Aндрей Жвалевский - Противофаза Страница 5

Разогнав «Мартель» черным кофе, я был готов снова сесть за руль. По опыту я знал, что 100 граммов коньяка после обильной закуски в моем организме растворяются незаметно для ГИБДД.

Марина раскраснелась и выжидательно косилась на меня с места пассажира. Я понял, что настал миг приглашать. Фраза о необходимости заехать ко мне домой «найти книгу», наверное, возражений не вызовет. Но я не хотел портить себе праздник. Угостить симпатичную девушку в ресторане – это можно, но в первый вечер затащить ее в постель – это гадко. Я понимал, что завтра будет неудобно перед всеми: перед Мариной, которую придется суетливо выпроваживать или даже довозить до работы (в напряженном молчании или с бессмысленной болтовней); перед Катей, которой я буду что-то врать, либо недоговаривать; перед собой, наконец.

Я завел двигатель и спросил:

– А ты где живешь?

Видимо, Маргарита вопроса не ожидала, потому что назвала адрес после некоторой паузы. По удачному стечению обстоятельств я прекрасно знал этот район и путь до него. Всю дорогу мы говорили о чем-то смешном. Кажется, я травил анекдоты.

– Останови здесь, неожиданно попросила пассажирка, и я намного резче затормозил в каком-то темном переулке.

Видимо, коньяк все-таки не полностью растворился.

– Ты классный, – прошептала Марина и одним движением оказалась совсем рядом. – Выключи фары.

Я чему-то подчинился. Хотя, если бы мой маневр повторил еще кто-нибудь, багажник нужно было бы заменять.

– Ты мне очень понравился, – шептали в темноте губы Маргариты, шопот стал еще явственнее. – Очень.

И тут началось вообще что-то странное. Выпускница МИСИ сначала одарила меня жарким (очень волнующим) поцелуем, а затем принялась расстегивать на моих штанах пуговицы. Я чувствовал себя, как больной, которому перед операцией дали слабый общий наркоз – Все слышишь, но поделать ничего не можешь.

Я молча дождался, пока Марина справится с моими пуговицами, и почти не удивился, когда ее силуэт (глаза начали привыкать к кромешной темноте) скользнул к низу моего живота.

Настроение было препаршивейшее. Получалось, что я везде виновата. И перед Леной, у которой пыталась отбить мужика, и перед Сергеем, которому собиралась изменить. А самое паршивое было в том, что ничего не произошло. То есть я вроде как со всех сторон сволочь, а никакого удовольствия! Даже вспомнить нечего!

Сергей опять же куда-то пропал! Ну, я не звоню, это ладно, я была занята, а он куда делся? Наверное, обиделся!

Поскольку мой интернет-роман увял, так и не начавшись, попутно отбив желание искать какие-то другие варианты, у меня освободилось время, которое я раньше тратила на переписку с Сергеем. Я написала ему огромное письмо, я мяукала ему в «аську», я мурчала в телефонную трубку. Сначала он был странно скован, а потом раздухарился и даже обещал приехать в ближайшие выходные.

Вторник. Я, оказывается, ужасно соскучилась. Мы не виделись почти месяц, а такое длительное воздержание пагубно сказывается на моем молодом женском организме. Я начала разглядывать мужиков на улицах. Нашла много симпатичных. Попыталась убедить себя в том, что до субботы не так уж долго ждать, и начала представлять себе, что будет, когда… Плохо, что выбрала для этого не совсем удачный момент – мы сидели в кабинете у директора и нам рассказывали про перспективы развития нашей фирмы. В самый интересный момент моих фантазий мне предоставили слово. Ужас! Я промычала что-то малопонятное и вылетела за дверь. Отговорилась отравлением.

Среда. Два дня. Осталось два дня. Вчера вечером не выдержала и написала Сергею, что я его хочу. Написала как. Подробно. Видимо, у меня был приступ мазохизма. И уже когда отправила, сообразила, что читать мое послание он, скорее всего, будет на работе.

С утра вся извелась, ждала сообщения в «аське». Сергей позвонил в одиннадцать. Придушенным голосом сообщил, что получил мое письмо, и теперь вынужден уйти с работы, потому что вид у него совершенно неприличный, а думать он все равно теперь не сможет. Вернее, сможет, но не о работе. Потом позвонил в двенадцать. Сказал, что добрался до дома, перечитал мое письмо и хочет к нему кое-что добавить. Рассказал что. Меня бросило в жар. Окружающим пришлось сказать, что я еще не очень отошла от вчерашнего отравления.

Чтобы хоть куда-то выплеснуть избыток энергии, я отправилась в тренажерный зал и ушла оттуда только после того, как тренер поинтересовался, не собираюсь ли я покончить жизнь самоубийством. А я смотрела на него и думала, что у него потрясающе красивые руки. И живот. И все остальное. И, чтобы избежать искушения, сбежала.

Четверг. После вчерашних подвигов в тренажерном зале еле встала. Пришлось до работы зарулить на аэробику, чтобы хоть немного начать шевелиться. Мужиков ненавижу! Лучше бы их совсем не было! Весь обеденный перерыв утешала Лену, которая все никак не может смириться с потерей возлюбленного. Несколько раз порывалась рассказать ей правду, но здравый смысл победил, и я ограничилась злобным советом подождать этого проходимца вечером у его квартиры. Лена с энтузиазмом подхватила эту бредовую идею. Все-таки я сволочь! Нет, Диму мне не жалко, жалко ни в чем не повинную девушку, которой Лена повыковыривает глаза.

Перед тем как расстаться, она час мне рассказывала, какой Дима бесподобный любовник. Только я хоть немного отвлеклась от этой темы!

Вечером не нашла занятия лучше, чем лазанье по порно-сайтам. Нашла пару интересных фотографий, отправила Сергею. Получила ответ. Через час переписки он перезвонил. Через час разговора я уже готова была идти пешком в Москву.

Когда мы закончили друг друга истязать, было три часа ночи.

Пятница. Сергею все-таки легче. Ему осталось дождаться вечера, и он уже будет в пути. А мне нужно ждать утра. То есть пережить еще одну ночь в одиночестве.

Я поймала себя на том, что во время разговора с любым мужчиной жадно смотрю на его губы. Мне в общем-то не все равно с кем, я на его месте Сергея вижу, но, боюсь они об этом не догадываются.

Днем сходила в тренажерный зал, взвесилась, выяснила, что похудела за неделю на четыре килограмма. Новый инструктор активно клеился и уговаривал вечером пойти прогуляться. Я отказалась не потому, что не хотела, а потому, что была совершенно не уверена в том, что смогу ему в чем-то отказать.

Вечером, как ни странно, мгновенно заснула. Суббота. Вот так всегда. Когда чего-то слишком сильно ждешь, когда оно наступает, ничего не чувствуешь.

Между нами еще у вагона возникло странное чувство: как будто мы друг другу чего-то недоговариваем или не знаем, что друг с другом делать. Я отвыкла. Он отвык. Непонятно, с какой стороны друг к другу подойти.