Стелла Чиркова - Два берега Страница 50

Наташа очень долго была в депрессии — правда, такого умного слова она к себе не применяла — она просто чувствовала, что мир рухнул. Хорошо, что ее отец, пока не умер, пил запоями — Наташа видела, во что превращает человека алкоголь, — и искушения напиться у нее не возникало. Но себя она запустила окончательно — еще сильнее поправилась, перестала покупать нарядную одежду, влезла в кроссовки, забросила косметику, волосы вечно свисали неухоженными сосульками. Она работала в местной газете, а выходные просиживала дома и смотрела телевизор или писала рассказы — настолько слезливые и романтичные, что даже перечитывать их без отвращения не могла. Тем не менее один из них опубликовали в той самой газете — другие материалы, присланные читателями, оказывались еще хуже. Подруг у Наташи почему-то не осталось — сначала ей звонили, звали ее на дни рождения, вечеринки и просто встретиться, но она постоянно отказывалась, сама никому не звонила — и в результате телефон замолчал. А на работе Наташа ни с кем не общалась — она вообще плохо сходилась с людьми, хотя была хорошим, внимательным собеседником.

Так и дожила до двадцати шести лет неким гибридом старой девы и синего чулка, стала даже с тоски почитывать любовные романы и писать собственные вещички того же качества. Карьера Наташе не светила: несмотря на старательность и трудолюбие, она не умела подать себя, не была активной и амбициозной. Она погрузилась в некое подобие летаргического сна, когда каждый день похож на предыдущий, и все они одинаково серые и скучные.

Однажды Наташа в обычное время шла обычной дорогой от станции к дому, смотрела под ноги и думала о чем-то вязком, как туман. Когда откуда-то из-за угла вынырнули три темные фигуры, она даже не сбилась с шага. А подростки направились прямо к ней.

— Эй, тетка, — развязно сказал самый высокий прерывающимся голосом, — давай деньги, уйдешь живая.

Наташа изумленно смотрела, как он достает из кармана нож, а самый маленький мальчишка крутит в руках толстую цепь. Нереальность происходящего прямо на улице далеко не маленького города, в восемь часов вечера, при свете фонарей мешала Наташе что-то предпринять.

— Давай быстрее, отмороженная! — выкрикнул подросток и добавил несколько непечатных ругательств.

Девушка очнулась и громко завизжала на одной ноте, перекрывая голоса грабителей, требовавших заткнуться и отдать деньги по-хорошему, пока ее не закопали под кустиком.

Наташе казалось, что она орет целую вечность, горло свело судорогой, но вдруг быстрым шагом приблизился незнакомый мужчина и, шикнув на ребят, разогнал их.

— Вот и все, не бойся, — повернулся он к Наташе, — это просто мелкая шпана. Меня Толиком зовут, а тебя?

— Наташа.

— Вот и прекрасно. Наташ, давай отметим наше знакомство? Пойдем, что ли, в кафешку?

Потерявшая всякую опору под ногами девушка согласилась. Она только попросила, чтобы Толя подождал, пока она отнесет домой пакеты с продуктами и переоденется. Толя охотно проводил ее до подъезда и уселся на лавочке, а Наташа с судорожно бьющимся сердцем искала свое нарядное платье и яркую помаду.

Назвать ее спасителя красивым могла бы только слепая от рождения особа. Толик был невысоким, коренастым, с короткими кривоватыми ногами и явно намечающейся проплешинкой. Грубоватые черты лица, маленький низкий лоб и выступающий подбородок делали его похожим на киношного бандита или мента. Тем не менее Наташа справедливо рассудила, что с лица воду не пить: красивый Иман пользовался ею больше трех лет и вместо благодарности отделался от подруги, как только она перестала быть нужна, при этом бил, ругался, ни разу не сделал подарка, не принес букетика цветов, а некрасивый Толя в первые же минуты знакомства спас от грабителей и пригласил в кафе.

