(Не)приемный папа (СИ) - Бран Ева Страница 5

Варя кивает и взбирается на стул.

- Кашу или вареники?

- Вареники! – тут же решительно выдаёт девочка. – Я их ещё не пробовала, - добавляет тихо, испугавшись собственной решимости.

- Значит, вареники, - мама, посмеиваясь, накладывает своё фирменное блюдо и ставит перед девочкой. – Пробуй. Твой папа всегда обожал вареники с творогом.

Малышка косится на меня, а я ей подмигиваю и киваю.

- Это очень вкусно! – делится она, как только откусывает первый кусочек. – Теперь это и моё любимое блюдо, - непосредственно добавляет ребёнок.

- Ты сама как вареник, - смеётся мама, и мы все понимаем, что прозвище тут же срастается с малышкой намертво.

После ужина новоявленная бабушка ведёт внучку купаться. Хорошо, что мне не приходится этого делать. Как-то стыдно, что ли. Пытаюсь осознать, что теперь в моём доме живёт самая главная женщина моей жизни, и пока не получается. Мозг воспринимает информацию, но на этом всё. Просто надо привыкнуть. А ещё свыкнуться с тем, что от меня зависит маленький человек. Зараза, это до чёртиков пугает. Раньше я отвечал только за Акбара, а Варя – это целый человек! Но я справлюсь. Я обязан это сделать.

Готовлюсь к тому, чтобы сесть за проект, как привык - мне всегда лучше работается по ночам. Но приходит мама и говорит, что Варя просит дядю Диму. Для меня это странно. Девочке, по идее, должно быть комфортно с бабушкой, а не со страшным, разрисованным дядей Димой.

Но я послушно иду в спальню дочери. Она лежит под молочным одеялом, прижимая к себе мягкого кота. Присаживаюсь на край кроватки и складываю руки на коленях, как школьник.

Если бы кто-нибудь когда-нибудь мне сказал, что я буду пасовать перед слабой женщиной, то я бы послал умника на три буквы. А сейчас так и есть. Я пасую. Я совершенно растерян, но усиленно стараюсь не подавать вида.

- Что, Вареник?

- Ты меня, правда, не вернёшь? – начинает девочка.

Не понимаю, к чему этот вопрос. Выяснили же вроде бы всё.

- Не верну, - уверяю ребёнка. - А что такое?

- У меня животик болит, - жалуется малышка.

Ну, приплыли. И я дурак! Говорили же мне, что у Вари здоровье слабое, а я накормил её тяжёлой пищей на ночь. Вместо проекта, пожалуй, нужно заняться медицинской картой ребёнка и внимательно изучить диагнозы.

- Сильно болит?

- Не очень. У меня бывает иногда.

- Точно? – пытаюсь понять, не преуменьшает ли девочка из-за страха отказа от неё. А меня внутри бомбит. Я, /запрещено цензурой/, просто в панике! У ребёнка болит живот, и я нефига не  понимаю, что с этим делать.

- Тебе давали какие-нибудь лекарства, когда болел животик?

Малышка отрицательно мотает головой.

Фух. Это же хорошо, верно? Если не давали лекарств, значит, не всё так серьёзно, как я себе напридумывал.

- Почитать сказку? – предлагаю первое, что приходит в голову. Решаю отвлечь ребёнка.

Варя радостно кивает и прижимает кота ещё крепче.

- Так, - беру с полки большую книгу сказок. – Про Золушку пойдёт?

- Пойдёт, - улыбается Варя, а я понимаю, что эта сказка для неё сейчас практически воплотилась в жизнь. Ненужная никому девочка обрела не принца, а папу. Но для ребёнка это даже лучше, важнее.

Я сажусь в кресло в изножье кровати и начинаю с выражением читать, чувствуя себя последним дебилом. Но Варе нравится, а это главное. Через двадцать минут малышка к моему великому облегчению засыпает.

Оставляю включённым ночник и тихонько выхожу из спальни.

- Ну, что?

- Живот болел. Но уже вроде бы всё нормально. Заснула, - говорю шепотом.

- Тебе бы девочку хорошему врачу показать. А то, что в детском доме? Наверняка всё на «отвали» делали. Особо никто не углублялся.

- Обязательно свожу. Только проект закрою. Ты же знаешь, у меня сроки горят. Заказчик уже бьёт копытом. У меня эта бумажная волокита с усыновлением и так много времени отняла.

