Александра Поттер - Мечтай осторожнее Страница 50

— Я прекрасно его понимаю. — Джеймс перетягивает меня к себе на колени. Сторонний наблюдатель мог бы по ошибке счесть этот жест собственническим. Не я, заметьте. А сторонний наблюдатель.

— Мне пора уходить. Забросить письма в ящик? — Вопросительно приподняв брови, Гейб встает.

— Да, спасибо.

— Письма? — с любопытством спрашивает Джеймс.

— Счета и все такое, по мелочи, — небрежно откликаюсь я.

Хм-м, почему я не сказала правду? У нас ведь не должно быть секретов друг от друга, так? Хотя… мы с Джеймсом толком не говорили о моей работе, я не делилась с ним своими планами. Не то чтобы он не интересовался. Интересовался, да еще как! Но я почувствовала себя таким ничтожеством на фоне его блестящих достижений, что поторопилась замять тему.

— Погоди, письмо у меня в спальне, сейчас принесу!

Вскочив, я бегу в свою комнату, хватаю послание, сую в конверт, черкаю адрес и тороплюсь в прихожую, где меня ожидает Гейб.

— Спасибо, — шепчу я, передавая конверт.

— Нет проблем.

— Хизер? — Высунув голову из гостиной, Джеймс переводит внимательный взгляд с меня на Гейба. — Может, пойдем?

Я краснею. Такое ощущение, будто меня застали за чем-то неприличным. С чего бы это?

— Ой… да! Вы гляньте, сколько времени! — Я всплескиваю руками.

— Желаю хорошо провести вечер, ребята. — Гейб открывает дверь. — Джеймс, рад был познакомиться.

— Я тоже, Дейв.

— Гейб, — поправляю я.

— Извини, Гейб. — Провожая его глазами, Джеймс привлекает меня к себе. (Подозрительно что-то: он нарочно ошибся?) — Переодеться не хочешь? — Джеймс оглядывает меня с головы до ног.

Господи, да я ж все еще в пижаме!

— Да-да, конечно.

Что это со мной? Никак не могу сосредоточиться. До чего же хочется залезть в душ и вымыть голову. У меня видок, как у бродяжки.

— Не волнуйся, я подожду, — галантно обещает Джеймс.

— А как же ужин…

— Не торопись. — Чмокнув меня в щеку, он удаляется в гостиную.

Не торопись? Я глазею ему вслед. Да это же мечта каждой женщины! Если у меня и возникли какие-то сомнения насчет Джеймса, теперь они полностью испарились. Направляюсь в ванную, чтобы принять душ и привести себя в надлежащий вид. В конце концов, меня ждет романтический ужин!

Глава 24

В квартире Джеймса повсюду горят свечи, массивный дубовый обеденный стол накрыт на двоих, в ведерке со льдом остужается шампанское. Словом, ни малейшего отклонения от романтических стандартов. А когда Джеймс отодвигает для меня стул и с хлопком открывает «Вдову Клико», я и вовсе начинаю думать, не многовато ли красивых жестов.

— Итак, тост! — провозглашает Джеймс, передавая мне узкий бокал.

Разглаживая ладонью участок платья, который каким-то образом ускользнул от утюга, смотрю на Джеймса. Он звякает своим бокалом о мой, не сводя с меня пристального взгляда, и я понимаю, что должна испытывать… романтическое томление, что ли…

— За нас, — произносит он с многозначительной интонацией.

… а на деле чувствую себя по-идиотски, вроде меня занесло в пародийную мелодраму.

— За нас, — шепчу в ответ.

Ни с того ни с сего меня охватывает непреодолимое желание захихикать. Отпустить какую-нибудь дурацкую остроту — необязательно смешную. По примеру Гейба, который на днях не давал мне по-человечески насладиться «Реальной любовью», — пришлось даже огреть его подушкой, чтобы угомонился.

— Ну как? — тем временем говорит Джеймс, гладя меня по щеке. — Тебе понравились розы?

— Изумительные, — отвечаю я, а сама отчаянно пытаюсь выбросить из головы своего жильца с его идиотскими шуточками. Но Гейб, судя по всему, застрял в ней накрепко. — Я ведь оставила тебе сообщение. Ты слышал?

— Конечно. Но хотел лишний раз удостовериться. — Наклонившись ко мне, Джеймс водит губами по моей шее.

— Правда? — шепчу я в ответ, не двигаясь и уже не испытывая ни малейшего желания хихикать.

Надо отдать Джеймсу должное, у него истинный дар целовать меня именно там, где… О-о. Его губы касаются кожи у меня под подбородком, и я запрокидываю голову, едва не пуская слюни от удовольствия.

— Потому что я невольно заметил…

Растворившись в волшебных ощущениях — пузырьки шампанского пощипывают язык и кружат голову, Джеймс покрывает мое лицо легкими, нежными поцелуями, — я зажмуриваюсь и куда-то плыву… плыву…

— … в вазе только девять роз.

Приплыли.

— Ты разве не обратила внимания? — озабоченно спрашивает Джеймс.

Не могу поверить. Сосчитал.

— Э-э… нет… вроде нет.

Голова у меня все еще запрокинута, и взгляд утыкается в карниз для занавесок.

— Их точно было всего девять. — Джеймс продолжает целовать меня в шею, но теперь это не возбуждает, а скорее раздражает. — Я сосчитал, пока ты переодевалась. Завтра же позвоню в цветочный магазин.

— Ой, да не надо. Какая разница, все замечательно.

Даже не знаю, что меня больше тревожит — то, что он собрался скандалить с цветочниками, или то, что пересчитал розы. Отстранившись, я тянусь за бутылкой шампанского, чтобы наполнить свой бокал, слегка промахиваюсь, и по хрустальной стенке сбегает струйка искрящейся пены.

— Но я же заказывал дюжину красных роз! — Поспешно схватив салфетку, Джеймс останавливает пенный ручеек.

— Не волнуйся, мне вполне хватило. — Я сжимаю его локоть.

— Не в этом дело. — Опустившись на колени, он лихорадочно трет салфеткой ковер, хотя я, кажется, пролила не так уж много. Разве что капельку-другую. — Девять роз не дарят.

— Почему нет? — поддразниваю я, наполовину в шутку, наполовину всерьез. Взяв со стола еще одну замысловато сложенную салфетку, пытаюсь ему помочь, но он машет рукой: «Ты гостья!» Мне становится совсем уж не по себе, и, повинуясь мгновенному импульсу, я восклицаю: — Что это вообще за правило — двенадцать роз? Почему не девять?

— Ну как… нельзя — и все! — Джеймс в замешательстве. Будто я осмелилась замахнуться на аксиому мирового значения. К примеру, заявила, что Земля похожа на блин или что мужчины умеют делать несколько дел сразу. — Так не положено.

Кем не положено? Кому не положено? Влюбленным?

Пока он елозит коленями по ковру, мои самые искренние и глубокие убеждения грозят рассыпаться в прах. Я всю жизнь встречалась с вызывающе неромантичными мужчинами и мечтала о том, чтобы мне присылали цветы и устраивали ужины при свечах. Но теперь — оглядываю шампанское в ведерке, канделябры на столе, скатерть без единого пятнышка, — вместо того чтобы воспарить душой, начинаю подозревать, что все эти романтические премудрости попросту не для средних умов вроде моего.