Unknown - Сердце бьется для тебя... (СИ) Страница 5

Я подъехал к дому Лорен, она сидела на крыльце и читала книгу. Завидев меня, она отложила ее и встала.

- Привет. Не думала, что ты придешь. Ожидала бурное воссоединение.

Я покачал головой.

– Его не было и не будет. Она ясно дала мне понять.

Лорен сочувствующе посмотрела на меня.

- Ты пытался с ней поговорить?

А ты как думаешь?

- Я что-то мямлил, как подросток.

Она вскинула бровь.

- Охохо.

За всеми этими репликами скрывалась злость на Нэнс, она считала, что та должна была дать мне шанс все пояснить. Но что тут объяснять? Как я трахал другую? И не кого-то, а свою бывшую! Джессику! Но я не мог ей объяснить, как я оказался с ней в одной постели. Просто не мог. Но хуже всего то, что на следующий день мне пришел конверт от анонима. На фото был запечатлен я, начиная с вечеринки, заканчивая моей спальней. Как думаете, с кем я был на них изображен? Да, с Джессикой. А смешно то, что я нихрена не помню из того вечера. Точно знаю, что меня подставили. Но ведь Нэнс мне не поверит, Лорен тоже мне не верила, но потом она просто приняла мои слова за правду и поддерживала меня. После той вечеринки… Что же я творил… Противней всего то, что я все-таки оказался в постели Ребекки и заговор этих двух сучек прошел на ура. Если бы Нэнси воочию не увидела все это, то ей бы просто прислали фото. Боже, как я хотел придушить обеих. Но меня хватило на то, чтобы засунуть свой член не в ту дырку, за это я себя ненавижу.

Так же мне досталось и от друга Нэнси, Лукаса, он так меня избил, что я ходил месяц в гипсе и с синяками. Признаю, заслужил. Почему-то я был уверен, что ему известно, где Нэнси, и он почесал свои руки об меня, и отомстил за подругу. Заслужил, да-да.

- Что ты намерен делать? – спросила меня она после неловкого молчания.

Я посмотрел на нее, потом посмотрел под ноги и сказал, глядя прямо перед собой:

- Для начала я должен ей все объяснить. И не только я. Ей должны сказать правду. Что меня подставили.

- Лиам, подставить подставили, но ты на самом деле спал с другой девушкой. Причем с той, которую бросил ради Нэнси. Ты думаешь, что она поверит тебе?

Я подал плечами, ведь в какой-то степени она была права.

- Я был сегодня у Ребекки.

Ее глаза широко распахнулись от шока:

- Где ты был? Совсем рехнулся? Зачем?

Я склонил голову набок.

- Она согласилась рассказать правду.

- И ты ей поверил??? Ты совсем…

- Хватит. Мне нужно это.

Она вздохнула.

- Ладно, твое дело. Пойдем, мама приготовила пасту.

Она встала и потянула меня за собой за руку в дом.

* * * *

От Лорен я уехал только через пару часов, потому что мы с ее отцом обсуждали ситуацию с приемным ребенком и гонкой, которая состоится через несколько недель. Завтра последний день заявки и потом мы будем подбирать участницам соперников, и заниматься трассой.

На улице стояла дикая жара, поэтому я сразу направился в душ.

Прохладные струи воды снимали жар тела и смывали грязное возбуждение, которое я испытывал с Ребеккой.

Когда я ее видел, во мне просыпалась голая похоть, я просто хотел поиметь ее, не задумываясь, удовлетворена она или нет. Главное, что кончаю я.

Она всегда была готова подложить себя под любого парня, она всегда была просто готова. Я спал с ней только тогда, когда напивался до усрачки. Но один раз я запомнил особенно хорошо. Это ее минет на следующее утро после совместно проведенной ночи. Мне было похер, делай что хочешь.

Да, ртом работать она умела. Брала глубоко, ее язык ласкал головку члена, что мои яйца готовы были взорваться. Ее зубы прикусывали член, и это вызывало гортанные стоны удовольствия. Но это плотская утеха. Она не задевала мою душу так, как это было с Нэнс. Я ни разу не лизал киску Ребекки, я ни разу не запускал руку в ее трусики, чтобы проверить, готова она или нет. И я никогда не смотрел ей в глаза во время секса. Я ставил ее на четвереньки так, что ее задница смотрела вверх, и я грубо брал ее, и трахал, пока не кончу. Но я всегда предохранялся. С кем бы я не был, и каким бы пьяным я не был, я всегда надевал презерватив. После всего этого я либо засыпал, либо сваливал.

