Сандра Браун - Новый рассвет Страница 51

– Явился наконец. Полюбуйся, что ты со мной сделал, сукин сын. Ты меня до этого довел.

– Ты в этом уверена? – язвительно ответил Грейди.

– Ты или какой другой негодяй, который слишком много о себе мнит, чтобы заговорить со мной на улице. Как захочется покувыркаться, так сразу сюда и волокутся. – Ванда скрипнула зубами и застонала от муки. Но, не сумев сдержать боль, разразилась воплем, от которого зашатались ветхие стены домишка.

– Ты мешаешь отцу. Он послал меня сюда, чтобы заткнуть твой визг.

– Пошел он к черту. И ты тоже.

– Ты очаровательна, как всегда, Ванда. Материнство тебе к лицу. – Взгляд Грейди скользнул по раздутому телу, широко раскинутым ногам. Показалась головка ребенка.

Ванда оперлась на локти и натужилась изо всех сил. Прижала подбородок к груди. Из ее горла вылетали низкие, утробные, звериные крики, омерзительные для ушей Грейди. Потом она откинула голову назад и завопила так, что сорвала горло.

– Я велел тебе заткнуться! – раздался снаружи крик. – Чертовы бабы! – Догги, шатаясь, спустился с крыльца. Собаки разбежались в разные стороны. – Пойду налью еще кувшинчик. – Он поплелся сквозь сгущающиеся сумерки.

Грейди перевел взгляд на Ванду. Та билась в тисках очередной схватки.

– Помоги, помоги! – молила она, отбросив высокомерие. Боль превратила ее в жалкое существо. – Ребенок не может родиться. Он никак не родится. Помоги. Сделай что-нибудь! – визжала она, а Грейди стоял не шелохнувшись и в упор глядел на нее.

– Твой отец велел мне утихомирить тебя. – В его голосе, как и на лице, не было никакого выражения.

– Я не могу не кричать. Мне больно. – Ванда снова откинулась на пропитанную потом подушку. Ее тело в очередной раз содрогнулось от боли, из горла вылетел долгий громкий вопль.

На свет показались плечики ребенка. Мгновение – и он родится, а Грейди Шелдон, молодой красивый бизнесмен, посадит себе на шею еще одного Бернса. При мысли о том, что это он сделал щенка Ванде Бернс, Грейди затошнило даже сильнее, чем от безотрадного зрелища и запахов. Немыслимо, что он всю жизнь будет обязан кормить семью этих голодранцев.

Много недель Грейди обдумывал, что же ему делать. И пришел к некоему выводу, тоже немыслимому. Но он был в отчаянии. А от отчаяния люди делают то, о чем в обычном состоянии и подумать невозможно.

– Догги велел мне заставить тебя замолчать. Думаю, я сумею. – Грейди взял с постели лишнюю подушку. – Не кричи больше!

Ванда взглянула на него остекленевшими глазами, в которых теперь проглядывала не только боль, но и страх.

– Что ты делаешь? А? О господи… – Она скрипнула зубами, ее скрутил спазм. – О господи, о боже, – запричитала она, ее тело напряглось, выталкивая живое существо.

– Не вопи, – угрожающе предупредил Грейди.

– Я не могу… не могу сдержаться… – Рот Ванды широко раскрылся, и из него вылетел вопль, превзошедший все предшествующие. В этот миг ее тело раскрылось, и родился ребенок.

Грейди пришел в себя.

Он накрыл лицо жены подушкой и прижал ее спиной к матрацу. Она боролась, но недолго. Долгие часы мучительных родов ослабили ее. Грейди не отпускал подушку еще долго после того, как ее руки и ноги перестали дергаться.

Он убрал подушку. Пот струился по телу холодными ручьями. Он не взглянул на Ванду, лишь опустил глаза на мяукающего младенца, который лежал между ее бедрами. Он даже не перевернул его, чтобы посмотреть, мальчик это или девочка. Нечего тратить на это силы. Ублюдок долго не проживет. Если его план сработает. А он обязан сработать.

Услышав шарканье ног, Грейди поспешно обернулся. На цыпочках подошел к двери, осторожно приоткрыл ее и увидел Догги, неверной походкой бредущего к хижине. На каждом третьем шаге он снимал с плеча кувшин, запрокидывал голову и вливал в горло большой глоток самогона.

Когда Догги доплелся до хижины, его одурманенный алкоголем мозг отметил, что чего-то не хватает.

– Что такое? – пробормотал он, двинулся вперед, пошатнулся и чуть не свалился на одну из собак. Чертыхнувшись, ступил на крыльцо, схватился за грубый кедровый столб, чтобы не упасть. – Что у вас там творится, а? – окликнул он. – Ванда! Шелдон! Пацан уже родился? Почему никакого шума? А? Почему…

Догги так и не увидел дубового полена, которое проломило ему череп в тот миг, когда он перешагнул через порог. Он тяжело повалился на пол.

Несколько минут Грейди переводил дыхание, а потом вышел из тени и склонился над тестем. Тот не шевелился. Грейди рукавом вытер вспотевший лоб.

Самой судьбой им было суждено умереть так, уверял он себя. Они были отбросами, им не пристало жить на одной планете с порядочными людьми. Кто хватится Догги Бернса и его потаскушки-дочери? Он оказал услугу миру, избавившись от них. Он только немного помог проведению, вот и все.

Грейди подошел к ящику из-под яблок, служившему туалетным столиком, и, небрежно опрокинув керосиновую лампу, убедился, что стеклянная колба разбилась о дощатый пол и керосин разлился широкой лужей.

Никто его не станет за это винить. Судьба к нему в последнее время не слишком добра. Он потерял Бэннер, а с ней участок первоклассной недвижимости и поддержку Коулмэнов – семейства, имеющего большое влияние в округе Ларсен. Его унизили публично. Даже те, кто всегда ходил за ним по пятам, отворачиваются, завидев его на улице. Смеются. Он вытерпел все, что в человеческих силах, – разве не так? А теперь он заставит судьбу склониться в его пользу.

Грейди чиркнул спичкой и зажег сигару, которую по счастливой случайности догадался с собой захватить. Не это ли знак того, что ветер судьбы уже переменился. Он лениво вышел из хижины и втянул в легкие табачный дым, а потом выпустил его долгим, медленным выдохом.

Всем известно, что Бернсы живут как свиньи, что Догги беспробудно пьет. И Ванда тоже. Никто не видел, как он выезжал из города. А если и видел, то сможет ли доказать, что ехал именно сюда? Он обогнет город, вернется с противоположной стороны и непременно помашет рукой нескольким встречным, которые припомнят это позже, если у шерифа возникнут подозрения насчет пожара у Бернсов. Грейди швырнул окурок в открытую дверь хибары и даже не оглянулся, чтобы посмотреть, вспыхнул ли огонь.

Судьба теперь на его стороне.

Когда Бэннер и Джейк приехали, праздник был в самом разгаре. Они припозднились.

Да, Коулмэны умели устраивать вечеринки. На нижних ветвях деревьев были развешаны фонарики, закрытые разноцветной бумагой. Столы, сдвинутые торцами друг к другу во дворе, ломились от яств. Из ямы для барбекю шел восхитительный аромат мяса, коптящегося в дыму мескитового дерева. Повсюду стояли кувшины с пивом. Ма наполняла лимонадом бокалы для дам.