Ярослава Лазарева - Розовый узор на черном крыле… Страница 52

«Оденусь, как на прием, – мелькнула шальная мысль. – Пусть с порога в осадок выпадет. Он меня только и видел в эмо – прикидах или длинной футболке»

И она рассмеялась.

Кирилл явился на удивление быстро. Но Марика уже ждала его возле двери. Увидев, как он идет по дорожке и растерянно смотрит по сторонам, она раскрыла дверь и остановилась на пороге. Свет из холла падал на нее сзади. Кирилл, увидев ее, вначале побежал, но потом пошел медленно, не спуская с нее глаз. Марика надела длинное бальное платье с белым атласным корсетом, туго стягивающим ее и без того тоненькую талию. Пышная бледно-розовая юбка падала ей до розовых туфелек с изящными бантиками на носках. На руки она натянула длинные белые перчатки в тон корсета. Волосы подняла в высокую прическу и украсила живыми мелкими нежно-розовыми розами, вытащенными ей из роскошного букета и нещадно обломанными. Букет принес сегодня отец, и он стоял в спальне Марии Андреевны. Но вот наложить макияж Марика не успела и из-за этого сильно нервничала. Но Кирилл и так онемел от восторга. Он взбежал по ступеням и остановился перед ней в полной растерянности. Такой он Марику ни разу не видел, и она показалась ему сказочной принцессой, к тому же стоящей на пороге самого настоящего замка из красного кирпича.

– Чего застыл? – непринужденно спросила она и взяла его за руку. – Пошли в дом!

Марика закрыла двери и бросилась ему на шею. Кирилл задохнулся от счастья и закружил ее по огромной гостиной. Они упали на диван и начали хохотать. Потом стали целоваться.

– Я чуть не умер без тебя, – между поцелуями шептал он. – Это невыносимо! Как я был счастлив в Москве!

– Я тоже! – шептала она, держа его лицо в ладонях.

И они вновь начали целоваться. Кирилл обхватил ее, и они с дивана скатились на пол. Он оказался сверху. Ее волосы растрепались, розы выпали из них, лежали на ковре и одуряюще пахли. Кирилл лихорадочно стянул с ее плеч лямочки. Но корсет был тугим. Кирилл начал целовать шею и обнаженные плечи.

– Так наверно должны быть одеты невесты, – пробормотал Кирилл, забираясь рукой под юбку.

– Чего придумал! Невеста! – смущенно рассмеялось девушка и отодвинулась от него, легко ударив в плечо.

Кирилл вскочил и подхватил ее на руки.

– Где твоя комната? – прошептал он.

– По лестнице нужно подняться, но ты надорвешься! – весело проговорила она, обхватила его за шею и заболтала ногами.

Но Кирилл не ответил и бросился к лестнице в углу гостиной. Он поднялся, так и не выпуская Марику.

– Прямо по коридору и третья дверь, – сказала она.

Когда они оказались в комнате, он осторожно опустил ее на диван. Но у них обоих отчего-то упало настроение. Марика встала и поправила перед зеркалом сбившуюся прическу. А потом, после небольшого раздумья, сняла платье и переоделась в домашние трикотажные шортики и футболку. Она вынула оставшиеся бутоны, распустила волосы, расчесала их, повернулась к молча наблюдающему за ней Кириллу и будничным тоном спросила, не хочет ли он чаю.

– Пожалуй, да, – кивнул он.

– Сейчас принесу, – сказала Марика. – Или накрыть в столовой?

– Что ты! – явно смутился он. – Можно и здесь. А я пока музыку послушаю. Чего тут у тебя имеется?

И Кирилл, наконец, оторвал от нее взгляд и подошел к металлической стойке, доверху заполненной дисками.

Он поставил диск.

–  «Его ожившие цветы среди заснеженной листвы ее сада. Здесь каждый шорох словно крик, здесь все, к чему он так привык, чему она была рада. Зачем ты обещал мне рай? Прошу, не умирай! Мне будет сложно искать замерзшие цветы среди заснеженной листвы. Все безнадежно…»,  – услышала Марика и задержалась у двери.

Кирилл сделал звук громче и сел на диван, глядя на нее.

–  «Если я соглашусь дальше жить, что ты можешь мне взамен предложить? Только лишь боль… Она построит новый мир из полной тишины. Здесь можно не дышать, здесь можно видеть сны. Здесь нет его цветов, здесь нет его зимы, здесь можно видеть сны. И видеть в них друг друга… И она убьет себя, свое сердце подарив. И она убьет себя… И она…»,  – пел солист, переходя то на шепот, то на крик.

Марика стояла у двери, не в силах уйти. Взгляд Кирилла, который не спускал с нее глаз, притягивал ее. Песня закончилась. Она подошла к дивану, взяла пульт и выключила центр.

– Ну ты чего? – удивленно спросил Кирилл. – У меня нет этого альбома! Давно хотел послушать.

– Я тебе спишу, – пообещала Марика и села рядом.

– Послушай, Кирилл, – начала она серьезным тоном, – мой отец хочет пригласить тебя в трофи – рейд. За этим он и взял твой телефон.

– Трофи? – изумился он и вдруг расхохотался. – Да ты шутишь, дарлинг! С чего бы ему приглашать бедного «кукурузника» участвовать в развлечениях местных воротил? Знаю я, сколько стоит просто подготовить внедорожник для подобной гонки! У моего отца есть приятель по гаражу, так у него сын автослесарь в лучшем салоне города, где все ублёвцы свои супер навороченные тачки до ума доводят. И те, кто офф-роудом увлекаются, там же! Или твой отец хочет утопить меня где-нибудь в болотах? – добавил он и заулыбался.

– Дурная шутка! – сухо заметила Марика и начала стягивать перчатки.

– Ну прости! – тут же опомнился он. – Но согласись, предложение крайне странное! Хотя пока мне его никто еще и не делал!

– Значит так, – серьезно сказала Марика, – отец увидел на одном из снимков Арсения порез на твоем запястье. Я, конечно, убедила его в том, что ты в поезде случайно ножом поранился. На что он мне рассказал, что в нашем городе, оказывается, самоубийство Ирочки уже четвертое по счету с начала года. Как он сказал, все это были эмо, все резали себе вены.

– И что? – пожал плечами Кирилл, но глаза опустил, тут же спрятав их под челку. – Не вижу связи!

– Думаю, папа решил поговорить с тобой на эту тему, – предположила она.

– Для этого вовсе необязательно приглашать меня в трофи – рейд, не находишь? – спросил он и встал.

– Ты куда? – тут же испугалась Марика.

– Мне пора, – хмуро ответил он. – Посмотри на часы! А вдруг твоя мама раньше вернется?

И Кирилл вышел из комнаты. Марика, едва сдерживая слезы, двинулась за ним. Они спустились в гостиную. Кирилл у входной двери остановился и повернулся к ней.

– Я люблю тебя, – тихо произнес он.

– Я боюсь, – призналась Марика. – Сама не знаю… но мне так страшно! Что-то в этом не то. Ирочка… а ведь и ты…

Но Марика замолчала, хотя с языка так и рвался вопрос, почему время их суицида совпало.

– Прошу, ради нашей любви, не лезь ты в это дело! Не спрашивай меня ни о чем! Я сам разберусь! – нервно проговорил Кирилл.