Александра Торн - Поединок страсти Страница 50

Кэйт закрыла за собой калитку. Испуганные животные бились в конвульсиях; некоторые из них пытались подняться на переломанные ноги, другие не могли оторвать от земли даже головы.

Когда прогремели выстрелы в соседнем загоне, Команчо подумал, что, по всей видимости, приехал Невилл. Он поднял двустволку, готовясь избавить от предсмертных мук страуса, и вдруг увидел Кэйт. О чем, черт побери, думал этот мерзавец, когда оставил ее одну?! И у Команчо, разглядевшего выражение ее лица, сжалось сердце. Боже мой, что, должно быть, переживает Кэйт в эти минуты? Если даже ему, человеку, никогда не питавшему особенных чувств к животным, было тяжело смотреть на происходящее, то каково же ей?

У Команчо заныло сердце, когда он увидел огромного бизона, возникшего из предрассветного тумана. Бизоны обычно очень спокойны и миролюбивы, но этот скалил окровавленные клыки, и смерть светилась в его глазах. Кэйт стояла прямо у него на пути. Закинув ружье на плечо, Команчо подхватил ее на руки и, добежав до ворот быстрее ветра, опустил на землю.

Близость Команчо вернула Кэйт в реальный мир. Она неожиданно ощутила, насколько это радостно и томяще — вновь очутиться в его объятиях и забыть про все на свете.

— Здесь опасно, — услышала она его хриплый голос.

— Ради всего святого, что здесь происходит? Что здесь творится? — стараясь перекрыть звериный вой, крикнула Кэйт.

— Пока не знаю. Но нам нужна помощь. Позови человек десять. И обязательно ветеринара и шерифа. Торопись, Кэйт, ради Бога, торопись!

Час спустя Кэйт добралась до дому. В перепачканной кровью одежде она буквально выпала из машины и взобралась на крыльцо. Поднявшись наверх и усевшись на ступени, ведущие в ее комнату, она разрыдалась.

Ее мечты о роскошном сафари-ранчо обратились в ничто, перед глазами стояли лица Байрона и Команчо в ту минуту, когда они вернулись из загонов, превратившихся теперь в лавки жестокого мясника. Кэйт было очень жаль их обоих. Из-за нее им столько пришлось пережить… если бы она не рвалась доказать отцу свою преданность, если бы она приняла предложение Команчо купить ранчо!..

Совершенно обезумев от горя, Кэйт не услышала стука входной двери.

— Боже правый, милочка, — сказала Дельта, спустившись по ступенькам и обняв Кэйт за плечи. — Я вижу, что случилось нечто ужасное, но, пожалуйста, постарайся взять себя в руки. Ведь ты не хочешь, чтобы твой отец увидел тебя такой.

Кэйт разрыдалась.

— Это… это было… так страшно, — бормотала она, стараясь сдержать слезы.

Кто-то подошел сзади и погладил ее по голове. Кэйт обернулась и сквозь слезы увидела отца. Несмотря на ранний час, он был уже давно на ногах.

— Я слышал шум ночью. Что случилось, дорогая?

Шериф Герман Шумакер был спокойным, аккуратным, обходительным мужчиной. Ему стукнуло пятьдесят. Он служил закону большую часть своей жизни, и, когда кто-то нарушал установленный порядок в районе, находящемся под его юрисдикцией, он воспринимал это как личное оскорбление. Автомобильные катастрофы, ограбления, семейные ссоры были его привычным занятием. Каждый день шериф благодарил Бога за то, что проблемы больших городов — убийства, грандиозные грабежи и преступления, связанные с наркотиками, — все еще не были актуальны для Кервилла.

Второй раз за многие месяцы его позвали в Пансион Прайдов. Убиты животные — преступление, но не такое уж редкое для этих земель. Шериф был уже готов ко всему, однако то, что он увидел в это утро, превзошло все ожидания. Ему еще никогда не приходилось видеть ничего подобного.

— И сколько животных погибло:

— спросил он Кэйт.

— Шестьдесят два, — прошептала она дрожащим от сдерживаемых слез голосом. — Две дюжины умерло сразу. Остальных Байрон и Команчо прикончили на месте. Ветеринар сказал мне, что они бы не выжили. Для оставшихся прямо в загоне устроена; временная лечебница.

— Вы подозреваете кого-нибудь? Кто, мог заложить динамит в загоны?

Кэйт отрицательно покачала головой: еще немного, и она снова бы расплакалась.

— Тогда, может быть, вы что-нибудь расскажете? — шериф обернулся к мужчинам: к Хэнку, Байрону и Команчо.

— Я уже говорил вам, что кто-то следил за Кэйт за день до того, как были угнаны стада, — ответил Команчо, и в голосе его слышалось раздражение.

— Что-нибудь произошло с тех пор?

— Здесь — нет. Но как насчет того случая в «Сауз Стар»? Думаю, в нем замешан один и тот же человек, — Команчо пристально смотрел на шерифа.

— Я не вижу никакой связи между двумя инцидентами.

— Вы отлично разбираетесь в своем деле, — настаивал Команчо, — но все-таки уверен, связь есть.

— У вас есть доказательства?

— Похоже, кто-то приехал сюда специально для того, чтобы вредить Кэйт.

— Возможно, — ответил Герман, — но слишком много неувязок, когда пытаешься объединить эти два дела.

«Команчо, конечно же, хороший парень, но он не обладает ни криминальной логикой, ни следовательской интуицией. В своем порыве защитить Кэйт от всех не приятностей он иногда перегибает палку», — думал шериф.

— Разве продажа динамита не под контролем? — спросил Байрон.

— Должна быть, — Шумакер был очень серьезен. — Думаю, сегодня или завтра я получу рапорт об ограблении какого-нибудь склада.

— И все-таки до сих пор не могу понять, кому могло понадобиться убивать наших животных, — сказал Бай-. рон.

На этот раз его умение ладить с людьми было как нельзя кстати.

— Если бы знать! Тогда мы в один момент поймали бы преступнику. — Шериф развел руками.

— По-вашему, наше нынешнее положение безнадежно?

— Я этого не говорил.

— Как серьезны наши финансовые потери? — спросил Хэнк.

Кэйт едва успевала следить за разговором. Голос отца вывел ее из оцепенения. Он так осунулся, так побледнел… Одному Богу известно, как ему удавалось держаться на ногах. Хэнк просил ее остаться на ранчо, быть с ним до конца. Просил бы он ее о том же, если бы знал, что случится такое?..

— Я об этом еще не думала. С деньгами, конечно, очень плохо. Но бедные животные… — Кэйт осеклась.

Слава Богу, Хэнк не видел, что творилось в загоне.

— Необходимо нанять людей для охраны загонов и вольеров, — сказал Команчо. — Мы не можем позволить себе потерять даже одно животное.

— Отец просил меня остаться и спасти ранчо. Вместо этого, какие бы ни были тому причины, мое присутствие здесь приносит одни только несчастья, — Кэйт перевела дыхание. — Сама я ничего не боюсь, но не думать о вас и о животных, за которыми охотится какой-то маньяк, я не в силах… Я не перенесу, если в следующий раз что-нибудь случится с Хэнком или с Дельтой. Я решила вернуться назад, в Нью-Йорк.