С Нэнси же все было иначе. Нежно. Мы не трахались. Мы любили. Я ждал, пока она будет готова. Я хотел сделать ее первый раз особенным, незабываемым.

На тот момент мы встречались больше полугода, и я приготовил ей сюрприз, как раз был день начала наших отношений. Так как я жил отдельно от родителей, то не было проблем с организацией сюрприза. Моя квартира-студия была нашей берлогой, в которой мы постоянно зависали и смотрели фильмы, или просто лежали в объятиях друг друга. Я мечтал, что моя девочка будет жить здесь, со мной. Всегда. Я хотел жениться на ней после школы, хотел семью, детей с ней. Чтобы она любила меня, я хотел любить ее вечно, до последнего вздоха.

Я заказал орхидеи, которые она так любила, расставил их в каждом углу квартиры, зажег свечи и постелил чистое белье. Я хотел удивить, обрадовать, показать всю ее значимость для меня. Сам приготовил ужин, ее любимую лазанью, белое вино и любое тирамису на десерт. Его я закал. Потому что пока готовил, моя кухня превратилась в погром и многие продукты просто полетели в мусор. Всю квартиру я украсил фотографиями и постерами, на которых изображены мы. Слева, сразу же у входной двери висел постер, где Нэнс читала книгу в парке, не отрывая глаз. Следом шла фотография, где она сидит на скамейке, я сижу сзади нее, и мой подбородок покоится на ее плече, а она целует мой висок. После этой фотографии наш первый поцелуй, она тогда надела платье, но все те же балетки, это фотография была сделана после ее победы на гонке, в которой она участвовала впервые. По центру висел огромный плакат с ее дня рождения, ее волосы мягким каскадом струились по спине, она смотрела на меня, прикрыв рот рукой, но она смеялась. Я же стоял перед ней с огромным букетом роз в одной руке (тогда я решил, что это будет куда кстати), а в другой я держал коробочку, красную бархатную, прямоугольной формы, тогда я подарил ее золотую цепочку, с сердцем, на котором было выгравировано: «Только ты. Только в сердце. Только не навсегда, а навечно».

Дальше шли наши фотографии с различных мероприятий, наши встречи, как мы катались на роликах, и как она хохотала, когда я ее щекотал. Я до сих пор помню, как звучит ее смех.

На входную дверь я прикрепил записку: Как только отворится дверь, жизнь станет ярче и светлей. И озарится твой путь со мной, ты только верь.

Когда она пришла, у нее навернулись слезы. Я был рад, что смог ее удивить, смог сделать так, чтобы она запомнила. Я нервничал, переживал, волновался, для нас обоих это было впервые.

Мы поужинали, потом она захотела потанцевать, я включи Within Temptation – All I need и мы закружились в танце. Но это был танец наших губ, наши языки ласкали друг друга, исследовали. Потом она меня повела наверх. Без слов. На ней было платье на тонких бретельках, сандалии на небольшом каблучке, поэтому по лестнице она взлетела словно птица: едва слышно и так прекрасно. Когда мы подошли к моей кровати, она отпустила мою руку и повернулась ко мне спиной. Она бросила взгляд через плечо, и ее рука взметнулась к бретельке, потом ко второй и платье лужицей растеклось у ее ног. На ней были только маленькие трусики и все. Мои ладони вспотели, во рту пересохло, и тогда моя богиня повернулась ко мне лицом. Ее щечки залил румянец, и она опустила глаза. Я подошел к ней и приподнял за подбородок личико:

- Не отводи взгляд. Ты прекрасна. – Прошептал я и обхватил ладонями ее личико и нежно поцеловал. Она прильнула ко мне и ответила на поцелуй, углубив его.

В этот же момент я почувствовал волну дикого желания и любви к ней. Да, я люблю ее. Безумно. Я впивался в ее губы. Поцелуй с ней подобен глотку воды в жаркий день. Я не мог утолить свою жажду. Я хотел ее, я любил ее. И она хотела меня.

Я осторожно положил ее на кровать, снял с себя рубашку и брюки, и лег на нее в одних боксерах. Я накрыл ее рот своим, и ее пальчики запутались в моих волосах. Снизу доносилась музыка, те же Within Temptation, только сейчас играла песня Angel.

Я медленно исследовал руками каждый сантиметр ее тела, мои руки задержались на ее груди, соски стали твердыми, Нэнси выгнулась, и застонала. Я припал ртом к ее груди, нежно посасывая её твердые горошинки, мои руки опустились ниже, так же как и губы.