Барбара Мецгер - Трефовый валет Страница 52

– Он бил ее, – только и сказала Элли.

Джек вздохнул, его ярость утихла.

– Я знаю. Кэллоуэй рассказал мне, как вы вскарабкались на стену, чтобы помочь ей.

– А что мне оставалось делать?

– Вам следовало велеть Кэллоуэю нанять извозчика и отвезти ее куда-нибудь – куда угодно, но не оставлять здесь.

– Вы именно так и поступили бы?

Оба знали, что Джек так не поступил бы. Джек провел рукой по волосам, пытаясь найти ответ, объясняющий, почему он накричал на нее.

–. Ваши руки! – Элли повлекла его в комнату ближе к лампе. Там она подтолкнула его к стулу, а сама сбегала за мазью, которую прислал Кэллоуэй, чтобы смазать синяки Пэтси. Она стала на колени у ног Джека и как можно осторожней принялась втирать мазь в разбитые костяшки.

А Джек как можно легче коснулся ее длинной косы, чтобы почувствовать шелковистость волос. Удержаться от этого он не смог.

– Почему вы не послали за мной? – спросил он.

Элли не сводила глаз с его разбитых костяшек, с удовольствием держа его руку в своей руке и ощущая прикосновение другой его руки к своим волосам. Как можно одновременно быть таким ласковым и проявить наличие такой грубой силы?

– Вы мне не доверяете?

– Мне не хотелось обременять вас новыми проблемами, и так на ваших плечах лежит слишком много забот.

– Мои плечи достаточно широкие.

Да, они достаточно широкие, чтобы на них можно было положить голову…

– Но вы уже столько для нас сделали.

Джек поднял кончиком пальца ее подбородок, чтобы заглянуть ей в глаза. Сейчас, почти в полной темноте, они напоминали ему полночное море.

– Вы заслуживаете большего, храбрая девочка.

– Большего, чем быть разбуженной и чтобы на меня накричали?

– Гораздо большего.

Джек наклонился и сделал то, что, по его мнению, заслужила Элли – или он заслужил за все свои сражения. Поцелуй был долгим, горячим, влажным и длился, казалось, вечность.

«Дьявол! – подумал он. – Не нужно было начинать». Но он снова был охвачен возбуждением, снова мисс Эллисон Силвер, старая дева, вызвала в нем совершенно предосудительные, неконтролируемые желания. Что такого было в этой женщине, что вызывало у него это неутихающее желание? – задыхаясь, спрашивал у себя Джек. Она вовсе не красавица, хотя могла бы казаться хорошенькой, если ее приодеть и причесать. Она не была опытна, как те женщины, которых он обычно предпочитал, не обладала пышными формами. Она не была мягкотелой иди аппетитной ни душевно, ни физически. Нет, мисс Силвер была колючей, гордой особой, которая ничуть не боялась противоречить ему или высказываться откровенно.

В данный момент говорило ее тело – Элли наклонилась к нему и дышала с трудом, как и он сам. Вот она вздохнула, и от этого вздоха любопытство Джека умчалось в Каир, а разум – в Россию. Какое имеет значение, почему его влечет к этой непривлекательной женщине, если ему так нравятся ее поцелуи?

Он сидел на стуле, она стояла на коленях перед ним, поза была неудобная, поэтому Джек тоже соскользнул на пол и оказался перед Элли. Их губы слились в поцелуе. Джек раздвинул губы Элли языком. Она ахнула, – удивленно? восхищенно? удовлетворенно? – и приняла это ласковое вторжение, поняв наконец, что означают все эти поцелуи. Она обучалась быстро, и ее язык принялся осторожно исследовать его рот.

Теперь Джек мог обнять ее и привлечь ближе к себе. На этот раз ахнул он, потому что почувствовал, как ее не стянутая корсетом грудь прижимается к его груди.

Конечно, он на минуту остановился. Наверное, коленям Элли уже стало больно. Джек осторожно опустил ее на ковер. Теперь он мог прикасаться к ее груди через фланелевую рубашку, мог обхватить их ладонями, теребить соски, которые от его ласк становились все тверже.

Сам-то он был гораздо тверже этих сосков. Нужно прекратить это дело.

Однако Элли отзывалась на его ласки так мило, так пылко, издавая от удовольствия звуки, похожие на урчание кошки. Ее руки тоже были заняты – они прикасались к его шее, теребили волосы, мяли уши, побуждая Джека не прекращать то, что он делал, и двигаться дальше.

Еще минута – и Джек непременно перестал бы целовать Элли, обязательно перестал бы ее гладить. Но сразу же после того как он распустил Элли косу и волосы упали ей на плечи, пружина его внутреннего хронометра раскрутилась, и он забыл, что пора остановиться. Руки Джека подняли подол ее рубашки, ион принялся гладить ее лодыжку, икру, бедро…

На полу? Он вознамерился дать учительнице урок наслаждения на полу? При том, что в соседней комнате спал ребенок? Господи!

Джек опустил подол рубашки и перестал ласкать тело Элли, но рука его по-прежнему лежала под ее толовой. Когда мисс Силвер посмотрела на него вопросительно, он сказал:

– Я не хочу вас обесчестить.

Она облизнула губы, отчего он чуть было не забыл обо всех своих принципах. Ему хотелось лизнуть эти губы. Ему хотелось поцелуями разгладить озабоченную морщинку между ее бровями. Ему хотелось зарыться в нее и забыть обо всем – о ее невинности, о жестком паркете, о своих сомнениях и даже о том, как его зовут.

– Значит, вот чем вы занимались? – спросила она. Вид у нее все еще был неуверенный и несчастный, она не знала, что ей делать со своими руками. – Вы меня совращали?

Он протянул было руку, чтобы разгладить морщинку у нее на лбу, но тут же отвел ее. Если он коснется ее бровей, он коснется при этом и глаз, а потом ушей, локтей и всего остального.

– Нет, я вас ласкал. Но в конце концов это кончилось бы бесчестием для вас.

– И тогда я перестала бы быть девушкой, и возможно, это не так уж и страшно. Знаете, я прихожу к мысли, что быть любовницей – не так уж плохо, учитывая преимущества, которые вы мне продемонстрировали. В конце концов, моя репутация уже погибла. Я смогу жить здесь, где никого не волнуют такие вещи, а вы могли бы сэкономить, потому что вам не пришлось бы заводить второе хозяйство. Харриет была бы в восторге, а Пэтси подружилась бы с другими молодыми женщинами.

– И кончила бы тем же самым, чего она так стремилась избежать, а Харриет выросла бы, совершенно не понимая, какое место в жизни должна занимать женщина. – Джек был непреклонен. – И потом, вы не годитесь в любовницы.

Элли вздохнула, понимая, что это правда. От его поцелуев у нее закружилась голова, и на мгновение она сошла с ума. Потом придут стыд, отвращение к себе, они перевесят наслаждения, какими бы многочисленными они ей ни представлялись. Она опозорит себя так, что уже не сможет быть компаньонкой Харриет. Вдобавок к этому она будет несчастна, став любовницей Джека, вечно ожидая, что надоест ему, неистово ревнуя его, если он посмотрит на другую. А когда он бросит ее, она уже не сможет стать гувернанткой или школьной учительницей. И ни к кому другому она не сможет пойти. Эти наслаждения, каковы бы они ни были, она способна испытать лишь с Джеком, только в его объятиях.