Алессандра Аппиано - Завтра все наладится Страница 5

— Объясни мне, какой смысл работать сутками напролет, чтобы платить астрономические суммы за квартиру в таком уродском городе, как Милан?

— Мне кажется, у меня в гостях ты чувствуешь себя как дома, умяла вон полторта и выпила литр кофе… Мне нравится Милан… Этот город не обманывает ожиданий: все дерьмо, darling… и ты, кстати, тоже работаешь как ненормальная!

— Тебя не переспоришь. Ладно, в любом случае, если мы не накопим денег, так и будем всю жизнь сидеть в самом алчном и грязном городе Италии. Нужно искать варианты.

— Ага, и мне поищи, а то у меня уже сил нет. Честно говоря, у меня их никогда и не было. Только, Лаура, — ты женщина умная, в облаках не витаешь — я тебя умоляю, не надо для этого бежать в деревню, подальше от Милана, как это делают особенно истеричные журналистки среднего возраста…

— Очередная кандидатка в крестьянки, хочет изучать агрикультуру, заниматься хозяйством, выращивать виноград, следить за садом и продвигать идею сельского туризма в городские массы… видишь, я помню каждое твое слово.

— Отлично, и смотри не забудь, когда я слушала весь этот бред про сельский туризм, мне пришла в голову одна мысль. Мы не выращиваем ничего в саду, не чистим свинарники, не давим виноград. Нам нравится сидеть здесь, развалившись на удобном диване, трепаться о том о сем, терять время в пустых рассуждениях о жизни.

И мне показалось странным, что мы еще в состоянии складывать слова в предложения, мы только говорим и абсолютно ничего не делаем.

— Ну, мы, положим, не только говорим. Ладно, ты за меня не переживай, я от разочарований большого города в хлеву прятаться не буду, это слишком для меня примитивно.

— Можно, спрячешься от очарований?

— Перестань иронизировать. Я хотела сказать, что разочарования указывают мне новый путь, по которому идти, я из прошлых разочарований извлекла немалый урок и никогда не убегала от них. Я, наконец, начинаю понимать, почему выбирала не тех мужчин и не тех подруг.

—  — Я сама тебе скажу: единственное, в чем можно быть уверенной, это в своих ошибках. Правда, Мичи? Слушай, о чем думали твои родители, когда назвали тебя Гаей? О возмездии, что ли? Они хотели, чтобы ты отомстила всему миру за их страдания на земле? Устоять на ногах после разговора с тобой — это просто чудо.

— Да ты сама чудо! На ногах стоишь, а в гравитацию не веришь. Почему ты не стала дорогой проституткой? У тебя отличные данные, ты могла бы стать настоящей профессионалкой, которая дает мужчинам именно то, что им нужно, — наслаждение за деньги.

— Для меня это слишком экстремально… А ты скоро превратишься в ядовитую змею, что жалит всех подряд! Мичи, уносим ноги, пока не поздно!

— Уже поздно. Всегда поздно.

— Все, хватит сарказма. Как человек трезвый и дальновидный, я вот что скажу: через десять лет я буду слишком стара для девушки по вызову, но в самый раз для счастливой жены!

— Меня сейчас стошнит.

— Это оттого, что мы объелись, как всегда… Мне пора, не хочу способствовать твоей госпитализации. Мне нужно сделать важный звонок…

— А отсюда ты не можешь позвонить?

— Нет.

— Откуда такая таинственность? Ты уверена, что звонить обязательно?

— Да.

— Ладно, только не принимай близко к сердцу…

— Не буду, обещаю. Хочешь, я дам тебе номер Гуиди?

— Нет.

— По-моему, тебе нужна помощь. Так жить нельзя.

— Я так всю жизнь живу, и ничего. Не хватало еще платить за то, чтобы на жизнь жаловаться. О моей депрессии я могу рассказывать и на халяву. Хочешь, еще расскажу?

— Нет, спасибо, на сегодня хватит.

Глава пятая

…Оставьте свое сообщение поем звукового сигнала.

На следующей неделе мы не увидимся; потом я уезжаю в отпуск. Я не хочу тебя больше видеть.

Во всяком случае, до тех пор, пока ты не придешь ко мне и не скажешь, что любишь меня больше всего на свете и жить без меня не можешь. Я прекрасно знаю, что таких слов нет в твоем лексиконе и ты не произнесешь их никогда. Но для меня это слова, без которых я не представляю своей дальнейшей жизни. Так плохо, как сегодня, мне не было еще никогда.

