Лариса Кондрашова - Любовный напиток в граненом стакане Страница 50

Алла ухмыльнулась про себя, что недаром церковь отвергает от себя всякую белую и черную магию. Да они просто пользуются тем, что только церкви и принадлежит! Но против обряда ничего не попишешь.

— ...и, подняв голову, крикните в небо: «Любимый Константин, зову тебя! Скучаю, люблю! Приди ко мне, вспомни и не забывай!»

— И все?

— И все, — снисходительно улыбнулась Алла, наблюдая, как внутренне заволновалась эта толстуха.

Уже забыла, что она ничему не верит? И что кругом нее одни шарлатаны...

— А что вы скажете... — начала та.

— Ничего не скажу, — нарочито ласково ответила ей Алла, — потому что оговоренные наши полчаса прошли. Сейчас ко мне должна прийти очень важная клиентка, и мне надо приготовиться...

Журналистка ушла озадаченная и несколько разочарованная. Встреча, как поняла Алла, прошла совсем не так, как она себе запланировала.

Ничего серьезного сегодня у Аллы не намечалось, но ей хотелось побыть одной. Вот ведь странность какая: миллионы женщин ждут любви. Томятся, не спят ночами, призывают любимого. А у Аллы вроде такой появился, по крайней мере о котором без трепета она думать не может, но именно из-за этого полетели в тартарары все ее планы. Она живет в ожидании неприятных сюрпризов именно от того, кого любит...

Но и любовь к нему тоже странная. Недаром так недоуменно смотрела на нее гадалка, предупредившая о большой любви. Может, она сказала ей не все, что в кофейной гуще разглядела?

И вообще, что значит — большая любовь? В сравнении с чем? С ее прежними привязанностями? В отличие от многих других девушек — например, из ее класса или из колледжа — она ни в кого в юности не влюблялась. И вот сейчас, в двадцать два года, у нее первый любовный опыт.

«Да любовь ли это?» — толкнулся в уме вопрос. Что уж она так доверяет обычной гадалке? На кофейной гуще! То, что она увидела как эту самую любовь, может быть лишь встречей с неординарным человеком. Роковая встреча.

Ну, вот что значит чужая оценка события. Какая-то женщина сказала Алле, что ее ждет большая любовь. Она встретила человека, которым увлеклась, и повторила про себя: «Да, это моя большая любовь». То есть сама себя убедила в том, что она зависима от Егора теперь и будет зависима впредь, потому что любовь — это такое чувство, которое вяжет человека по рукам и ногам...

— Ерунда!

Сказав это слово вслух, Алла сразу почувствовала себя лучше. Она набрала полную грудь воздуха, крикнула: «Ха-а!», согнувшись пополам.

«Я думаю о своем будущем! У меня все получится! Егор станет моим телом и душой. Надеюсь, мысль избавиться от него так же, как и от Виталика, мне не придет в голову. А если придет, то не сразу, после того, как я успею натешиться своей властью над ним!

Берегись, Егорка Мельников, я иду к тебе!»

Она расхохоталась. Сама с собой в пустом помещении. Крыша едет, дом стоит...

Только где же он ходит, тот, который...

Едва Алла так подумала, как дверь распахнулась и к ней в офис вошел Егор. Никогда прежде он сюда не приходил, и вдруг...

— Решил посмотреть, как ты тут устроилась, — проговорил он и, сунув руки в карманы, прошелся по ее небольшому домику.

— А что, впечатляет! — одобрительно качнул головой он. И, поскольку Алла стояла за его спиной, чуть повернул к ней свой безупречный профиль. — Надо же, неожиданно мне захотелось тебя видеть. Чего бы это?

Она пожала плечами, а он вдруг изменился в лице и уже резко повернулся к ней всем корпусом, хватая за горло.

— Подколдовываешь?

— В каком смысле? — просипела Алла, не пытаясь, однако, вырваться.

— В таком! Обычно мне никого не хочется видеть, а уж женщин, с которыми сплю, тем более!

— Но я-то здесь при чем?

Она посмотрела ему в глаза, придав своим самое невинное выражение.

Испугался! Почувствовал, как трудно сопротивляться своему влечению, и прибежал, надо полагать, с угрозами. Сказать кому, ухохочется. «Сделай так, чтобы меня к тебе не тянуло!» А ведь Алла пока ничего не делала. Только думала, как бы покрепче его ухватить. Всего лишь ее мысль, как неразумный щенок, потрусила к нему, тычась в ладонь, а уже какая реакция!

Егор медленно сел за стол, не спуская с нее глаз, словно, пока он смотрел вот так в упор на Аллу, она не могла ему ничего сделать.

— Что, и хочется, и колется, и мама не велит? — вдруг вырвалось у нее.

Никак не получалось у нее быть до конца милой и послушной, так и лезло что-то наружу, словно зубная паста из тюбика, — то, что было никак не запихнуть обратно. Ее ощущение превосходства. И над этим крутым парнишей тоже.

Егор сунул руку в карман, вытащил из него пистолет и положил перед собой на стол.

— Давай, покажи мне свое умение. А то все разговоры, недомолвки. Может, и Веню вовсе не ты убрала, а это он съел что-нибудь? Тогда за что я тебе такие бабки заплатил?

И тут она разозлилась. Собственно, то, к чему он ее сейчас принуждал, науке было известно. Есть в мире люди, которые могут силой мысли влиять на неодушевленные предметы. И магия здесь ни при чем.

Так что, если магии добавить... Совсем чуть-чуть... Кстати, до сих пор делать этого ей не доводилось. Но теперь...

— Давай-давай, не тяни, — подбодрил он, и слова замерли у него на губах.

Лежащий до того на столе пистолет приподнялся в воздухе и развернулся дулом к нему. Щелкнул предохранитель...

— Алка, ты что, спятила? — тихо прошипел он, не сводя взгляда с взбесившегося пистолета. — Сейчас же перестань, я же пошутил.

Он побледнел, и на лбу его выступили капли пота. Торжествующая улыбка промелькнула по лицу Аллы и исчезла, уступив место маске все той же преданности и послушания, которую она нацепила с его приходом.

— Ни фига себе! — выдохнул Егор. — Если бы сам не видел, ни за что бы не поверил!

Но надо сказать, Алла тоже ощущала себя не лучшим образом. Усталость, правда, медленно уходящая, на миг почти обездвижила ее. Из чего она заключила, что ее способности вовсе не предназначены для простой демонстрации любопытным. Она должна знать, что ЭТО у нее есть, и пользоваться своим даром только в случае необходимости. Например, для того, чтобы защитить свою драгоценную персону. Или сделать на заказ что-нибудь не слишком доброе.

— Ну как? — весело поинтересовалась Алла. — За дело ты мне заплатил или нет? — И подмигнула ему.

— За дело, — медленно проговорил Егор. — Послушай, если ты такая... сильная, почему мне подчиняешься?

Не может понять, как это — не пользоваться своим могуществом? Объяснить ему, что пользуется? Но делать это явно ни к чему, чтобы не пугать слабых людей.

Потому она сказала неправду:

— Мне бы не хотелось быть сильнее любимого мужчины. Думаю, сильную женщину мало кто захочет любить. Разве что слабый мужчина?