Хорошая девочка. Версия 2.0 - Дора Шабанн Страница 50

— Это вот серьезная заявка на «волчий билет» для Константина Валерьевича. И какие демоны его вообще принесли. Дело-то внутрикафедральное, а он приглашенный специалист на временной ставке, — прошипел Шеф.

— Свинья везде грязь найдет. Или создаст. Здесь — второй случай, — заслышав за спиной этот голос с характерным кавказским акцентом, я внезапно успокоилась.

Прибыла тяжелая кавалерия. Сам Алиев Реваз Равильевич своей сиятельной персоной. Мой научный руководитель в аспирантуре при написании и защите кандидатской диссертации. Профессор, почетный член-корреспондент Академии Наук.

То есть наш заведующий кафедрой решил настелить не соломки, а сразу гимнастические маты уложить вокруг меня. Спасибо ему. Я что-то стормозила. Про Кота науч.руку сообщила из Китая еще, а потом — все. Мозги, как отключились.

Нет, милая, любовь не для тебя. Ну ее в пень, и на фиг. От нее сплошные убытки и душе, и престижу.

— Что-то ты, Маргарита, совсем позабыла стариков. Носа в гости не кажешь, сына не привозила уже года три. Нехорошо это. И моя Инесса Арнольдовна скучает, — добродушно, хоть и с укоризной гудит на весь коридор профессор Алиев.

Да и правда, что это я? Перед Инессой было особенно стыдно. Она в моей жизни исполняла роль такой доброй тетушки, что никогда не навязывается, но при обращении к ней поддержку оказывает обязательно.

На самом деле нехорошо получилось.

Ну вот разберемся с ректором, браком и Владом. А после этого живо Руслана в охапку и бегом в гости.

— Вы, Реваз Равильевич, не особо наседайте. Здоровье у Маргариты все еще после командировки не восстановилось, — начинает Игорь Александрович.

— Опять! Рита! А что это Зульфия мне ничего не сказала? — профессор Алиев все, связанное с состоянием моего здоровья, воспринимал серьезно и принимал близко к сердцу. Вышло так, что он приходился моему врачу троюродным братом. Да, а еще вместе со своей женой активно помогал мне в процессе реабилитации после операции и химии.

Человек он пожилой, переживания ему противопоказаны, поэтому надо успокаивать сразу:

— Это про другое. В Китае перенапряглась и перенервничала. Давление, обморок. Все уже практически прошло. Вот разведусь — и вообще отлично будет.

Реваз Равильевич кивнул, повел могучими, несмотря на почтенный возраст, плечами, придавил взглядом сиятельную кафедральную общественность и уточнил:

— Так, а где Саша? Хотелось бы его на пару слов, перед началом.

— Всем бы хотелось. Неуловим он последние три недели. Лекции свои субботние перенес или отменил. Не появляется у нас, — зав.каф хмурился и напряженно оглядывал собравшихся, что-то, видимо, прикидывая и переставляя в своем плане.

Разочарованно подтвердила:

— Со мной Саша не общается. Адвокат шлет ему официальные письма.

И где же он сейчас? Ведь должен был примчаться. Меня покошмарить, застыдить, указать мне мое, так сказать, самое место.

— Ну и демоны с ним. Идемте. Раньше сядем, быстрее после окончания этого цирка коньяка выпьем. Я как раз от троюродного брата привез тут кое-что, — решительным шагом профессор Алиев направился вперед, увлекая за собой не только меня, но и Шефа.

Перед самым входом в аудиторию меня застал внезапный звонок. А вот Бенедикт сейчас совершенно некстати, поэтому была кратка и невежлива:

— Извините, Всеволод Бенедиктович, заседание кафедры. Освобожусь часа через два.

Включить «авиарежим» и вперед, в клетку со всем этим дивным зоопарком.

Глава 51

«Встать — суд идет!» Пародия? Комедия?

'Судьбы ужасным приговором

Твоя любовь для ней была,

И незаслуженным позором

На жизнь ее она легла!'

Ф. И. Тютчев

В не так давно отремонтированной на современный манер лекционной аудитории в честь сегодняшнего сборища кресла были расположены не рядами, а тройным полукругом. Экран свернут под потолком, а на его месте установлены четыре кресла. Три рядом, а одно чуть в стороне, ближе к двери.

Уважаемые мэтры от науки устроили меня на центральном из трех, а сами уселись по бокам.

Хоть смотреть мне на сборище, алчущее шоу, крови и прочих гадостей, было неприятно, но поддержка руководства ощущалась очень хорошо. И, похоже, что эта демонстрация коллегам была, как серпом по самому ценному.

В основном по шее.

Мужики-то судя по настрою, явно пришли просто поржать.

Ничего, придется нам всем этот цирк как-то пережить.

— Итак, время, коллеги. Не будем тянуть. Быстренько закроем вопрос и разойдемся. Дел у всех достаточно, — резво начал Шеф, выразительно постучав по своему хронометру.

И не просто так. Игорь Александрович, оказывается, не только рыцарь и бюрократ, а еще и лицедей. Эти часы он два года назад получил от Министра науки и высшего образования РФ за выдающиеся заслуги.

С порога намекал. Настраивал аудиторию правильно, так сказать.

Мужики со второго и третьего ряда покивали и подняли большие пальцы вверх. Нет, это не зоопарк, это натуральный Колизей, ежки-плошки.

— А ректора ждать не будем? — самые активные и заслуженные кобры нашего серпентария рассчитывали на поддержку известного ценителя семейных уз Германа Сослановича.

Вот неймется же людям, а?

— Руководство Университета уведомлено о времени начала заседания кафедры. Видимо, есть более важные дела, чем в нелепом представлении участвовать, — отрезал зав.каф.

А Реваз Равильевич, не дав дамам опомниться и перегруппироваться для нападения, продолжил:

— Так я не понял, чего собрались-то? Кража интеллектуальной собственности? Низкое качество преподавания? Плохие показатели успеваемости? Отсутствие научной деятельности? Невыполнение учебного плана или министерской программы? Какие у вас есть претензии к доценту Коломенской?

Храбрые среди кобр все же нашлись:

— Видите ли, профессор Алиев, здесь скорее вопросы морально-этического характера. И претензии тоже. Ну, и протекционизм, конечно же.

Со второго ряда дружно захмыкали и зафыркали в сторону.

— То есть, к профессиональным навыкам, научной и педагогической деятельности вопросов и претензий нет? Так и отметим, — Шеф ориентировался мгновенно и акценты расставлял как надо.

— Есть претензии к лоббированию интересов отдельных личностей в ущерб другим, а также недобросовестному ведению научной деятельности, незаслуженному получению послаблений в работе и внеочередных публикаций.

— Конкретизируйте.

— Все статьи Ланского всегда подписаны ее фамилией.

Глаза у зав.кафа стали больше очков:

— Она его научный руководитель, это естественно.

— Но это его работы, она ничего в них не сделала!

Реваз Равильевич хмыкнул и поинтересовался у самых активных и злоязыких:

— А вы много текста написали в трудах ваших аспирантов? Ах, у вас их нет? Какая жалость! Интересно, как же так вышло? Может кто-то настолько неприятный