Беременна по принуждению - Агата Чернышова Страница 52

За последние недели я много читала о том, что если результат скрининга не очень хороший, то придётся идти на прокол, чтобы избежать неприятных сюрпризов в виде генетических отклонений.

И была к этому готова. Даже если есть риск потерять ребёнка.

Но согласиться ли со мной Ветер? Разговаривать об этом, разумеется, было рано.

– О чём задумалась? – спросил он перед дверью нужного нам кабинета. – Только честно.

– О том, что это так неожиданно, услышать сердцебиение того, кто живёт во мне. Но я боюсь, очень боюсь.

– Эй, ну что ты?! Я с тобой.

Ветер прижал меня к себе и провёл по волосам, как гладят маленьких девочек.

– Ты можешь сказать мне всё.

– Вдруг результаты анализов будут плохими?

– В смысле? Ты здорова, я тоже. С чего бы?!

Он сразу ощетинился, выставил броню. Ветер и мысли не допускал, что с его ребёнком может быть что-то не так.

Я старалась гнать от себя мысли, например, те, что не готова растить ребёнка с отклонениями. Я не героиня.

– Что за паника, Белоснежка? Пойдём!

И он решительно взял меня за руку и открыл дверь кабинета с такой силой, будто за ней нас ждала неприятельская армия.

Мой гинеколог приветливо встретила нас и начала рассказывать о результатах исследований. Я не понимала и половины, но старалась всматриваться в лицо врача, слушать интонацию, с которой она говорила.

Пока ничего не вызывало тревоги. Ветер, чувствуя  под рукой мою напряжённую спину, несильно сжал мои пальцы.

– Ребёнок развивается так, как надо, – в итоге услышали мы оба.

Муж облегчённо вздохнул, но я хотела спросить то, что меня волновало. Иначе сойду с ума, читая форумы беременных.

– Скажите, но риск отклонений всё же есть?

– Он всегда присутствует, однако в вашем случае я не вижу поводов для беспокойства. Вы оба молоды и здоровы, – ответила врач, закрыв папку с моей обменной картой. – Приходите через две недели, мы сделаем уточняющий анализ.

Ветер тянул меня за руку, но я упрямо снова и снова возвращалась к теме:

– Я слышала есть анализ крови, который заменяет прокол? Это правда?

– Да, но пока рано об этом говорить. Давайте вы придёте через пару недель, и мы всё обсудим.

Стоило выйти в коридор, как Ветер спросил, что на меня нашло.

– Не рада, что всё идёт хорошо?

– Нет, рада. Просто хочу минимизировать риски, – ответила я и первой направилась в гардероб.

По дороге домой мы молчали. Я была погружена в свои переживания, муж дулся, что я не прыгаю от счастья до потолка. А я хотела разобраться в своих чувствах.

Ребёнок. У меня будет ребёнок.

Вернее, он уже есть. Это факт. Я была рада услышать, что с ним всё в порядке. Даже почувствовала гордость, когда на УЗИ сказали, что будет крепыш.

И всё-таки боялась. Я постоянно чувствовала вину за каждый съеденный кусок картошки, пожаренной на сале. Зато от неё не бывает тошноты, а от полезной пищи меня мутило. Хотя сейчас уже гораздо меньше, чем раньше.

– Ты сердишься, – сказала я, когда машина подъехала к дому. – Но тебе легче, это не твоё тело меняется.

– И что? Я люблю тебя и такой. Что не так?

Ветер наклонился ко мне и заглянул в глаза. Я смотрела на мужа и внезапно картинка перед глазами начала расплываться.

Мне так многое хотелось сказать, поделиться своими страхами, утянуть Ветра в пучину противоречивых чувств, которые раздирали меня на две половины.

Но я молча плакала. Не так, как это делают актрисы в кино, пуская одинокую слезу по нарумяненной щеке, по-другому, как это могут позволить себе только дети, не получившие желаемый подарок.

Я устала быть сильной. Хотелось сочувствия и принятия. Признания того, что мои чувства естественны.

Что я не обязана быть сияющей будущей матерью, с радостью замечающей каждую растяжку на животе.

Вцепилась в рубашку мужа, как в спасательный круг и продолжала всхлипывать.

С одной стороны, так просто, а с другой стороны, для меня всё было сложно. Как будет протекать беременность, роды?

Я жутко боялась рожать. Не представляла, каково это – кормить грудью, зато начиталась на форуме о трещинах на сосках и жутких муках, испытываемых при этом.

– Не плачь, Белоснежка, – говорил Ветер.

Я чувствовала его растерянность, и от этого мне хотелось прижаться к мужу ещё сильнее. Сказать «спасибо, что не осуждаешь» и  многое другое. Жаль, что в машине даже не уткнёшься в родное плечо как следует!

– Пойдём в дом, я сам сделаю тебе зелёного чая! – мягко предложил Ветер, и от его тона слёзы потекли ещё сильнее. – Я понимаю, это всё гормоны.

– Я ненавижу зелёный чай!

– А какой любишь?

– Эспрессо люблю. Сделай!

Я ожидала, что Ветер станет возражать, говорить, что кофе в моём положении вредно, но он лишь пристально посмотрел и промолчал.

– Спасибо!

– За что?

– За то, что не читаешь нотации.

Мне стало неловко и стыдно за проявленную слабость. Ну что я в самом деле?! Все изменения естественны.

Видеть, как Ветер, закатав рукава белоснежной рубашки, самолично варит мне кофе в машинке было приятно. Он делал это неуклюже, видно, что не привык, но это делало его напиток вдвойне ценным.

– Только сегодня! – предупредил он, ставя передо мной ароматный кофе.

Я долго принюхивалась, а потом в несколько глотков опустошила чашку.

– Прости, я испортила тебе рубашку! Тушь вряд ли отстирается.

– Значит, я сохраню её в таком виде и