Обновлённая любовь - Лорен Ашер Страница 5

— Ты слишком тихая, — грубый голос Джулиана оборвал мои мысли несколько минут спустя.

Ногти впиваются в ладони от того, как сильно я их сжимаю.

— Разве это не должно тебя радовать после всех тех случаев, когда ты умолял меня замолчать?

Это заставило его смолкнуть, хотя тишина длилась всего минуту, прежде чем он снова заговорил.

— Ты всегда умела найти подход, — его взгляд по-прежнему прикован к дороге.

Может быть, я все-таки ударилась головой, потому что у меня, наверное, галлюцинации. Джулиан только что дважды попытался начать разговор, не поддавшись влиянию алкоголя или своей матери.

Я еще глубже вжимаюсь в сиденье.

— Хочешь верь, хочешь нет, но я хотела немного побыть одна.

— Это будет невозможно.

После сегодняшнего вечера я боюсь, что он может быть прав. Если мне удастся избегать всех в течение нескольких недель, пока я буду приходить в себя, это было бы просто чудо.

— Не то, чтобы мне нравилось все это внимание, — все, чего я хочу, — это исчезнуть и притвориться, что моя жизнь в Калифорнии не разваливается на части.

— Это говорит женщина, у которой есть собственное телешоу и брендовые шоурумы по декору по всей Америке, — он ослабляет свою удушающую хватку на руле.

Я притворно вздыхаю.

— Джулиан Лопес, ты тайный поклонник моего шоу?

Его лицо остается непроницаемым.

— У меня есть дела поважнее.

Ауч.

— Уверена, что каждый вечер ты проводишь со своей матерью.

Что бы ни заставило Джулиана попытаться заговорить со мной, оно исчезает, когда мой дерьмовый выстрел попадает прямо в цель.

Через несколько минут мы проезжаем мимо вывески «Добро пожаловать в Лейк-Вистерию», на которой рассказывается о нашем знаменитом клубничном фестивале и новом слогане «Дом Далии Муньос, знаменитого дизайнера интерьера и автора сенсационного реалити-шоу».

Я со стоном опускаю голову на руки.

Вот тебе и «побыть одной».

Неоновая вывеска закусочной «Ранняя пташка» сияет как полярная звезда, указывая мне путь домой, когда мы сворачиваем на главную улицу. От веселой осенней выставки в центре городской площади до баннеров на фонарных столбах, рекламирующих предстоящий в ноябре Праздник урожая, — все в Лейк-Вистерии теплое и гостеприимное.

Понятно, почему популярность нашего городка растет как среди летних туристов, приезжающих на наш пляж, так и среди состоятельных жителей Чикаго, желающих отдохнуть в выходные дни. Неповторимое очарование викторианской эпохи может перенести любого в конец 1800-х годов, а наша перебойная сотовая связь, несомненно, позволит почувствовать эту атмосферу.

После двух лет, проведенных вдали от города, меня должно переполнять волнение и ностальгия, особенно по Хэллоуину, но все мое тело немеет, когда мы проезжаем мимо площадки для фотосессии с тыквами, огромного клубничного фонтана, освещенного оранжевыми и фиолетовыми огнями, и парка, куда отец всегда водил нас с сестрой.

Джулиан сворачивает с отремонтированной главной улицы и едет на юг. В самой южной части города, где жили обе наши семьи, нет недвижимости на берегу озера за миллионы долларов и элитной частной школы, как в верхней части Саутсайда, или современных зданий и удобств как на главной улице и в восточном квартале. У нас также нет богатой истории, связанной с северным историческим районом, но зато есть лучшая пиццерия в городе, так что кому нужен шикарный особняк или современная квартира с тренажерным залом, если я могу получить «Хочешь пиццу? Мы доставим!» за десять минут или меньше?

Единственный светофор, стоящий на нашем пути к маминому дому, переключается с желтого на красный. Время идет, а я остаюсь с мрачным напоминанием о том, насколько мучительно напряженные отношения между мной и Джулианом.

Когда-то мы были друзьями со здоровым чувством соперничества. Потом наступил период полового созревания в средней школе, и возникло новое соперничество, вызванное гормонами и незрелостью.

Но теперь мы просто чужие друг другу люди.

Невидимая рука обхватывает мое горло и сжимает его до тех пор, пока я не задыхаюсь. Я борюсь с тяжестью, грозящей поглотить меня, но не успеваю, как бросаю взгляд на первого мужчину, разбившего мое сердце. Ему потребовалось девятнадцать лет, чтобы заслужить его, и всего шесть слов, чтобы уничтожить.

И я не собираюсь забывать об этом.

Глава 3

Джулиан

Далия таращится на дорожный указатель.

— Улица Лопеса?

Я молчу, проезжая мимо улицы, на которой вырос, прежде чем свернуть на ее.

— Зачем им называть улицу в твою честь?

Реакция Далии — именно та причина, по которой я был против того, что мэр хотел публично отметить мой денежный вклад. Хотя я не жалею о своем пожертвовании в десять миллионов долларов, я хотел бы сделать это анонимно.

Далия отстегивает ремень безопасности, когда я подъезжаю к дому в стиле ранчо, в котором прошло ее детство. Он хранит множество воспоминаний, в том числе о том, как мы с отцом вместе переделывали его, когда я был подростком. Хотя цветы и украшения меняются в зависимости от времени года, но светло-голубая краска и белая отделка остались неизменными с момента перестройки.

Может быть, этот дом и далек от моих нынешних проектов, но он по-прежнему олицетворяет все то, что я люблю в архитектуре. Именно во время реконструкции дома семьи Муньос я понял, что, как и мои родители, люблю ремонтировать вещи.

Дома. Проблемы. Людей.

Это недостаток характера, который я годами пытался искоренить, но он всплывал в самый неподходящий момент.

Например, как сейчас.

Моя неспособность игнорировать непривычное молчание Далии — единственное разумное объяснение того, почему я дважды попытался начать с ней разговор.

И посмотри, как хорошо все прошло.

Я нажимаю на стояночный тормоз с такой силой, что он начинает дрожать.

Напряжение в мышцах Далии совпадает с моим, когда она тянется к ручке двери.

— Спасибо, что подвез, — ее грудь поднимается и опускается с долгим выдохом. — И прости за твою машину, — когда она слегка сморщила нос, я с трудом сдержался от язвительного ответа. — Мне следовало остановиться и переждать.

— Все в порядке? — прежняя резкость в моем голосе исчезла, сменившись чем-то гораздо худшим.

Она качает головой.

— Просто устала.

— Притворяться, должно быть, очень утомительно.

— Ты хочешь спросить меня о чем-то еще?

Луч света с крыльца отражается от ее чудовищного обручального кольца, почти ослепляя меня.

Как Оливер? Хочу спросить я со всей яростью, которую испытываю к своему бывшему соседу.

Уже выбрали дату свадьбы, ведь вы уже как два года помолвлены?

Просто из любопытства, он