Жиль Мартен-Шоффье - Однажды в Париже Страница 50

Мой гнев рассеялся. Я уже предвкушала свое торжество. Через неделю я буду знать слабые места этой Аньес не хуже, чем то, что у меня лежит в кармане. И поскольку на ложь я не имею права, я буду играть с истиной, как клоун играет в серсо[96]. Оливье, не столь склонный к мечтаниям, попытался остудить мой пыл:

— Делайте что хотите, но только не впутывайте меня в свои интриги. В особенности действуйте скрытно. И не начинайте ничего, пока самолет с другим дурачком не поднимется в воздух. И не стройте больших иллюзий. Если эта девка хочет содрать с Брюса шкуру, она ее получит. Дым может рассеяться, а пепел остается. Если дело разразится, то Брюс спечется. Такова жизнь, и тем лучше: это партия в шахматы. Пешка может съесть короля. Если же вы собьете пешку щелчком, браво. Вы, может быть, даже получите за это премию в конце года. А сейчас расчищайте территорию. Отправьте Брюса в его прерии и постарайтесь отменить заказы на рекламу его второго концерта в «Берси». Одного будет достаточно, если он продержится до этого времени. До новых указаний не ставьте больше ни су на этого жеребца.

За десять дней до этого перед Брюсом расстилали красную ковровую дорожку. Теперь его выпроваживали через служебный вход. Мне следовало бы возмутиться. Но, к счастью, у меня не было на это времени. Я мужественно повернулась и отправилась в свой офис. Прежде всего, чтобы объявить Брюсу, что он улетает сегодня вечером. Чудесный сюрприз: Брюс не спорил. Поскольку он летел на американском самолете и в первом классе, все его устраивало. Вот уже два дня он просто бродил по авеню Монтень; пора было возвращаться и заниматься шопингом на Мэдисон-авеню. Осторожно я спросила его, сопровождает ли его Аньес. Ответ: нет, она еще не получила визы. Прекрасно, лимузин подъедет за ним к «Бристолю». Пусть не забудет при отъезде оставить здесь свой мобильный телефон. Как только узнаю больше об условиях его концерта в июне, сразу позвоню ему в Нью-Йорк. И все. Когда я повесила трубку, я чувствовала себя восстановившейся. Все шло слишком гладко. И это было только начало. Колесо фортуны еще продолжало крутиться. Потому что дальше меня ждал настоящий подарок. Его имя Эдмон, персональный шофер Брюса во время его пребывания в Париже. Он сразу же ответил по мобильнику и через полчаса был уже у меня в кабинете.

Не знаю, как устраиваются эти парни, которые зарабатывают сущие гроши, но вид у них всегда более элегантный, чем у патронов, которых они возят. Серый костюм, серая рубашка и черные ботинки, начищенные до блеска, — у Эдмона был вид парня с рекламной картинки «Гермес». Как правило, едва эти шоферы-охранники открывают рот, под одеждой топ-менеджера обнаруживается гризли, как чемодан без ручки. Но бывают исключения. Эдмон был вьетнамец, приехавший в Париж три года назад, и его ум совсем не был горсткой риса, далеко нет. В своем роде он был действительно хитрецом. Он только что провел первую половину дня с сыном кувейтского принца.

— Парень 16 лет, — доложил Эдмон. — Его мать поручила мне отвезти его за покупками. Мы поехали в фирму «Ягуар». Он купил себе открытую машину. Потом мы поехали в «Вирджин». Он приобрел там сотню дисков с видео. Мне даже не предложил выбрать себе один-два. У этих арабов нет никакой элегантности. Все им должны. В один прекрасный день они потребуют, чтобы ресторан «Максим» стал рестораном шиш-кебаб…

Ай, ай, ай… Наши вьетнамцы не любят наших арабов. Однако нечего было мне вступать в дебаты по этому поводу. При этом у меня появилась уверенность, что я что-то узнаю от него. И я не ошиблась — Эдмон рассказал мне, что мать принца спит с консьержем отеля «Ланкастер», в котором они остановились:

— Именно поэтому каждое утро в 10 часов мальчик должен куда-нибудь отправляться. В прошлом году у нее был роман с парикмахером. А ее сестра пристает ко всем горничным. Как только они выходят из дома, они надевают чадру, чтобы показать свою скромность, но в отеле они быстро юбки задирают.

Он был как настоящая сплетница. Это было удачей для меня. Как я и мечтала, Эдмон знал о своих клиентах все подробности, вплоть до цвета их пижам. И тут мне так повезло, как будто я подкову нашла. Эдмон прекрасно помнил три первых дня связи между Аньес и Брюсом. Только в этом случае он повел себя более осторожно. Прежде чем злословить о них, он выждал, какой будет моя реакция. Доверьтесь мне: я была вся внимание. Со звездами я навидалась всякого. Никакие его откровения не смогут меня шокировать. Чтобы Эдмон меньше смущался, я рассказала ему о пребывании в Париже во время международных соревнований по теннису одного английского певца-наркомана, сидящего на кокаине, который стал бы нюхать всю белую линию разметки корта, если бы я оставила его одного на трибуне. После чего мы перешли к небольшой проблеме Брюса с алкоголем. Затем к его посещению замка Фонтенбло. И тут сенсация! По возвращении, на заднем сиденье «мерседеса», на глазах у шофера Аньес занималась с Брюсом оральным сексом. В первый же день, как раз перед вечером в «Кристал Рум»! Эдмон был точным. Бесполезно говорить, что я вкушала его слова, как нектар. Эта девица была настоящей шлюхой. Но это еще не все, готова поспорить, вы не угадаете, что было потом. После ужина Эдмон высадил Брюса, мертвецки пьяного, у «Бристоля», а затем отвез Аньес домой. И прежде чем выйти, она предложила шоферу подняться к ней домой, и там они переспали. А потом договорились о свидании назавтра. Я была на седьмом небе. Ах, еще и в театральной ложе? Я просила Эдмона рассказать как можно подробнее. Почему? Ну что вы, какие могут быть извращенные наклонности. Совсем нет. Просто мой разговор с Эдмоном записывался на пленку.

Эта Аньес, я с ней справлюсь в два счета.

Глава 13

Брюс Фэйрфилд.

Вот сука-лягушатница! Мы же были в Париже, черт побери, не на планете Марс. И весь этот спектакль был разыгран, потому что я ушел из-за стола до десерта. Аньес — француженка, которая все время изображает настоящую француженку и спрашивает себя, что она делает рядом с деревенщиной. Но тут я нашел ее просто комичной. Когда она треснулась о дверь в ванной, я чуть не расхохотался. Хотел расхохотаться. Только, отступая, я опрокинул торшер, и потребовалась постараться, чтобы удержать подставку со столиком и поправить абажур, сохраняя при этом равновесие. Невозможно одновременно с этим еще держаться за бока от смеха. Это точно: я здорово набрался. Я совсем забыл, какие оскорбления Аньес бросала мне в лицо. Хорошее воспитание в монастыре Уазо, ее любимой школе, куда-то испарилось, но в моем состоянии все в одно ухо влетало, а из другого вылетало, как ветер в клетке. Думаю, она орала по-французски. Во всяком случае, повторяю, я не впал в панику. Она, конечно, могла с пафосом осыпать меня проклятиями, но мы лучше поговорим обо всем завтра. Литр «Шато-Латур» — старой перечнице, МП3-плеер — пацану, прогулка в Багателль с Аньес, и все пойдет, как прежде. А сейчас мне надо было только поспать. Проблеваться и поспать. И поверьте, я уснул.