Джанет Дейли - Маскарад Страница 50

Броуди молча смотрел на безутешных родственников Доминика. Наконец Эмиль Жардин жестом показал Адриенне, что ее помощь больше не требуется. Девушка отступила назад, и Эмиль повел свою дочь по дорожке. Адриенна хотела было пойти за ними, но не смогла оторвать глаз от надписи «Жардины», высеченной над бронзовыми дверями склепа и обрамленной изображением лавровых листьев. Бог знает, сколько времени она простояла так, но потом все же повернулась и медленно пошла за дедом и теткой, которым многочисленные друзья и знакомые выражали соболезнования.

Этого момента Броуди дожидался давно. Он, собственно говоря, и на похороны пришел в надежде поговорить с Адриенной, хотя понимал, что никакие слова не в силах облегчить ее горе. Но ему необходимо было объясниться с ней, сказать, как глубоко он раскаивается в содеянном. Вся его жизнь пошла прахом после злополучной дуэли.

Когда старик Жардин, обливаясь слезами, прошел мимо склепа, за которым прятался убийца его внука, Броуди вышел на дорожку и повернулся лицом к Адриенне. Она остановилась как вкопанная.

– Я не хотел его убивать, – с трудом произнес Броуди. – Клянусь!

И тут же перед его мысленным взором встали древние, замшелые дубы рощи Алларда. Он старательно прицелился в руку Доминика, нажал на курок и облегченно вздохнул, убедившись, что не промахнулся. В следующую секунду в его плечо тоже вонзилась пуля, и он зашатался, а потому не заметил, как все кинулись к бездыханному телу Доминика, распростертому на ярко-зеленой траве. Потом кто-то крикнул: «Убит!», но он долго не мог в это поверить и все доказывал, что Доминик ранен в руку. А ему объясняли – пуля срикошетила от кости и попала в сердце.

– Мне очень жаль, – напряженно сказал Броуди, отогнав воспоминание.

– Нам обоим есть о чем сожалеть, – промолвила Адриенна, и в глазах ее впервые блеснули слезы. – Все погибло. Все. Ничего не осталось.

И она пошла дальше.

Броуди помертвел, поняв, что они расстаются навсегда. И, подобно Адриенне, почувствовал себя живым трупом.

– А ведь Адриенна тогда еще не знала, в какой она попала переплет, – продолжила Нэтти, примостившаяся на пухлом подлокотнике кресла. – Это ей стало ясно немного позже.

– В какой переплет? Ты о чем?

– Она забеременела. Но поняла это лишь через пару недель после похорон.

Реми медленно опустилась на кушетку. Постепенно все становилось на свои места.

– Но дедушка все равно не разрешил ей выйти за Броуди, да? Так вот почему Коул сказал, что я должна была бы носить фамилию Донован.

– Так, да не совсем. Ни дед, ни тем более Адриенна даже помыслить не могли о свадьбе.

– Но почему? Я думала…

– Как почему? Адриенна чувствовала себя виновной в гибели брата, – напомнила Нэтти. – Она считала, что Броуди в этой печальной истории была уготована роль слепого орудия судьбы, а настоящей виновницей является, конечно, она. Кроме того, с гибелью Доминика роду Жардинов суждено было пресечься, и Адриенна очень тяжело это переживала. А потому, когда поняла, что ждет ребенка, она не только не впала в отчаяние, но даже воспряла духом. Перед ней впервые забрезжил луч надежды. Ничуть не сомневаясь, что рождение внебрачного ребенка неминуемо навлечет на нее позор и всеобщее презрение, Адриенна пошла на это и не согласилась, чтобы дед подыскал ей подходящего жениха.

Реми недоуменно посмотрела на экономку.

– Не понимаю, почему Эмиль Жардин не настоял на своем? Он же так пекся о чести семьи! Как бы он ни мечтал о продолжении рода, вряд ли его обрадовала перспектива появления внебрачного ребенка. Особенно от Броуди Донована. Ведь Эмиль догадался, кто отец ребенка?

– Естественно. Это было несложно.

– Ты зачала этого ублюдка от янки? – В глазах деда сквозили ненависть, презрение и боль. – От того самого, который убил Доминика? Вот почему Доминик вызвал его на дуэль, верно?

– Нет, – спокойно возразила Адриенна.

Ледяное спокойствие служило ей защитной броней, которую дед не мог пробить, даже впадая в неистовство. Она стояла перед ним в темной комнате брата, где все было точно так же, как и в день его гибели: на кровати лежала аккуратно сложенная одежда, в которой он должен был выйти к ужину; слуга до сих пор не убрал с бюро бритвенный прибор Доминика и исправно менял воду в тазике. О трауре напоминали только свечи, горевшие перед распятием. Дед каждый день приходил сюда молиться. Он теперь проводил все время либо на кладбище, либо в комнате внука и ни с кем не желал разделить свое горе. Окружающие почти не слышали его голоса. За столом Эмиль Жардин сидел молча, уставившись в тарелку, и почти не прикасался к еде.

– Доминик знал только, что я тайно встречаюсь с… ним. – Адриенна предпочла не называть Броуди по имени и торопливо добавила, желая положить конец тягостному объяснению: – Право, не важно, кто отец моего ребенка. Но он будет урожденный Жардин и получит соответствующее воспитание. Это дитя продолжит наш род, дедушка.

– Дожили! Род Жардинов будет продолжать бастард, – с убийственным презрением произнес старик.

– Нет, дедушка, – кротко улыбнулась Адриенна. – Этого ребенка нам посылает Господь. Он отнял у нас Доминика, но зато даровал жизнь младенцу. – Адриенна протянула к дедушке руки, но тот резко отстранился. – Никто не сможет заменить нам Доминика. Однако я верю, что мудрый Господь не случайно позволил мне зачать это дитя.

– Да, он хотел наказать тебя за грехи, – с горечью сказал Эмиль.

– О нет, это не Божья кара, а Божий дар, – убежденно возразила Адриенна. – Происхождение моего сына останется тайной. Ваши друзья знают, что у нас есть во Франции родня. В мае мы уедем к ним в гости и пробудем там до ноября. А когда младенец родится, привезем его сюда и скажем всем, что малютка – наш дальний родственник, осиротевший при рождении.

Такова была кара, которую определила себе Адриенна: прожить всю жизнь, не признавшись никому, даже собственному ребенку, в том, что она его мать. Впрочем, иначе и быть не могло, ибо бедняжка до конца своих дней была обречена терзаться мыслями о брате, погибшем по ее вине. Она виновна, хотя курок был спущен не ее рукой!

В комнату постучали.

– Войдите! – раздраженно рявкнул дед.

– Господин, вас хочет видеть мсье Варнье, – испуганно пролепетал негр Грос-Пьер. – Я ему говорил, что вы никого не принимаете, но он просит передать: на плантациях начались беспорядки.

– Пожалуйста, примите его, дедушка, – тихо попросила Адриенна.

Симон Варнье был секретарем и помощником Эмиля Жардина. После гибели Доминика дед полностью отошел от дел, и они не расстроились только благодаря Симону.