Анастасия Эльберг - Ночь, когда она умерла Страница 53

— Опять ты за свое, — пробурчал Адам. — Сколько раз тебе повторять: я их на дух не переношу!

— Да-да-да. — Я сделал погромче. — Послушай внимательно. Эта песня как нельзя лучше отражает мое сегодняшнее настроение.

Адам бросил документы на стол.

— Вивиан, я могу нормально поработать? Если тебе скучно, возьми наушники и наслаждайся сколько угодно. Музыка мне мешает.

— Я хочу рассказать тебе про Изольду.

— Серьезно? А тебя интересует, хочу ли я тебя слушать?

Я убавил громкость.

— Ты соглашался, просто музыка играла слишком громко — я не расслышал.

— Давай-ка я угадаю. Эта суч… Изольда в очередной раз испортила тебе настроение, и ты решил испортить его мне? Не выйдет.

— Эта кто? — переспросил я.

— Я сказал, Изольда.

— Ты хотел назвать ее по-другому.

Адам поднялся из-за стола.

— Послушай, Вивиан, давай поговорим по-человечески. Я не понимаю, почему ты ведешь себя так, будто ты — женщина, и у тебя наступили критические дни, но я хочу тебя уведомить: это мне не нравится. И, если ты не собираешься оставить меня в покое вместе со своим нытьем, то я требую, чтобы ты объяснил мне, что происходит. В противном случае ты можешь отправляться домой и не возвращаться до тех пор, пока к тебе не вернется разум! Я тебе не груша для битья, и я не позволю над собой издеваться! Почему, когда тебе плохо, плохо должно быть всем вокруг? Я понимаю, что ты — эгоист, но это переходит все границы! Я и так целыми днями терплю твой чертов цинизм и твои шутки! Ты не думаешь, что это в какой-то момент может мне надоесть?!

Я поставил диск на паузу.

— Ладно, ладно. Извини. Может, я на самом деле слегка перегнул палку.

— Слегка, — высокомерно повторил Адам, вложив в эти слова весь сарказм, на который он был способен, и вернулся за стол.

— Хорошо. Просто перегнул. Не слегка. Но я на самом деле хотел с тобой поговорить. Может, я иногда веду себя странно и порой бываю немного неуравновешенным…

— Ха-ха. — Адам снял очки и положил их на бумаги. — Ты, скорее, иногда ведешь себя, как нормальные люди, и очень редко бываешь уравновешенным.

— … и, может, я даже немного влюблен, если ты позволишь мне так охарактеризовать это чувство…

Адам махнул на меня рукой и взял со стола сигареты.

— О Господи, — сказал он обреченно. — А я-то думаю и гадаю — какой бес в тебя вселился в очередной раз? Хотя, судя по твоему поведению, в тебя вселилась целая армия бесов.

— Я не шучу, Адам.

— Лучше бы ты шутил. — Он закурил и подвинул к себе пепельницу. — Если в обычном состоянии твоя склонность к саморазрушению тебе почти не угрожает, то когда ты в кого-то влюблен, она угрожает и тебе, и другим! Эта женщина до добра тебя не доведет, Вивиан, если ты хочешь знать мое мнение.

Я положил руки на подлокотники кресла и улыбнулся.

— То есть, ты советуешь мне влюбляться в женщин, которые доведут меня до добра? В мифических женщин, если говорить простым языком?

— Хотя бы не в таких, которые доведут тебя, а заодно и все твое близкое окружение, до белого каления, а потом и до гроба. — Он пару раз затянулся и выпустил дым в потолок, после чего снова перевел взгляд на меня. — Посмотри на себя. Ты не ешь, не пьешь, не спишь. У тебя даже настроение работать пропало, хотя мне казалось, что это невозможно — ведь кто, как не ты, заставил меня ввязаться в эту авантюру с клубом?

— В авантюру? — переспросил я обиженно. — Ты говоришь так, будто я тащил тебя сюда силком!

— Этого я не говорил. — Адам стряхнул пепел. — Но если уж ты хотел поговорить со мной про Изольду, послушай меня. Я чувствую, — при слове «чувствую» он поднял указательный палец, — что это закончится плохо.

