Твоё наказание - Лариса Акулова Страница 5

— Эй, соколик, едь помедленнее, я же не груз, а человек, — окликает водителя на час, надеясь, что такое обращение его заденет.

Слышет фырканье, а затем:

— Я пристегнул тебя за веревки, могла бы и поблагодарить. Бояться уж точно нечего, — голос мужчины становится серьезнее.

А затем он поражает Нелли наплевательством, включая музыку погромче, тем самым приглушая любые голоса в салоне. То есть, ему совершенно все равно, что там может сказать жена — его не волнует. Девушка рычит, ругается, дёргается, пытаясь освободиться от пут, но слабенькие девичьи ручки на это конечно же не способны. Последний раз совершает рывок и замирает с мыслью: «И ему ведь все равно, что останутся синяки. Как и когда за волосы потянул». Недалека от правды.

Ренат зол, очень зол. На собственную глупость и доверчивость. А ещё жадность, раз так легко повелся на предложение Башарова. Он-то ожидал увидеть хоть и своенравную, но достаточно послушную девушку, раз её отец с ней справлялся девятнадцать лет. Оказалось, что реальность превосходит иногда ожидания: она болтлива, несдержанна, уверена в себе и, черт побери, слишком сексуальна для той, кого воспитывали в традициях мусульманства. Соколов хоть и принадлежит к этой религии, никогда серьезно к ней не относился, скорее потворствовал родителям, постоянно благодарящим Аллаха за блага, но Ахмад Русланович попросил именно о такой свадьбе, традиционной для их семей, и он сдуру согласился. И теперь Рената с этой невозможной пакостницей связан прочнее, чем якорь с кораблем. Она ему понравилась, с первого взгляда. На внешность. Но характер просто отвратителен. Кому-то в их отношениях придется сломаться, если захотят быть счастливыми, и, как подозревает мужчина, никому не захочется быть первым в этом соревновании.

К дому Соколова они подъезжают через полчаса, основательно постояла в пробках. К этому моменту Нелли успевает возненавидеть качку, быстрые машины и способ ими управления Ренатом. Её основательно укачало. И, когда открывается дверца машины, она вываливается, словно грязный ковер, прямо на асфальтированную дорожку. «Снова будет синяк», — расстраивается девушка. Что-то случаи ссадин за последние сутки участились.

— И долго отдыхать там собираешься? — интересуется Соколов, склоняясь над ней.

А также его подручные. Кругом столпились, наблюдая, как девчонка копошится в грязи. Некоторые даже посмеиваются, а Ренат не спешит их остановить. Степень унижения достигает критической точки. Нелли вскипает, как чайник. Но и встать не может, чтобы хоть как-то оправдаться. Только и может, что фыркать с земли.

— Ладно, ребят, закругляемся, — насмеявшись вдоволь, говорит Соколов, отгоняя от неё рослых мужчин, которые прямо под стать своему хозяину: симпатичные, бритоголовые, с квадратными челюстями. Как будто под копирку их сделали всех. Затем обращается к бывшей Башаровой, — позоришься, как не знаю кто. Учти, в этом доме к тебе не будет снисхождения, как в отчем, и, чем быстрее ты это поймёшь, тем будет лучше. А уважения не получишь, пока не покажешь себя хозяйкой. Пока же напоминаешь дворняжку.

— Гав, — огрызается жена, силясь подняться. Поняв, что без помощи не обойдётся, просит, — развяжи.

— Не очень-то вежливо.

— Развяжи. Пожалуйста, — переступая через собственную гордость, вновь говорит Нелли.

— Так-то лучше. Видишь, не так уж и трудно подчиняться и проявлять уважение, да? — светится от довольства Ренат настолько сильно, что, наверно, видно с луны.

Он достаёт складной нож из кармана брюк, присаживается на корточки рядом с девушкой и парой точных движений освобождает её от пут. Как будто не было связывания, Нелли пытается резко встать, и тут же стонет от боли в конечностях.

— Голосок ничего так, но лучше подобные звуки оставь для нашей спальни, — Соколов хвалит её, предвкушая, как уже совсем скоро завалит эту дерзкую недотрогу в свою кровать.

От одной мысли об обнаженном женском теле на чёрных шелковых простынях чувствует, как у него встаёт. Сладкая судорога пробегает по низу живота, заставляя думать лишь о том, как покорит эту кошечку с коготками. Вот в спальне он совсем не против, если она их выпустить. Соколову всегда нравились отметины женской страсти на его коже, будь то царапины или засосы, и сам любил расцвечивать чужие тела, ставя своеобразные метки. Но мечты заканчиваются, когда Нелли все-таки начинает ощущать ноги и, недолго думая, решает сбежать, направившись быстрым шагом, а потом и бегом, прямо к воротам.

— Тебя не выпустят, девочка, — смеется вслед ей Ренат.

— Перелезу, — кричит в ответ новоиспеченная женушка, даже не оборачиваясь.

За что и платит через считанные секунду, даже не успев сделать и сотни шагов — Ренат её догоняет.

— Видимо, тебе все-таки нравится жестокость, раз ничему не учишься.

И вновь девушка путешествует на чужом плече, только уже в дом Соколова. С трудом поднимая голову, рассматривает свое новое жилище. Оно просто огромно. Как будто в доме живет великан — иначе не объяснить таких высоких потолков и просторных комнат. А ещё каждый предмет декора так и кричит о богатстве мужчины: антикварная мебель, вазы за стеклом, картины (явно не дубликаты), развешанные по какому-то хаотичному порядку, огромная мраморная лестница с золотыми перилами — по ней-то они и попадают на второй этаж.

Нелли удивляет, как легко у мужа получается таскать её тушку, даже не напрягаясь особо. Но ещё больше шокирует абсолютное невмешательство прислуги: они смотрят на новую игрушку хозяина с насмешкой, явно привыкшие в этом месте и не к такому. Наверно, уже давным-давно привыкшие к эксцентричным выходкам Соколова. Девушка думает, что тот платит им немало, раз одна из горничных в симпатичном белом платье с фартуком открывает перед мужчиной дверь спальни, не задавая ни единого вопроса.

Пожалуй, в этом месте можно было бы поставить ворота у противоположных стен и играть в футбол — размеры позволяют. Прямо посередине стоять кровать под балдахином с тяжёлыми бордовыми занавесками. Именно туда Ренат и кладёт Нелли, точнее бросает. Но это падение, в отличие от первых двух, не такое болезненное, потому что его смягчает перина.

— Да, я был прав, тут тебе самое место, — вновь ухмыляется Соколов. И принимается раздевать девушку, отчаянно этому противящуюся. Начинает с обуви: расстегивает тонкие кожаные ремешки босоножек, — в следующий раз обуешься в туфли. На таком высоком каблуке, что шею сломать можно, если в них упасть. Талия ноги замечательно смотрятся на моих плечах, — кладет их туда и удивительно нежно ведет губами по щеколоткам, прикусывая тонкую кожу.

Только тогда до