Глава шестая

Он вовсе не был негодяем, каким его считали окружающие, включая Лауру. Много лет он играл эту роль и не представлял себе, что можно общаться с людьми, отбросив маску. Просто ему очень хотелось добиться успеха, сделать карьеру, стать толстокожим и бесчувственным, и он приложил для этого все усилия. Шутка ли — добраться до власти? Когда он поднимался на очередную ступеньку карьерной лестницы, он становился все отвратительнее себе самому и окружающим. Без маски Андреа не вставал с кровати, потому что боялся, что не доживет до вечера. Прослушав сообщение на автоответчике, он ощутил вместе с грустью облегчение. Разрыв был неизбежен: слишком долго он тянул кота за хвост, плохо обращался с ней, заставлял ее страдать. Может, за все эти годы постоянной борьбы он превратился в настоящего садиста? А может, он просто боится? Может быть, настойчивое стремление Лауры быть счастливой (обязательно с ним!) испугало его? Он поддался панике и сейчас начнет задаваться вопросом: «А вдруг я был не прав?»

А если бы можно было начать все сначала? Но у кого хватит храбрости родиться заново? Вернуться в утробу матери, в темноту, чтобы потом вновь появиться на свет, испытать дикую боль и закричать во все горло. Сбросить маску, перестать притворяться, забыть о своих обязательствах, о людях, которых давил как насекомых только потому, что они казались талантливее и удачливее. Он попросил водителя остановиться у парка — хотелось размять ноги и подышать свежим воздухом. А может, надеялся, что какой-нибудь отчаявшийся мальчишка нападет на него с дубинкой и, забрав бумажник, стукнет по голове, положив тем самым конец его пустой жизни? Он почувствовал тошноту: Лаура много значила для него. Она была умная и красивая женщина — даже очень красивая. Он никогда и ни с кем не получал такого удовольствия в постели: удовольствия от соития и, более того, — от нежности и страсти. От их занятий любовью он заряжался энергией, но за два года ни разу, даже в моменты слабости, не сказал ей, что любит ее. Почему он был так жесток? Лаура — чувствительная и хрупкая, а вся ее независимость и решительность — это следствие уверенности в себе длинноногой красавицы. Она всегда была искренней, открытой, прямо говорила ему о своей любви, о своем желании обладать им и воплотить в жизнь «американскую мечту». Она плевала на тактику, не продумывала ходов, не притворялась загадочной и недоступной. Она верила в свою любовь, а также в радость и силу, что ее любовь дарила ему. Андреа раздражала ее категоричность, ее привычка все время строить планы, заранее зная, что они неосуществимы. Такие, как она, бронируют билеты, хотя прекрасно знают, что выкупать их не пойдут. Лаура была моложе его, но никогда не казалась ему маленькой девочкой, которая капризничает, надувается, принимает трагические позы. А его брак уже давно развалился: сколько лет они с Еленой живут раздельно, даже не создавая видимости счастливой, благополучной семьи с солидным достатком… В статье расходов на первом месте — сухой корм для растолстевшего кота, затем сеансы психоанализа для дочери-заики, бесполезные инъекции ботулина для преждевременно состарившийся жены (от бесконечных измен мужа или просто от тоски). У Лауры была привилегия говорить ему правду в лицо, и она ее говорила: «Тебе нечего терять, ты ничем особенно не дорожишь, ты вполне можешь позволить себе начать новую жизнь, а твои домашние спокойно проживут самостоятельно». Лаура с ее оголтелым идеализмом, Лаура с ее болезненным стремлением к счастью бросила его за несколько дней до наступления лета, специально чтобы испортить ему отдых и заставить его страдать. Да за кого она себя принимает? Что она себе позволяет? Что она о нем знает? Чего ему стоило добиться того, чего он добился, и стать тем, кем он стал! Коллеги его сторонятся, а подчиненные ненавидят и боятся. Что она в этом понимает? Он просто одинокий человек. Побеждают негодяи, он это прекрасно знал, хороший человек успеха не добьется, пока не перестанет быть хорошим. У Лауры в табеле были отличные оценки, но он решил не ставить на нее и не влюбляться. Потому что любовь приносит с собой беспокойство и страдание, а страдающий не может быть циником. Андреа был настоящим циником, и цинизм ему был необходим. Он ощутил боль в груди: Лаура предала его! Она должна за это ответить — она потеряет его, как потеряли его все остальные. Он ей больше никогда не позвонит. Пусть страдает, как все. Он принял решение, как уже много раз, когда уходил от других женщин, не таких строптивых и самонадеянных… Интересно, страдали ли те, другие? Будет ли страдать Лаура? В тот вечер Андреа решил зайти домой.