#властный редактор (СИ) - Силаева Ольга Страница 50

— Одежда… — начал Кирилл, но я покачала головой.

— Надену что-нибудь своё. Извини, но я должна чувствовать себя в своей тарелке.

Он помедлил и кивнул.

— Согласен. Жду тебя, ежонок.

Глава 38

Я с удовольствием откинулась на знакомое переднее сиденье машины. Расстегнула куртку.

Я чувствовала себя как дома. А когда Кирилл садился за руль, ощущение и вовсе было незабываемым.

Мне немного не верилось, что мы влюбились друг в друга так быстро. Но разве бывает иначе? Привязываешься порой за день, за полдня: следующие недели просто влюбляешься всё глубже, если не нашлось чего-то, что отвратило бы вас друг от друга навсегда.

Но что? Мы оба хорошо относимся к идее иметь детей или вступить когда-нибудь в брак. Не обсуждаем политические взгляды или острые темы: Кирилл, судя по его иронии, к ним просто равнодушен, или относится философски. У Кирилла нет финансовых проблем, и то, что у меня нет особых денег, его не беспокоит.

Но что-то меня всё-таки грызёт. Не возможный ребёнок Марины — от этой мысли сжимается сердце каждый раз, но сейчас я думаю не о нём.

А о том, быть ли нам с Кириллом вместе. Вообще.

— Опять изображаешь умную Эльзу? — заметил Кирилл, выруливая на шоссе. — Думаешь, что может пойти не так?

— Всё, естественно, — мрачно сказала я. — Я вечный оптимист.

— Рад видеть, что хоть что-то в этом мире неизменно.

— Слушай… — неуверенно сказала я. — Прежде, чем мы начнём делать всякие рискованные шаги вроде поездки в Штаты, или того, чтобы я сменила работу… Может быть, проверим, как мы совместимы? Ну, в чём мы можем не совпасть?

Кирилл пожал плечами.

— В бытовых вопросах обычно помогает хорошая домработница и отличная няня. А в остальном может помешать разве что недостаток секса и общения. — Он лукаво взглянул на меня. — Но что-то подсказывает, что с тобой мне это не грозит.

— Не грозит, — решительно подтвердила я. — Никогда. Заговорю и зацелую.

— Ну вот видишь.

Я откинулась на спинку кресла. Всё было хорошо. Ведь правда?

— А проект? — тихо спросила я. — Он важен для тебя? Если я не справлюсь, если ты из-за меня потеряешь работу — это ведь тоже фактор, верно?

Кирилл ответил не сразу.

— Тебе совсем честно? Как тогда?

Очень хотелось ответить «нет». Вот прямо очень.

— Да, — выдавила я. — Пожалуйста.

— Я работаю на Олега больше четырёх лет. Это билет в партер, ежонок. Очень дорогой билет. И если он меня вышвырнет, это будет не просто ступень вниз, а пара лестничных пролётов. На которых я почти неизбежно сломаю пару рёбер. Можно, конечно, воспользоваться связями и устроиться куда-нибудь в консалтинг…

— Но ты слишком привык бездельничать целыми днями, свалив всё на подчинённых.

Кирилл тихо засмеялся.

— Бизнес застывает в новогодние праздники, ежонок. Все разъезжаются по горнолыжным курортам и по прочим злачным местам. Остаются только те, кто держит руку на пульсе. Или, в качестве исключения, курируют молодых талантливых авторов.

— Например, меня, — вздохнула я. — И мою зарождающуюся литературную карьеру.

— Блестящую карьеру, — уточнил Кирилл. — Эй, теперь ты пила и спала с нужными людьми, у тебя всё должно быть схвачено!

Я не выдержала и рассмеялась.

— У вас всё решает текст, а не связи, — мягко сказал Кирилл. — Хорошая книга пробьётся всегда, пусть не сразу. И я очень надеюсь, что ты не завалишь свою работу, ежонок. Потому что я очень не хочу терять свою.

Я невольно побледнела.

Вот оно. Вот из-за чего мы можем расстаться.

Я была уверена в себе. Уверена в своём тексте. Я могла гордо держать голову, я это знала. Я была несовершенна, я училась, но я писала с азартом, и делала всё, чтобы читателю было интересно. Я заранее радовалась каждой паре глаз, что увидят мой текст — и я вложилась в историю вся, до кончиков ногтей. Иногда этого бывает недостаточно для того, чтобы создать шедевр, но этого хватает, чтобы герои ожили.

