Джеймс Стерлинг - Смена правил (ЛП) Страница 52

— Я же сказал тебе, не заходить в бар, Котенок. Я же говорил тебе.

— Твою мать, — я покачала головой, всё ещё шокированная от такого открытого проявления неверности и от своих собственных ужасных воспоминаний.

Джек схватил меня за руку и потащил в сторону лифта.

— Вот почему я сказал тебе никаких баров. И вот почему нас поселили на другом этаже. Чтобы ты не видела всего этого дерьма. Пошли.

Я спотыкалась, стараясь идти в одном ритме с Джеком, который отчаянно желал поскорее увести меня подальше от этого места.

— Не могу поверить, что они ведут себя подобным образом на публике. Разве они не волнуются, что их могут застукать?

Джек посмотрел на меня.

— Не здесь.

— А?

Губы Джека были сжаты в жесткую линию.

— Не будем говорить об этом здесь. Подожди, пока мы не доберемся до нашего номера.

— Ох, — выдохнула я.

Выйдя из лифта, мы направились по длинному коридору к нашему номеру. Я водила рукой по обоям, пока Джек прижимал карту-ключ к специальной ячейке. Раздался щелчок и Джек толкнул дверь, придерживая её, чтобы я прошла первой, прежде чем зашел в номер сам и опустился на кровать.

— Они не боятся, что их застукают, потому что все и так уже знают.

— Ты хочешь сказать мне, что эта сука Кимбер знает, что её муж есть не что иное, как изменяющий ей кусок дерьма? — спросила я. В моем тоне явно слышалось неверие.

Он вздохнул.

— Ну, может не в таких определениях, но да.

— То есть она знает, что он изменяет ей, и что? Ей на это просто плевать?

Я не могла понять, как кого-то в здравом уме не волновала измена. Что тогда за отношения были между ними?

— Я не знаю точно, что она знает, но я знаю, что она подозревает это.

— Разве ей не хочется выяснить всё наверняка?

— Возможно, ей просто не хочется знать ответ на этот вопрос. Реальность такова, что многие из этих парней изменяют своим жёнам, Котенок. Это, на самом деле хреново, но это правда. И да, обычно жёны знают об этом, но предпочитают притворяться, что ничего не случилось.

— То есть они не признают факт измены? — я покачала головой, пытаясь понять всё сказанное. Я подумала о Кимбер и её команде стервозных жён, и почувствовала жалость к ним.

— Ну да, или притворяются, что ничего не случилось, потому что им нравится их жизнь.

Я покачала головой, отказываясь поверить в это безумство.

— Не верю. Неужели все материальные блага, что они имеют, намного важнее, чем уважение, хорошее отношение к себе и истинная любовь?

— Думаю, что на самом деле легко привыкнуть к такому образу жизни. И они не хотят с ним расставаться. — Джек взъерошил свои темные волосы, прежде чем прижал голову к стене.

Такой стиль жизни был чужд мне. Я задавалась вопросом, что заставляло человека убеждать себя в том, что можно пойти на такой компромисс. Кому нужно самоуважение, если на твоем пальце сияет огромный бриллиант, и ты носишь дорогую одежду?

— Ну, а как Вам такой стиль жизни, мистер Картер? Потому что вся эта фигня не сработает со мной.

Мой взор заволокло туманом, сердце заныло от понимания, что он уже поступал так со мной. Он обманул, и я знала об этом, но в итоге смирилась и приняла его обратно с распростертыми объятиями. Всё это уже было со мной.

— Котенок, я никогда не поступлю с тобой так, как они поступают со своими женами. Думаю, что они самые настоящие мудаки. Особенно парни, у которых есть дети, — Джек хлопнут по кровати. — Иди сюда.

Я опустилась на кровать и легла рядом с ним, когда он обнял меня за плечи.

— Я знаю, что ты не такая как их жены. И мне не понравится, если ты станешь такой. Я знаю, что ты оставишь меня навсегда, если я не смогу… — он остановился, — … я не хочу снова потерять тебя.

ГЛАВА 17. Разве она не должна быть горячее?

Кэсси

Следующие шесть недель мы с Джеком провели, занимаясь обычными повседневными делами. Маттео сопровождал меня на каждую домашнюю игру Mets, и оскорбления в мой адрес постепенно прекратились… до тех пор, пока Джек не потерпел своё первое поражение за команду. В этот вечер я была вынуждена выслушать несколько вариаций на тему «Какой Джек отстойный игрок», и как мне нужно «вправить ему мозги». Заядлые болельщики были в ярости. Когда ты выигрываешь, они любят тебя, так неистово, будто ты не можешь сделать ничего неправильно. Но в тот момент, когда ты проигрываешь, они пройдутся по тебе вдоль и поперек.

Мы с Джеком постоянно разговаривали по телефону, когда он уезжал. Джек хотел, чтобы я приезжала на все выездные игры, на которых могла присутствовать. Однако это было не так весело, как я сначала предполагала. Большую часть времени я проводила одна, блуждая по городу, и перекусывая в ресторанах в одиночестве. Внешне кажется очень круто быть девушкой игрока Высшей лиги, но на самом деле, это один из вариантов одиночества. Не говоря уже о том, что от созерцания постоянных измен других игроков команды своим женам, у меня сводило живот.

Также со мной случались приступы недоверия, но я старалась изо всех сил держать их в узде. Джек старался, как мог: он разговаривал со мной часами по телефону после каждой выездной игры, и предпочитал заказывать еду в номер, чем выходить куда-либо с парнями. И неважно, сколько раз я говорила ему не делать так.

Бейсбол отнимал у меня Джека практически на полмесяца. Самое долгое время, которое он провел дома без выезда, составило всего семь дней. Семь.

Доверие было очень хрупкой вещью. Порой, оно казалось живым, дышащим существом, которое я подстраивала под свои собственные потребности в данный момент. В другой раз, оно двигалось подобно неконтролируемым эмоциям, которые накатывали на меня сродни приливам и отливам в океане. В один момент со мной всё хорошо, но в следующую минуту, я срываюсь и убеждаю себя, что Джек ничем не лучше своих товарищей по команде.

Я хотела, чтобы наши отношения были проще, и мы работали в этом направлении. В самое сложное время мы с этим справились. Я сделала выбор, когда Джек вернулся. Возможно, я не должна была позволять ему войти в мою дверь, но я хотела этого. И теперь мне нужно было двигаться вперед и верить, что он больше не причинит мне боль. Моё сердце страстно желало принять его действия и сделать смелый шаг, но моя голова отказывалась так просто сдаваться.

Глупая голова.

То, что Джек уехал, не означало, что о нас прекратили сплетничать в сети. Публикации не прекратились. И неважно, как сильно я старалась уговорить себя не читать их. Я не могла сопротивляться своему желанию. Моё собственное любопытство губило меня. Каждый раз, когда я читала о нас с Джеком, то клялась себе, что больше никогда не буду этого делать, потому что эти публикации вызывали у меня душевную боль. Но чтение подобных статей прочно вошло у меня в привычку. Мне следовало поработать над своей силой воли.