезреть объект её сумасшедшей любви. Уже больше года она горела в её пламени. Такие отношения называют векторными: влюблённые не могут жить друг без друга и вместе тоже. Страсть, ревность, ссоры, примирения, и опять всё сначала. Оба забросили учёбу, превратились в бледные тени самих себя, стали похожими на зомби. Дина умоляла спасти её, избавить от этого ада. Она смотрела на друзей как на спасителей. Таня уже прятала её у себя в Подмосковье, Мила таскала по злачным местам, дабы отвлечь от мыслей о нём. Но всё рушилось: Дина через пару дней снова мчалась навстречу гибели.

Юля с мужем пока были исключены из спасательных операций, на третьем курсе они сами походили на мумий, но зато Светик сияла здоровьем. По окончании курса пришёл и их черёд: подружки потребовали участия в совместном отдыхе.

Бабушка повздыхала, но отпустила их на месяц на все четыре стороны. Все единодушно, за исключением Петровича, выбрали только одну из этих сторон – экстрим: спуск на байдарках по опасной речушке. Только ради Дины. Все считали, что эта встряска должна закончиться гибелью или победой. Гибель воспринималась как-то виртуально, только Петрович принимал её всерьёз и жутко роптал: