Эмили Гиффин - Жених напрокат Страница 51

Мы не размышляем над тем, что именно мы сказали друг другу, но что-то в этот день витает в воздухе, вокруг нас. Это еще более ощутимо, чем уличная влажность. Я вижу это в его взгляде, когда Декс смотрит на меня, и чувствую, когда он произносит мое имя. Мы вместе, и признание придало нам отваги. Когда мы гуляем по Центральному парку, он берет меня за руку. Всего на несколько секунд, на пять или шесть шагов, но я чувствую прилив адреналина. Что, если нас застанут? Что тогда? Мне в какой-то степени этого даже хочется — хочется встретить здесь кого-нибудь из знакомых Дарси, какую-нибудь ее подругу по работе, которой пришлось остаться в городе и которая вышла ненадолго прогуляться в парке. Утром в понедельник она нас выдаст, сообщив Дарси, что видела, как Декс гулял с какой-то девушкой и держал ее за руку. Она все подробно опишет, но у меня достаточно заурядная внешность, для того чтобы Дарси ничего не заподозрила. А если и так — я просто буду все отрицать и говорить, что целый день работала. Скажу, что у меня вообще нет розовой блузки (она новая, Дарси ее еще ни разу не видела). Страшно обижусь, и тогда она извинится и снова будет говорить, что Декс ей изменил. Захочет его бросить, а я ее поддержу, стану твердить, что она поступает правильно. В этом случае Дексу не придется делать ровным счетом ничего. Так что все будет нам на руку.

Поднимаемся к пруду, обходим его, наслаждаясь открывающимися видами. Мальчишка в камуфляжных штанах выгуливает старую собаку; полная женщина бежит медленной трусцой, неуклюже оттопырив 6 локти. Мы идем по многолюдной дорожке. Слышу, как гравий хрустит у нас под ногами. Шагаем довольно быстро. Я довольна. Этот пруд, город, вся эта красота и весь мир принадлежат мне и Дексу.

Когда мы выходим из парка, на небе начинают собираться тучи. Мы решаем не переодеваться к обеду и идем прямо в «Атлантик гриль» — ресторан по соседству. Нам обоим хочется рыбы, белого вина и ванильного мороженого. После обеда мы под проливным дождем бежим домой и смеемся, поднимая фонтаны брызг на перекрестке, попадая в лужи, скопившиеся возле тротуара. Добравшись до квартиры, сбрасываем с себя мокрую одежду и вытираем друг друга полотенцем, продолжая смеяться. Декс натягивает семейные трусы, а я — его футболку. Мы включаем музыку и открываем вторую бутылку вина, на этот раз красного. Вытягиваемся на кушетке и несколько часов подряд болтаем, прервавшись только для того, чтобы пойти почистить зубы и перебраться на кровать, где нам снова предстоит спать вместе.

Потом внезапно, как это всегда бывает, времени остается всего ничего. И точно так же, как первая ночь с Дексом была похожа на начало летних каникул, наши последние сутки вдвоем все время напоминают мне конец августа, когда по телевизору вместо жизнерадостных детишек, потягивающих коктейль на бортике бассейна, появляется реклама этих противных «товаров для школы». Хорошо помню это чувство — смесь грусти и страха. Именно так я чувствую себя теперь, когда мы сидим в субботу на моей кушетке, а день плавно переходит в вечер. Упорно твержу себе, что не стоит омрачать грустью нашу последнюю ночь. Что все лучшее впереди. Он любит меня.

Словно прочитав мои мысли, Декс смотрит на меня и говорит:

— Я помню, что мы решили.

Это первое напоминание о запретной теме.

— Я тоже. — Уверена, что настало время для разговора, и мне очень этого хочется. Наш разговор, отложенный на потом. Мы собираемся понять, как нам жить дальше. Нам обоим тяжело огорчать Дарси, но придется это сделать. Я жду, что он начнет говорить. Он должен начать этот разговор первым.

