Фэй Уэлдон - Сестрички Страница 51

— Она презирает мои деньги! — резко восклицает Хэмиш. — Все презирают меня и мои деньги. А Джемма — это само великодушие во плоти. Далеко не всякая жена способна на такую жертву — предложить своему мужу зачать ребенка в чреве другой женщины.

— Далеко не всякая «другая» женщина согласится на это, — замечает Эльза, поплотнее заворачиваясь в одеяло.

— Думаю, согласятся многие, когда убедятся на твоем опыте, Эльза, что это выгодное предприятие. Мы с Джеммой решили выплачивать тебе двадцать пять фунтов в неделю со дня установления беременности плюс шесть месяцев после родов. Полагаю, ты согласишься, что это очень щедрое предложение.

Взгляд Эльзы, вероятно, показался Хэмишу недовольным, потому что он быстро добавил:

— И полный пансион, конечно.

— Я не намерена жить здесь, что бы ни случилось! — возражает Эльза.

— Однако именно этого хочет Джемма. Она собирается обеспечить тебе лучший уход и питание. Это возможно только дома. Беременность — дело нешуточное. Посмотри, каково пришлось бедной Энни: стоило поволноваться из-за Джонни — и выкидыш. Джемма страшно переживала. Девочка была.

Хэмиш заканчивает печатать, встает, вежливо кивает и уже на пороге говорит:

— Я отнесу Джемме списки-заявки, скажу, что это напечатала ты. Пусть у нас с тобой будет маленький секрет… еще один.

В полдень мужчины решили выпить по стаканчику. Тут Хэмиш и предложил Виктору сокровища биллиардной всего за тысячу фунтов. И стремянку, разумеется, в придачу.

— Я сделаю тебе одолжение и дам за это барахло десятку, — говорит Виктор. — И считай, что ты счастливчик. По условиям сделки ты не должен был обрюхатить Эльзу. В чем я, кстати, сомневаюсь. Если ты вообще смог трахнуть ее.

— Не надо напрасно горячиться, — замечает Хэмиш. — Конечно, есть основания сомневаться в плодовитости моего семени. Я человек пожилой и нездоровый, не в пример тебе. Но и ты, между прочим, не особенно блистал мужской силой сегодня ночью. Джемма даже разочарована.

Виктору нечего сказать.

Потом торги ненадолго возобновляются; от тысячи фунтов стороны так и не уходят.

Эльзе позволяют спуститься к ланчу. Бульон, ростбиф, картофель, морковь, зеленый горошек, йоркширский пудинг, яблочная слойка со сливками. Меню как в вагоне-ресторане, замечает про себя Эльза, но ест с аппетитом. Она жутко голодна.

Обстановка за столом, как ни странно, непринужденная. Внешне, во всяком случае. Еще бы — столько гостей! Мистер и миссис Рэмсботл, бывший местный викарий со своей молодой женой. Он потерял приход не из-за развода, а из-за повторного брака с юной прихожанкой, которой едва исполнилось шестнадцать лет.

— Как же преуспела в жизни наша Джемма, — доверительно сообщает Эльзе миссис Рэмсботл. — И ведь совершенно не возгордилась, ну ни капельки! Помнит старых друзей… Она жила у нас, когда впервые приехала в Лондон. Мы были ей вместо отца-матери. Своих родителей у бедняжки не было… У нас тогда будто дочка появилась! Правда, и своя была; да, Мэрион наша… но боюсь, у нее жизнь не слишком удачно сложилась.

— А что с ней стало, где она сейчас?

— В клинике, дорогая, в клинике. Нервы. Мы навещаем ее каждое третье воскресенье месяца. Сегодня, однако, приехали сюда. Но Мэрион все поймет и не обидится, в душе она добрая девочка. Теперь она уже не сердится и не жалуется, как раньше. Конечно, седативная терапия помогает.

— Я вижу, Джемма по-прежнему увлекается традиционной английской кухней, — говорит мистер Рэмсботл. — Что же, я сам вернулся к ней с недавних пор. Мы с тобой везде побывали, правда, мамочка? Всего отведали и скажем: в гостях хорошо, а дома лучше. Так-то, девушка.

— Мы даже летали на первом «Конкорде», — добавляет миссис Рэмсботл. — Но, должна сказать, шокированы. Нет, не ценами, а ощущением полета в поднебесье над малюткой-Землей.

— Да, были счастливые времена, когда человек ничего не ведал, — мрачно замечает мистер Рэмсботл. — Между нами духовное лицо! — вдруг восклицает он. — Можем ли мы надеяться на его мудрость, с которой он успокоил бы нас?

Бывший викарий изумлен.

— Столько дурных дел творится рядом, — поясняет свою мысль мистер Рэмсботл.

— Мир нисколько не изменился за сотни лет, — сухо говорит викарий. — Каждый видит его по-своему — вот и весь секрет.

Он накалывает кусочек сочного ростбифа и, ничуть не смущаясь, кладет его в приоткрытые губки своей юной женушки.

Взгляд у нее чуть укоряющий, но вкусненькое мясо ей нравится, и она не ропщет, не сердится: невелик грех. Отмолим.

Супруги Рэмсботл несколько удручены приземленностью разжалованного викария. Они умолкают, отказываются от кофе и начинают внезапно собираться в клинику к Мэрион. Однако речи их по-прежнему благодушны.

— В конце концов, — говорят они, — у нас только раз в месяц есть возможность повидать нашу девочку, нашу плоть и кровь родную. И как же ей повезло с лечением! Какая клиника — вы бы знали! Какой вид из окна! Сердце сельской Англии.

Джемма провожает старых друзей, ласково машет им на прощание, и Виктор получает шанс побыть наедине с Эльзой. Эльзе запретили пить кофе, но позволили позвонить подруге Марине. Она закрылась было в кабине с креслом, но туда проник Виктор.

— Господи, Эльза, — вздыхает он. — Уж ты прости меня. Ничего, как-нибудь выберемся.

Виктор сажает Эльзу на колени. В глубине кресла, за выцветшими древними ширмами кабины его совершенно не видно, и он может беспрепятственно воспользоваться ее прелестями.

А Эльза умудряется одновременно говорить по телефону.

— Что там случилось, Эльза? — беспокоится в трубке Марина. — У тебя такой странный голос.

— Нас использовали. Нагло использовали, — прерывисто говорит Виктор чуть ли не в самое ухо Эльзе. — Оказывается, нас пригласили лишь на дежурные выходные! И что за публика за столом собралась! Нет, это просто оскорбление. Все было заранее рассчитано. Покупать его биллиардную! Да там один хлам! Обман! Они и на тебя нацелились неспроста. Это все Джемма с ее куриными мозгами.

Он наконец затихает. Ему стало легче: вот она, Эльза. Рядом. Знакомая. Теплая. Привычная. Он смыл скверну, ниспосланную коварным чужаком. Все. Теперь Виктор спокоен. Теперь можно и расслабиться. Временно хотя бы. Эльза все это время без особого успеха пыталась пересказать Марине содержание заявок, которые в печатном виде требовались Джемме.

— Что за вздор! — обрывает ее Марина. — На что ты тратишь время! Да и телефонный счет тебя неприятно удивит. — И Марина кладет трубку.

Виктор торопится вернуться в гостиную, пока его не хватилась Джемма. А Джемма ждет. Свой главный козырь она еще не разыграла. Но наконец-то! Является козырная дама по имени Дженис. При ней свита — дочь Уэнди и красивый, ладный парень. Вот только под глазом у Дженис огромный синяк.