Андромеда Романо-Лакс - Испанский смычок Страница 5
- Категория: Любовные романы / Современные любовные романы
- Автор: Андромеда Романо-Лакс
- Год выпуска: 2011
- ISBN: 978-5-389-01721-4
- Издательство: Иностранка
- Страниц: 144
- Добавлено: 2018-08-02 12:56:20
Андромеда Романо-Лакс - Испанский смычок краткое содержание
Прочтите описание перед тем, как прочитать онлайн книгу «Андромеда Романо-Лакс - Испанский смычок» бесплатно полную версию:Андромеда Романо-Лакс, родившаяся в 1970 году в Чикаго, поначалу заявила о себе как журналистка, путешественница и серьезная виолончелистка-любительница. Ее писательская деятельность долго ограничивалась рассказами о путешествиях, очень увлекательными, но документальными. «Испанский смычок» — первый роман Андромеды Романо-Лакс, удостоившийся восторженных отзывов ведущих американских критиков и мгновенно разошедшийся по всему миру в переводах. Знаменитый журнал Library Journal назвал его литературным событием 2007 года.
«Испанский смычок» — это история мальчика из пыльного каталонского городка, получившего в наследство от рано умершего отца необычный дар — смычок для виолончели. Этот смычок и определит всю его дальнейшую судьбу. Барселона, Мадрид, Париж, Берлин — он объездит с концертами весь мир. Познает радость дружбы, безумие любви и горечь утрат; будет играть для королей и президентов; познакомится с Пабло Пикассо и одним из первых увидит знаменитую «Гернику». Будет верно служить Музыке и мучительно размышлять о несправедливости мира. И на протяжении всей жизни с ним будет его бесценный смычок.
Андромеда Романо-Лакс - Испанский смычок читать онлайн бесплатно
— Может, не стоит торопиться? — спросил начальник станции. — Никто не знает, что в нем. Наверное, лучше отвезти его в церковь. Я дам вам тележку.
— Я не один месяц ждала, — отказалась мама и пристально посмотрела на начальника.
Тот похлопал себя по карману жилета и удалился.
Мама, раскручивая проволоку, шепнула:
— Ты ведь уже видел кости, Фелю? Думаю, здесь в основном пепел, но могут быть и кости. — Она просунула кончики пальцев под крышку. — Не бойся.
Я затаил дыхание. Мама с трудом откинула крышку и вздрогнула. Внутри не было никаких останков.
— Подарки! — закричал я. — От папы!
Мама рассматривала содержимое ящика, перебирая по очереди каждый предмет: компас, синий флакон, гладкую коричневую трость, вырезанного из темного дерева камышового кота, сигарную коробку с небольшим незаполненным ежедневником внутри. На дне лежал старый, аккуратно сложенный пиджак, который она вынула и прижала к лицу. С неохотой она достала две записки: открытку, на которой было напечатано всего несколько слов, окруженных пустым пространством, и лист бумаги с закругленными краями, исписанный от руки. Она быстро прочитала первую записку и уронила ее на липкий пол вокзала. Я наклонился поднять, но мама отрицательно покачала головой. Ветерок пару раз перевернул записку, а затем унес ее в сторону железнодорожных путей. Вторую записку мама читала медленно, молча, разглаживая ее на колене. Закончив, она аккуратно сложила ее и, вздохнув, сунула в карман.
— Они не выполнили обещания. Останки, которые им удалось найти после восстания, похоронены на Кубе. Победа американцев все изменила. Теперь для них главное — самим поскорее убраться оттуда. Умершие их больше не волнуют.
Эти подробности ни о чем мне не говорили. Два месяца назад мама усадила нас с братьями и сестрами в ряд на пять стульев в столовой — даже Карлито, пытавшегося сползти и удрать, — и рассказала нам, что случилось. Мятежники, боровшиеся за независимость от Испании, устроили взрыв в гавани. Здание, в котором работал мой отец, загорелось. Кроме папы, погибло еще девять человек. Америка, про которую я не знал ничего, кроме того, что ее открыли испанские мореплаватели, похоже, готовилась вступить в драку.
Мама прикоснулась рукой к моему подбородку:
— Вашему отцу следовало бы жить три века назад, когда мир становился больше. А сейчас он с каждым годом уменьшается. И делается все более беспокойным и шумным.