Наташа собиралась впопыхах, постоянно выглядывала в окошко — не ушел ли Толя. Пробудившись ото сна, она боялась, что неожиданно явившийся принц растворится в туманной мгле.

Принц никуда не делся. Они пили водку и ели шашлык в местной довольно грязной забегаловке, и Наташе льстило, что и персонал, и посетители здороваются с Толей и отпускают комплименты его даме. Она цвела, как школьница, прятала глаза и стеснялась танцевать, сбивая шаг от волнения, — Толина рука на талии прожигала ткань платья. К концу вечера Наташа была пьяна и от водки, которой не пила много месяцев, и от внимания мужчин, которого у нее не было никогда, и от Толиных сильных рук. Естественно, спаситель остался ночевать, и Наташа впервые прогуляла работу — начальник охотно поверил, что умершая бабушка требует немедленных похорон.

Вечером Толик снова повел Наташу в кафе и снова остался ночевать. А еще через неделю просто переехал к ней, чему Наташа была очень рада. Правда, сестра Нина не пришла в восторг от появления четвертого взрослого человека на пятиметровой кухне, но с сестрой Наташа прекрасно умела разобраться с детства. Иногда даже без драки — поорали друг на друга, разрядились — и разошлись, успокоенные. В конце концов, Нинкин любовник живет в квартире — значит, и Наташин ничуть не хуже. Более того — Толя решительно заявил, что потерял паспорт, но получит новый — и они с Наташей поженятся, то есть его статус поднялся намного выше — не банальный сожитель, а полноценный жених.

Первым делом Толя решительно избавился от большей части Наташиного гардероба — все ее мешковатые или слишком открытые вещи куда-то забрал — сказал, что отнес и отдал бедным. Потом заставил девушку привести в порядок волосы, регулярно подкрашивать губы — и даже потребовал сесть на диету. Наташа мужественно считала калории и постоянно ходила голодная — правда, помогло мало, сбросила она всего два килограмма, да и те быстро набрала обратно, как только отметили у друзей Новый год. Толя в быту оказался не таким прихотливым, как Иман, и Наташа очень этому радовалась, ведь после работы тяжеловато готовить сложные блюда и идеально вылизывать квартиру, да еще гладить брюки со стрелочками. С Толей было просто — он носил джинсы, охотно ел банальную картошку с мясом и грязь замечал, когда она уже начинала отваливаться от стен. Кстати, и в постели Толя оказался лучше Имана — его не тянуло на изыски, он никогда не критиковал Наташину фигуру — это и составляло предел Наташиных мечтаний. А еще Толя два раза без всякого повода подарил ей цветы и порой приносил какие-то подарки — диски, игрушки, даже чехол для мобильного телефона. Перед друзьями Толя Наташей гордился, и стоило ему немножко выпить, как он начинал всерьез ревновать ее ко всем встречным и поперечным.

Жили довольно дружно. Недостатки у Толи обнаружились быстро, но влюбленная и окрыленная предложением замужества Наташа списывала их на сильный характер настоящего мужчины. А настоящий мужчина, во-первых, сидел без работы. Он был строитель — и периодически перебивался разовыми подработками, но найти нормальную постоянную работу ему мешала лень, неорганизованность и склонность к алкоголю. Во-вторых — переехав к Наташе, Толя не прекратил регулярных посиделок с возлияниями все в той же забегаловке, только теперь уже не с ней, а с друзьями-приятелями. Наташу он перестал звать с собой — ей полагалось ждать любимого дома с горячим ужином. И в-третьих — Толя любил нарываться на скандалы и даже драки — часто приходил домой с кровоподтеками и фингалами, а как-то раз ему сломали руку и пришлось среди ночи везти его, далеко не трезвого, в больницу — накладывать гипс. С Ниной и ее любовником он испортил отношения с самого начала, и они жили в состоянии коммунальной войны. Естественно, что и отношения Наташи с сестрой тоже перестали быть близкими и дружественными.