Я верю в свой роман. Но могу ли я поставить на кон голову Кирилла? Его работу, его будущее?

Я замолчала. И молчала до самой клиники.

Уже заезжая на парковку, Кирилл заговорил.

— Постарайся игнорировать Марину, ладно? Я знаю, что ты знаешь. Просто напомнил на всякий случай.

— Конечно, — коротко сказала я.

Госпиталь оказался шикарным и дорогим. Куда дороже ведомственной железнодорожной поликлиники, куда начальство выписало нам страховку, хотя и там было куда как круто. Я присвистнула, глядя на огромные плазменные панели, на которых горели ровные строчки расписания.

— Нам сюда, — коротко сказал Кирилл, когда мы отошли от раздевалки. Он, казалось, чувствовал себя как дома.

Я послушно последовала за ним, мимоходом глядя по сторонам. Красиво. Очень. И тоже не для меня. Что ж, хотя бы прикоснусь к жизни из телевизора.

Восемь лифтов. Я уважительно охнула: в моей поликлинике был едва ли один.

Шестой этаж.

А потом сердце ёкнуло: мы поднялись по короткой лестнице и оказались в отделении для будущих мам.

Вряд ли бывшая невеста Кирилла выбрала это место для встречи случайно. Розовые тона, лица улыбающихся малышей, ухоженная девушка с аккуратным животиком в полупустом холле, листающая журнал…

И Марина, стоящая возле пустой стойки регистратуры, перебирая пальцами по бумажной папке. Рядом со знакомым брюнетом, который допрашивал меня во время вечеринки. Сергей, вспомнила я.

Что ж, сегодня я на его вопросы отвечать не намерена.

Я заметила взгляд, который Кирилл бросил на бумажную папку в руке Марины. И как морщинка на его лбу разом разгладилась. Это настоящая история болезни, поняла я. И в ней настоящий анализ крови. Тот самый.

— Заявление, — спокойно сказал Кирилл, доставая лист бумаги из кожаной папки. — Никаких претензий, никаких уголовных дел.

— Начинаешь с самого главного? — ядовито произнесла Марина. — Это важнее для тебя, чем твой ребёнок?

Кирилл не повёл и ухом.

— Кстати, я рад, что ты забрала заявление из полиции. Иначе мне пришлось бы настаивать.

Он обернулся ко мне.

— Лира, подпиши, пожалуйста.

Я мельком проглядела заявление. Дата, стандартные формулировки, краткое описание инцидента, место для подписи. Вот интересно, почему такие бумаги никогда не пишут нормальным человеческим языком? Даже заявление на отпуск приходится переделывать, когда вставляешь туда хотя бы одну живую фразу. А ведь как было бы здорово и весело писать начальнику что-то доброе, с юмором, повышающее настроение и заставляющее улыбнуться!

Впрочем, я не собиралась разглагольствовать о стилистике. Просто взяла у Кирилла ручку и подписала.

И передала ручку Марине.

Та поморщилась.

— Положи.

Я пожала плечами. Ну, если брезгует взять что-то из моих рук, её дело.

Марина зависла над листком надолго.

— Тебя серьёзно не волнует, что я могла покалечиться? — тихо, проникновенно спросила она. — Что я попала в больницу?

— Что чуть не выбила глаз своей коллеге по писательскому цеху, — в тон ей продолжил Кирилл. — Да, действительно, прошу прощения за свою бесчувственность.

Марина сверкнула на него взглядом — и подписала.

Кирилл кивнул и расписался внизу, на месте для свидетелей, сам, указывая свои данные. Передал ручку Сергею, и тот, бросив взгляд на Марину, тоже быстро написал свои данные и поставил подпись.

— Это был пункт первый, — кивнул Кирилл. — Теперь пункт второй.

Сергей отошёл чуть в сторону, набирая что-то на телефоне, но не упуская нас из виду. Словно фотограф на свадьбе, невесело подумала я. Вот только происходило нечто прямо противоположное.

Марина взялась за кольцо на своём пальце.

— Кирилл, мы почти назначили дату свадьбы, — негромко сказала она. — Тест показал, что я беременна от тебя. И ты бросаешь меня из-за этой девчонки?

— Не из-за неё, и ты об этом знаешь.