hunnyfresh - Письма с войны Страница 51

Он протянул ей своего дракона, которому было почти столько же лет, сколько самому Генри. Игрушка была самой любимой и, естественно, самой потрепанной. Эмма заметила на лапе дракона стежки. Когда-то дракончика случайно зажало дверцей машины, и Генри, стараясь спасти своего лучшего друга, дернул так сильно, что лапа оторвалась. Генри плакал несколько дней, пока Реджина не вернула дракона сыну. Лапа была пришита так, что стежков почти не было видно, и об этой истории напоминали только пятна машинного масла, которые, как Реджина жаловалась Эмме в письме, она так и не смогла вывести. Эмма ещё тогда поняла, как много игрушка значит для Генри, если уж Реджина пошла на такие жертвы. Даже только за сегодняшний день Эмма уже сбилась со счета, сколько раз её сердце благодарно сжималось, когда она думала о том, сколько Миллсы сделали для неё. Но теперь, когда после разговора с Августом её барьеры трещали по швам, она смотрела на Генри, протянувшего ей любимую игрушку, и готова была расплакаться.

- Я не могу взять твою игрушку, малыш. Но я очень рада, что ты хотел мне его отдать, - мягко сказала Эмма, крепко обняв Генри.

- Это тебе! - мальчик настойчиво сунул игрушку ей в руки. - Мама говорит, подарки должны быть особенными, а Рекс самый особенный.

Рассмеявшись сквозь слёзы, Эмма дрожащими пальцами взяла дракончика и прижала к груди.

- Это лучший подарок, который я когда-либо получала.

Генри радостно улыбнулся и показал матери большой палец. Реджина одобрительно улыбнулась сыну.

- Ну, - Август поправил штанину и, опираясь на плечо Эммы, встал. - Генри, как насчёт того, чтоб пойти со мной пробовать лазанью?

Наклонив голову, Генри задумчиво посмотрел на Августа, потом на его руку. Поколебавшись, он взял мужчину за руку, позволяя увести себя из зала.

-А ты не трансформер?

Эмма подождала, пока мужчины выйдут из комнаты, и встала, засунув руку в задний карман джинсов. В другой руке она всё ещё держала Рекса. Она робко улыбнулась брюнетке стоявшей на пороге:

- Эй.

- Эй, - хрипло откликнулась Реджина, кивая Эмме. Прочистив горло, она продолжила. - Мистер Бут - очень интересный человек. Он мне сказал, что ему есть, что про тебя рассказать.

Эмма закатила глаза, подходя к Реджине:

- Безбожно врёт.

- О, я в этом сомневаюсь, - поддразнила та. – Ты, что же, взломала школьную систему?

- Ну, один раз! - под испытывающим взглядом брюнетки Эмма сдалась. - Ну, ладно, может и не один. Но поймали меня только однажды.

- Только, - сухо передразнила Реджина.

- Генри думает, что Август киборг, - смеясь, сообщила блондинка.

- Ох, - смущенно выдохнула Реджина, густо покраснев. - Я прошу прощения. Я с ним поговорю.

- Не волнуйся, - успокоила Эмма, чуть сжав её запястье. - Август это подтвердил.

Реджина вопросительно посмотрела на Эмму.

- У Августа буйное воображение. Он, кстати, говорит, что пишет книгу, - объяснила Эмма.

- Ну, тогда я думаю, что Генри с мистером Бутом прекрасно поладят, - уступила Реджина. - Но я всё равно поговорю с сыном.

Они задержались на пороге. Эмма задавалась вопросом, что именно слышала Реджина из их с Августом разговора. Слова брата всё ещё отдавались в ушах. Сделать момент подходящим. Но, как и с большей частью жизненных решений, было проще сказать, чем сделать. Так что Эмма довольствовалась тем, что приняла протянутую Реджиной руку. Пальцы уже привычно переплелись, и женщины вышли из комнаты.

Когда Эмма получила своё первое письмо от Реджины Миллс, Август уже успел забыть, что вписал её в программу переписки. Он наблюдал, как Эмма продвигается по службе, и впервые в жизни видел её, подчиняющуюся чьим-то приказам. Но замечал он также и то, что у Эммы только это и осталось - приказы в мире хаоса. Они сблизились, пока жили под одной крышей, но потом Август вышел из системы по возрасту и, к его сожалению, вынужден был оставить Эмму в доме Джонсонов одну. Позже он узнал, что она сбежала оттуда и предстала перед судом за попытку толкнуть какие-то  ворованные часы. И хотя, спору нет, для Эммы это был трудный момент, Август умел распознать счастливый случай, даже когда тот маскировался под неприятности.

Будучи её сержантом, Август мог присматривать за Эммой, хотя она в этом не нуждалась. Она всегда была бойцом и могла о себе позаботиться. Физически, по крайней мере. Однажды, например, еще в старшей школе она подралась с капитаншей группы поддержки. Та сказала, что родители Эммы бросили её, потому что она отброс. Август прибежал на шум, намереваясь вмешаться, но ему осталось только присоединиться к болельщикам - Эмма неплохо справилась и без него. До того, как их растащили, Эмма умудрилась сломать противнице нос. После этого Эмму послали в католическую школу для девочек, откуда её выставили пару месяцев спустя за постоянные ругательства и нехристианское поведение.

Но когда речь заходила об эмоциях, вот тут начинались проблемы. Именно поэтому Август и вписал Эмму в программу переписки. Он хорошо знал ее, не важно, признавала она это или нет, и он знал, что сама Эмма в жизни этого не сделает. Синдром отшельника и сам по себе может сломить даже лучших солдат, а уж если добавить к ней враждебное отношение Эммы к миру, тогда точно жди беды. Так что, как и положено примерному старшему брату, он позаботился о том, чтоб у Эммы была хоть какая-то связь с миром за пределами форта. Но, вписывая рядового Свон в число участников переписки с гражданскими, он даже представить не мог, что, в итоге, три года спустя будет сидеть в гостиной особняка, принадлежащего женщине, с которой Эмма переписывалась, есть лучшую в своей жизни лазанью и смотреть, как его сестра общается с хозяйкой дома, к которой явно испытывала вполне определенные чувства, так, будто они встретились еще до того, как Эмма решила пойти в армию.

Кажется, не он один из присутствующих в комнате об этом думал.

Эмма умолкла посреди разговора с шерифом Сторибрука и напряженно прислушалась, а Реджина одновременно с этим встала и, сузив глаза, позвала Генри и торопливо вышла из комнаты. Глядя на эту сцену, черноволосая официантка, которую, как Август успел узнать, звали Руби, многозначительно глянула на него. Эмма напряженно прислушивалась, но облегчено кивнула, услышав голос Реджины, что-то говорившей сыну, и продолжила разговор.

Мальчишка был очаровательный, и Эмма вовсе не шутила, говоря, что Реджина - невероятная красавица. Но Августу ещё радостнее было видеть, что приемная сестра со многими подружилась: тихая школьная учительница, которая почему-то так быстро ушла, доктор, видимо, неразлучный со своим Понго, и Грэм, местный шериф. Этот, кстати, сейчас уговаривал Эмму вернуться в Сторибрук, когда истечет её контракт с Дядей Сэмом, и занять должность помощника шерифа. Конечно, если бы спросили Августа, он бы уверенно сказал, что Эмме не нужен предлог в виде ждущей её должности, чтоб вернуться в Мэн. Но если такая стабильность позволит ей спокойно спать по ночам до её возвращения, то почему нет? Он был рад, что Эмма, наконец, двигается дальше.