И он говорит:

— Я хочу сказать... не важно, что будет.

Как будто игла царапает пластинку. Меня внезапно охватывает слабость. Вот почему никогда не следует признаваться в своих надеждах. Вот почему ты говоришь, что стакан наполовину пуст. Если проливается полный, чувствуешь себя опустошенной. Мне хочется плакать, но я стараюсь сохранять спокойствие и посылаю самой себе мощные волевые импульсы. Реветь нельзя по нескольким причинам. И не последняя из них та, что если он спросит, я не смогу внятно объяснить, почему плачу.

Борюсь за то, чтобы спасти эту ночь, действую испытанным способом. Твержу себе: он любит меня, любит. Но ничто не помогает. Декс в беспокойстве смотрит на меня:

— В чем дело?

Качаю головой, и он спрашивает снова, на этот раз очень нежно.

— Эй, эй, эй... — Он приподнимает мое лицо за подбородок, смотрит в глаза. — Что случилось?

— Просто мне грустно. — Мой голос отчетливо дрожит. — Это наша последняя ночь.

— Это не последняя ночь.

Глубоко вздыхаю.

— Нет?

— Нет.

Что значит это «нет»? Мы будем продолжать в том же духе еще несколько недель? До праздничного ужина накануне бракосочетания? Или он хочет сказать, что это еще только начало? Почему бы ему не выразиться поточнее? Не могу заставить себя спросить. Боюсь ответа.

— Рейчел, я тебя люблю.

Он замирает, вытянув губы трубочкой, и выжидает, пока я не нагибаюсь к нему и не целую его. Поцелуй — это мой ответ. Не могу произнести ни слова, пока мы не поговорим наконец. Надо остановиться.

Мы целуемся, расстегивая друг на друге пуговицы и молнии и пытаясь избавиться от белья, что в данный момент невозможно. Шуршим разрозненными страницами «Тайме» и сбрасываем их на пол. Наслаждение — панацея от всех бед. Мы занимаемся любовью на кушетке, но мысли мои не здесь. Я думаю, думаю, думаю. У меня в мозгу как будто что-то звенит и крутится, точь-в-точь как шестеренки в швейцарских часах. Что он собирается делать? Что будет дальше?

Наутро я просыпаюсь рядом с Дексом и вспоминаю его слова: «Не важно, что будет». Но во сне я переосмыслила их и пришла к очень логичному объяснению. Декстер всего-навсего имел в виду вот что: не важно, что мы вляпаемся по самые уши, не важно, что скажет или сделает Дарси. И если из-за нее нам придется провести некоторое время порознь, он все равно будет меня любить, и в конце концов все у нас сложится. Вот что, должно быть, он хотел сказать. Но — спокойствие. Я хочу, чтобы он выразился определенно. Конечно, он еще раз заговорит об этом, прежде чем вернется к себе на Уэст-Сайд.

Мы встаем, вместе принимаем душ и идем в закусочную. Это уже становится распорядком. Время — одиннадцать часов. Скоро приедет Дарси. У нас остались считанные минуты, а мы еще не поговорили и ничего не решили. Допиваем кофе и заходим в магазин игрушек. Декс должен купить подарок для младенца кого-то из своих сотрудников. Всего лишь маленький сюрприз, говорит он. Никак не могу определить, нравится ли мне это ощущение — что мы ходим вместе за покупками, как настоящая пара, — или мне жаль тратить последние секунды совместной жизни на это глупое занятие. Скорее — жаль. Я хочу побыстрее вернуться домой, чтобы мы еще успели провести немного времени вдвоем. Чтобы он успел изложить свой план, Но Декс медлит, перебирая игрушки и книжки, спрашивает мое мнение и в конце концов машет рукой: не все ли равно, что купить? Останавливается на зеленом тряпичном динозавре с глупой мордой. Не самый подходящий подарок для новорожденного, но мне нравится его уверенность. Надеюсь, что в отношении нас он преисполнен такой же уверенности.