Вспоминаю, как Слава мне долго объяснял все правовые тонкости. Я хотел доказать отцовство через суд, но оказывается, это гораздо дольше по времени. В итоге остановились на стандартном усыновлении. Подтвердив своё финансовое положение, доказывающее мою состоятельность быть отцом-одиночкой, стал ждать документы. Славик обстряпал всё в максимально сжатые сроки. И на том спасибо. А Варе, какая, по сути, разница? Главное, что она обрела свою семью. Пусть и в лице одинокого циничного мужика. Но всё лучше, чем в детском доме. А я научусь. Обязательно научусь быть папой. Пока даже это слово звучит для меня инородно.

До глубокой ночи сижу с чертежами, а у самого то и дело перед глазами лицо училки маячит. Обычная серая мышь. Никогда на таких не смотрел. Хотя, надо признать, глаза у девушки красивые. Но на пальце я заметил обручальное кольцо. Значит, училка замужем.

Да и чего я думаю на этот счёт? Мне оно надо? Ну, пообещал в гости пригласить. Так, то исключительно ради Вари, да и Ксению пожалел. Я понял, что она сильно привязана к девочке. Странно. Почему при такой любви к сироте, она её сама не удочерила? Или это у Ксении ко всем столь тёплое отношение? Для меня это полнейшая дикость. Я и своих-то детей заводить не хотел, а тут любовь к чужим.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 4

Ксения

В пятницу за чаем говорю мужу, что завтра поеду проведать Варю. И зачем-то ссылаюсь на рабочие правила. Мол, я должна удостовериться, что у девочки всё в порядке. Плановая проверка.

И даже при таком раскладе муж морщится и выражает своё недовольство.

- А другого отправить не могли? Почему именно ты?

- Я сама вызвалась, - решила хотя бы частично говорить правду.

- Я так и думал, - раздражение мужа растёт с каждой минутой. – Нет, чтобы выходные хотя бы мне посвятить, ты пытаешься и это время заполнить своей работой. Что в ней такого хорошего, что ты предпочитаешь её мне? Зарплата смешная, нервотрёпки хоть отбавляй. Просвети меня, Ксюш. А то я совершенно ничего не понимаю.

Я хотела сказать, что мне нравится возиться с детьми, давать им хоть немного заботы и тепла, которого они лишены. Мне нравится быть нужной. По-настоящему нужной. Хотела всё это сказать, но поняла, что только больше разозлю мужа. Он не поймёт моих душевных порывов. Костя привык всё мерять деньгами, выгодой, а если что-то не вписывается в эти мерки, то сразу становится глупым и бесполезным. Наверное, отчасти он и меня саму такой считает.

- А кому я нужна с образованием учителя социолога? Меня даже в институт не взяли на полставки. Сказали, что опыта нет. А где мне этот опыт взять? – смотрю на мужа устало. Я знаю, что его такой ответ устроит. Никому не нужная, жалкая бедняжка, которую он великодушно пригрел и кормит, одевает, давая деньги со своего барского плеча.

В какие-то моменты я искренне верю в свою несостоятельность. И чем дальше, тем больше. Костя тонко проводит психологическую работу по обесцениванию меня как личности. И, как не прискорбно, я это понимаю, но лишь сильнее погружаюсь в порочный круг зависимости от него и его мнения.

В субботу сама не своя. И я не понимаю, почему у меня в душе всё горит и переворачивается. Долго кручусь перед зеркалом, критически оценивая свой внешний вид. Я уже сменила третий наряд, пока муж обедал на кухне. Переодеваться ещё раз было рискованно. Мне хотелось избежать ненужных неудобных вопросов, а они обязательно последуют, если Костя заподозрит, что я специально наряжаюсь.

Но мне не хочется выглядеть слишком уж жалко. Хотя, как ни крути, рядом с Дмитрием в любой своей одежде я так и буду выглядеть.

Издаю страдальческий вздох, рассматривая в зеркале уставшую грустную женщину. Кожа серая, волосы тусклые, а фигура прямо кричит о том, что я хочу казаться незаметной. За несколько лет спина ссутулилась, создавая ощущение, что я работаю не с бумагами да маленькими детьми, а как минимум неподъёмные тяжести дни напролёт таскаю.

Мне ужасно не нравится то, что я сейчас вижу. Эта женщина не может быть мной! Почему я раньше не замечала, насколько изменилась? Может быть, это из-за моих проблем со здоровьем? Всё же несколько выкидышей за два года – это не шутки.