Обещания, которые мы собирались сдержать - Моника Мерфи Страница 50

Она смотрит на меня так, что трудно смотреть в ответ, и я опускаю взгляд, фокусируясь на ее идеальных сиськах. Ее бледно — розовые соски твердые. Соблазнительные. Я на грани, боюсь, что она может сказать, потому что впервые в жизни я сказал Сильви, что на самом деле чувствую к ней, и я думаю, что она скажет мне, чтобы я сразу же отвалил.

Наверное, я заслуживаю этого, но и она тоже.

— Я устал от этого замкнутого круга в который мы сами себя загоняем, Сил, — признаюсь я, мой голос низкий. — Этот бесконечный цикл, который мы не можем разорвать.

Сейчас самое время разорвать его. Либо мы попытаемся сделать так, чтобы все получилось, либо мы уйдем друг от друга.

Навсегда.

— Ты действительно любишь меня? — спросила она, ее голос был тоненьким.

Это единственное, на чем она сосредоточилась из всего. Она изголодалась по любви. Она всегда была такой. Все Ланкастеры такие. — Я никогда не переставал любить тебя.

Несмотря на то, что я говорю ей, что люблю ее, она все еще выглядит… обеспокоенной. Неуверенной. — Я не знала, что ты любишь меня с самого начала.

— Я не помню, чтобы когда — нибудь говорил тебе о своих чувствах. Я полагал, что ты просто… знала.

Она закатывает глаза, нахальство возвращается в полную силу. — Типичный Спенс.

— Типичная Сил, — отвечаю я ей, прежде чем откинуть плед, обнажив свой твердый член. — Иди сюда. — Я похлопываю по пустому месту рядом с собой.

Она насторожена, но ее взгляд останавливается на моей эрекции, и она медленно возвращается к кровати. Когда она оказывается на расстоянии прикосновения, я хватаю ее за руку и тяну на матрас, заставляя ее вскрикнуть. Я переворачиваюсь, оказываюсь сверху, мое лицо на ее, и она раздвигает ноги, позволяя мне устроиться между ними.

— Если мне придется остаться здесь с тобой на следующие несколько недель, я останусь, — говорю я ей, целуя ее, когда она пытается заговорить. — Я не отступлюсь от тебя, пока мы точно не узнаем, беременна ты или нет.

Ее брови сходятся вместе. — Ты что, пещерный человек? Это так архаично, Спенс.

— Мне все равно. Если мне придется запереть тебя в комнате на следующие девять гребаных месяцев, я так и сделаю. Если ты беременна, этот ребенок в той же степени мой, что и твой.

— Но это мне придется его выносить, — напомнила она мне.

— Я буду рядом с тобой на каждом шагу.

Она гримасничает. — Я даже не люблю детей.

— Я тоже их не очень люблю.

Сильви издает возмущенный звук. — Тогда зачем нам их заводить?

— Потому что нам бы понравился наш. Возможно, мы даже полюбим ее. Ее. Его.

Ее глаза расширяются. Я говорю не то, что она хочет услышать. — Я растолстею.

— Ты всегда была слишком худой. — Я провожу рукой по ее боку, останавливаясь на мягком изгибе ее бедра. — Хотя сейчас ты точно не слишком худая.

— Я превращусь в яростную землеройку.

— Ты уже превратилась. — Я снова целую ее, пока она не рассердилась, мой язык ищет и находит ее, прежде чем я отрываюсь. — Тебе придется вернуться в Нью — Йорк со мной.

Она медленно качает головой. — Я не знаю, смогу ли я.

— Что значит — не знаешь? Я прижимаюсь бедрами к ее бедрам, мой член погружается в нее. — Ты только что сказала, что сделаешь это.

— Я боюсь. — Она качает головой быстрее, ее волосы шуршат по подушке. — Она будет там. Она узнает, что я вернулась. И захочет меня увидеть.

Ее гребаная мать все портит. — Я буду защищать тебя, несмотря ни на что. Я не позволю ей приблизиться к тебе.

— Ты не можешь все время меня охранять. — Она выгибается навстречу мне, посылая мой член глубже, и мы оба стонем от ощущения того, как я погружаюсь в нее.

— Смотри на меня, — пробормотал я, прежде чем провести губами по ее изящной шее, касаясь языком того места, где пульс бьется неровно. — Я сделаю все, чтобы защитить то, что принадлежит мне.

На мгновение мы затихаем, двигаясь и смещаясь. Трахаться, не делая этого? Я не знаю, как это описать, но это чертовски феноменальное ощущение.

— Я не знаю. — Она извивается подо мной, ее тело загорается, отвечая на мое. Я двигаю бедрами, посылая себя глубже, только перед тем, как отстраниться. — Может быть, я поеду с тобой.

Я делаю паузу, глядя ей в глаза. — Поедешь.

Она кладет руку на мою щеку, искренность светится в ее ярко — голубых глазах. — Ты прав. Я сделаю практически все, чтобы иметь еще один шанс с тобой. Даже вернусь в Нью — Йорк и встречусь лицом к лицу со всеми своими демонами. Например, своей матерью.

Я прижимаюсь лбом к ее лбу, глубоко вдавливаясь и вытягиваясь почти до конца, а затем снова вдавливаясь. — У тебя есть я. Не беспокойся о ней.

— Тебе так легко говорить. — Она проводит руками по моим плечам, ее голова откидывается назад, глаза медленно закрываются. — Боже, как хорошо. Продолжай делать то, что ты делаешь.

Ритм ровный. Туда и обратно. Туда и обратно внутри ее влажного, всасывающего жара. У нее самая тугая, самая сладкая киска, и я пристрастился к ней.

Я не могу насытиться.

Без предупреждения я выхожу из нее, и она вскрикивает, на ее прекрасном лице появляется растерянность. Не обращая внимания на ее протесты, я хватаю ее за бедра и переворачиваю так, что она оказывается на животе.

— Встань на руки и колени, Сил, — приказываю я.

Она без колебаний встает на ноги, виляя попкой, ее розовая киска блестит. Я возвышаюсь над ней на коленях, одной рукой хватаю ее за бедро, а другой просовываю палец глубоко внутрь.

— Ох. — Звук срывается с ее губ, когда я добавляю еще один палец, мой взгляд не отрывается от нее, пока я ввожу и вывожу их из ее пизды. Мои пальцы покрыты ее соками, и я вытаскиваю их, нежно проводя ими по рельефной коже ее попки.

С ее губ срывается слабый стон, и я проверяю ее на прочность, просунув в нее лишь кончик пальца. Она напрягается и