Как бы в подтверждение ее слов в этот момент, свистя и лязгая, тронулся поезд, шедший на юг, в сторону Таррагоны.
Когда он скрылся из виду, она сказала:
— Папа хотел сам привезти вам подарки. Он собирал их во время своих поездок и сам должен был решить, кому что достанется. Я разрешаю вам выбрать самим.
Сначала я схватил компас с вращающейся стрелкой медного цвета. Потом синий флакон. Потом камышового кота. Это были красивые вещицы, но я отложил их в сторону. Может быть, в то утро, когда я был наедине с мамой, без старших братьев и сестер, меня охватило неведомое прежде ощущение, вынудившее отказаться от подарков, выглядевших слишком по-детски. Возможно, именно поэтому я выбрал вещь совершенно для себя бесполезную: гладкую коричневую трость. Конец ее венчала прямоугольная черная рукоятка с небольшим кружком из перламутра. Другой конец был причудливо изогнут, напоминая нос древнего корабля.
Я вынул ее из коробки. Она была длиннее, чем моя рука, немного толще моего пальца и гладко отполирована. Я вытянул ее перед собой, как фехтовальщик. Потом поднял вверх, как дирижерскую палочку.
— Это фернамбуко — очень хорошее дерево из Южной Америки, — сказала мама, вскинув брови.
Выражение ее лица сдавило мне горло, и я торопливо положил трость обратно в коробку.
— Помоги мне, — попросил я. — А то вдруг выберу не то.
Я ждал, что она успокоит меня, но вместо этого она проговорила:
— Иногда ты можешь ошибаться, Фелю.
Ее назидательный тон напомнил мне времена, когда она помогала мне зашнуровывать ботинки, затягивая шнурки так, что я терял равновесие. Откуда мне было знать тогда, что дней нарочитой строгости оставалось наперечет и что вскоре их сменит тоскливая пора чрезмерной опеки.
Я все еще колебался с выбором подарка, и тут мама спросила:
— Ты помнишь папу?
— Да, — автоматически ответил я.
— Ты еще хорошо представляешь его себе? Так же четко, как видишь меня?
Я промолчал, и она сказала:
— Всегда говори мне правду. Может, кому другому и приходится разыгрывать друг перед другом спектакль. Но не нам. Не сейчас.
В первый раз я слышал от нее эти же слова в 1898 году, когда город наводнили живые призраки далеких колониальных сражений — проигранных. Американцы захватили Кубу, Пуэрто-Рико и Филиппины, испанские колонии боролись за независимость. Последние остатки испанской империи рушились на глазах, уступая дорогу новому порядку. Солдаты, чиновники, торговцы возвращались домой, многие без руки или ноги, другие в грязных бинтах. Они выглядели сломленными. Нездешние, зачем они сошли с поезда здесь, в Кампо-Секо? Одному из них мы сдали свой подвал, сдвинули в сторону бочонки и запечатанные воском бутылки, поставили в темную холодную комнату койку, стул и старое треснувшее зеркало. Мужчина заплатил за неделю вперед, но через три дня без всяких объяснений съехал, и Тия долго выговаривала маме: «Говорила я тебе, не надо было ставить здесь зеркало. Разве такому человеку захочется видеть свое лицо?»
Я закрыл глаза и попытался представить себе папу. Перед моим внутренним взором возникло расплывшееся пятно, отчетливо видны были только пышные черные усы с загнутыми вверх кончиками и еще широкие обшлага его брюк в тонкую полоску. Я цеплялся за них, когда он дирижировал местным хором. Вспомнилось, как во время городских праздников я сидел у него на плечах, вдыхая запах его волос. Папа не слишком любил многолюдные католические праздники, отдавая предпочтение представлениям бродячих музыкантов с высушенными тыквами, самодельными мандолинами — на ручку от щетки просто натягивали струны, — гитарами и скрипками. Я просил купить мне такие же. Это было почти два года назад, когда отец приезжал домой в последний раз.
— Трость! — воскликнул я неожиданно. — Ее папа хотел подарить мне?
— Смычок, Фелю. Это смычок, только без волоса.
— Знаю! — Я вытащил трость из коробки и стал водить ею по воображаемой скрипке, но через мгновение остановился: — А что это за смычок?
— Не имеет значения, — сказала мама, но какой-то частью души я понял, что она говорит неправду. — Обыкновенный смычок.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.