(не)ошибка на День Влюбленных (СИ) - Мария Зайцева Страница 5

Он вздрагивает, смеется хрипло:

— А ты горячая штучка, да? Продолжим?

И, не дожидаясь моего разрешения, хотя, он и до этого не утруждался, резко стаскивает с меня колготки. Вместе с бельем.

Я вскрикиваю от неожиданности, испуганно свожу ноги, но он тут же их разводит, жадно разглядывая меня там.

— Смотришься целкой, — облизывается, не отводя взгляда, и это порочное движение языка по нижней губе заставляет замереть и судорожно сжаться, — сколько тебе лет? Давно работаешь?

— Мне… Мне… Тридцать два… Давно…

Он переводит взгляд на мое лицо, хмурится, стискивает губы, словно ему не нравится мой ответ. А я не понимаю, зачем ему мой возраст… И стаж работы… Странные вопросы. Но сегодняшний вечер вообще странный, так что…

Он отпускает меня, лицо по-прежнему остается жестким, пугающим таким. И я опять вспоминаю, что одна в номере (да что там в номере! В постели!) с совершенно незнакомым мужчиной… Опасным… От этих непрошенных, запоздалых мыслей сводит низ живота в противоестественном томлении, прерывисто выдыхаю, а мужчина, наблюдая за мой бесстрастно теперь, словно и не было этих сладких ласк, касаний нежных по моей шрамированной коже на груди, стягивает с себя джинсы вместе с бельем, разрывает зубами пакетик презерватива, раскатывает его по всей длине члена…

Я не могу оторваться от этих неторопливых, привычных, холодных движений. Надо бы это все прекратить уже… Неуютно, странно… Глупо как… Все глупо.

Позволила себя раздеть, обцеловать всю… А теперь… Это, наверно, неправильно? Интересно, если захочу уйти, отпустит?

6

Судя по тому, что остановился, когда я начала неподдельно сопротивляться в тот момент, когда испугалась, что увидит шрамы… Отпустит. Может, будет злиться, обзовет… Но отпустит.

Осознание этого, самой призрачной возможности остановить, хоть как-то руководить процессом неожиданно успокаивает. Выдыхаю, ловлю внимательный взгляд на своем подрагивающем животе.

Он опять облизывается, язык скользит по нижней губе… Словно хочет наклониться и поцеловать меня в живот… По крайней мере, выражение глаз именно такое…

Напрягаюсь, ожидая, но мужчина, Кирилл, да, Светка сказала… Кирилл наклоняется. Подхватывает меня под ягодицы и тянет на себя. По сравнению с ним, я — легкая, игрушка в сильных руках. Жесткие пальцы проводят по промежности, проверяя готовность, из-за этого неосознанно выгибаюсь, ахаю.

Грубый, он очень грубый… Но это совершенно не мешает моему глупому телу реагировать на его прикосновения.

— Надо же… — усмехается он, немного смягчая напор пальцев, проникая в меня ритмичными движениями, пока неглубоко, совсем неглубоко, но мне хватает, чтоб сойти с ума, выгнуться и застонать, — надо же… Так на улице встретишь — и не поверишь… Минус мне, блять…

Я не понимаю, о чем он, даже не слышу, полностью сосредоточенная на движениях опытных пальцев, ставших из грубых тягуче-плавными, скользящими…

Невольно запрокидываю руки за голову, гнусь, словно гуттаперчевая… Закрываю глаза… Это безумие, полное безумие… Но мне так хорошо сейчас, черт… так хорошо… Могу я себе позволить? Эту ночь? Могу же… Резкий, болезненный толчок завершает мое самокопание. На него просто не остается ни времени, ни сил. Раскрываю глаза и вижу прямо над собой его лицо, серьезное и жесткое. Кирилл изучает меня, внимательно, как-то… Не так, как должен смотреть мужчина, уложивший в постель женщину… Наверно… Не сказать, что у меня вагон опыта… Но все же, все же…

— Странная ты… — шепчет он мне в губы, не двигаясь, словно давая привыкнуть к своему размеру, хотя… вряд ли поэтому. Судя по прошлым действиям, деликатности там нет. — Странная… Тебе нравится?

— Не… Знаю… — честно признаюсь, не в силах оторваться от его глаз. Глубина затягивает, поглощает… Он в меня словно на всех уровнях сразу проникает. И я говорю правду, хотя прекрасно понимаю, что надо бы другое. Мужчине надо говорить, что все нравится, может, про комплименты его размеру и прочее, что так советуют на всяких форумах…

Сейчас обидится… Но он не обижается, только в глазах на мгновение мелькает растерянное выражение… Словно не ждал от меня такого.

— Будем выяснять? — и мягко толкается, словно на пробу… — Да?

— Да… — выдыхаю ему в губы, невольно ощущая каждый сантиметр в себе. И это тягучее, сладко-болезненное ощущение — очень необычно. И заводит.

Хочется поторопить, заставить двигаться уже быстрее, сильнее, резче! Тянусь, скрещиваю ноги у него за спиной, упираюсь пятками в ягодицы.

— Не так быстро, — усмехается он, раскачиваясь неторопливо. Постепенно, но как-то очень четко и правильно заканчивая каждый толчок, так, что у меня в эти моменты реально в ноги отдает искрами кайфа, — цвет волос свой такой?

— Да…

Причем тут мои волосы?

— Ведьмочка… Как из семейки Адамс… Я дрочил на нее в юности…

Ничего себе, откровения во время секса. И юмор… Странный. Если это юмор конечно…

— Не захватила свою метлу, ведьмочка, да?

Резкий удар, кажется, прямо в самую суть меня, в сердце. Не могу отвечать, глаза закатываются. Такой себя слабой ощущаю, такой беспомощной… И это так кайфово. Он держит меня, прижимает, в комнате жарко, кожа его гладкая, чуть влажная от пота, скользит, скользит, скользит… И двигается, размеренно и правильно, так, как мне нравится. И не хочется, чтоб прекращал. Не хочется вообще хоть какого-то развития событий, до того все невероятно самодостаточно…

Он дышит, чуть срывая вдох, целует постоянно, скользит губами по мокрой коже, руки в движении все время, то прижимает к себе, ловя за затылок и заставляя отвечать на глубокий сладкий поцелуй, то сильно стискивает за ягодицы, чуть меняя угол проникновения, и в этот момент я теряю полностью самообладание и выгибаюсь от сладких судорог, прошивающих тело, одна за одной… А он пережидает и продолжает… Еще и говорит что-то, шепчет, шепчет, шепчет… Боже, да мне кажется, я от одного этого шепота кончаю!

Невозможно так! Нельзя!

Это все длится, длится, длится… Словно густой карамельный сироп, на губах сладость, в глазах яркие вспышки, во всем теле напряжение и тяга. А в голове… Нет ничего в голове. Пустая она. Совсем.

Он кончает, кажется, одновременно со мной. Доведя меня до очередного оргазма. И это… Это красиво. Это сладко. Это правильно.

После мы лежим еще минут пять, не в силах оторваться друг от друга. Наконец, Кирилл со вздохом приподнимается на локтях, мягко лижет скулу до уха, рассылая по коже мурашки удовольствия.

— Охренительно, ведьмочка.