Я взял портсигар и, достав сигарету, прикурил от лежавших на столе спичек.

— Черт, Адам. Не порти мне настроение еще больше.

— Да-да, это закончится плохо, вот увидишь. В случае с Афродитой я тоже это чувствовал.

— И поэтому убеждал меня с ней помириться после истории с ее любовником?

— Если бы я сказал тебе, что это закончится плохо, ты бы ответил то же самое: не порти мне настроение, Адам. Ох, Вивиан, я на полном серьезе. — Он оставил сигарету в пепельнице и подошел ко мне. — Тебе ведь не все равно, что я об этом думаю?

Я предостерегающе поднял руку.

— Нет, но прошу уважать мое личное пространство.

Адам сел в кресло рядом.

— Я уже понял, что тебе не нравится Изольда, — продолжил я. — До того, как ты что-нибудь скажешь, постарайся выдумать что-то пооригинальнее.

— Я не сказал, что она мне не нравится. Просто она не доведет тебя до добра. Это все. Ты давно рассматривал себя в зеркало? Ты похудел за это время килограмм на пять как минимум! Или ты сам не замечаешь, что с тобой происходит?

Я затянулся сигаретой и посмотрел на него.

— Ты заботишься о моем весе? Это очень мило. Мне даже пришла в голову мысль о том, что я скучаю по тому времени, когда мы жили вместе.

— Да? А я-то думал, что ты с ужасом его вспоминаешь. Так же, как и я. Для того, чтобы я тебя убил, не хватает только одной малости: чтобы мы снова поселились в одной квартире. Подумать только: находиться рядом с тобой почти двадцать четыре часа в сутки! Мне даже подумать об этом страшно!

— Мог бы подыграть мне ради такого случая. Кстати, ты неплохо готовишь. По сравнению со мной.

Адам вернулся к столу за сигаретой.

— Ты даже не пытался. Хотя мог бы.

— Хорошо. Я не буду напоминать тебе о том, на чьи деньги покупались все продукты.

— Если бы у меня было столько же денег, сколько и у тебя, и если бы я мог позволить себе сидеть дома столько же времени, сколько ты сидел тогда, то я бы не только покупал продукты — я бы научился нормально готовить.

— Очень изящная колкость. Я оценил.

— Тук-тук! Мальчики в сборе, им нужна девочка?

Фиона сняла плащ и, повесив его на стоявшую возле дверей вешалку, подошла к нам.

— Какие у вас серьезные лица, — сказала она. — Надеюсь, я не помешала вам решать деловые вопросы?

— Нет, — ответил я. — Деловые вопросы мы уже решили.

— Тогда… я помешала вам решать личные вопросы?

— Их мы тоже уже решили, и теперь предаемся воспоминаниям.

Фиона пару раз кивнула и, открыв сумочку, достала сигареты.

— Это так по-семейному! «Адам, это была замечательная поза».

— У этой шутки уже выросла десятиметровая борода, Фиона, — подал голос Адам. — И всем уже надоел треп про наш якобы роман.

— Наоборот! Когда все слышат эту сплетню — а я уверена, она недалека от истины — то просто бегут в клуб. По-моему, это отличная реклама.

— Не хочешь рассказать Вивиану о том, что вчера ты плохо себя вела?

Фиона взяла со стола спички.

— Я плохо себя вела? — неподдельно удивилась она.

— Да. Колетт поведала мне эту историю.

— Я всегда говорила, что она сучка.

— Что произошло вчера? — включился в разговор я.

Фиона сделала неопределенный жест рукой.

— Ничего страшного. Небольшой… домашний скандал.

Адам встал и взял со спинки стула куртку.

— Пойду куплю что-нибудь съестное, — сказал он. — Умираю от голода.

— Хорошая мысль, — согласился я. — Не забудь, что ты тут не один.

Когда за Адамом закрылась дверь, Фиона поднялась и села мне на колени.

— Тебе ведь сказали, что я плохо себя вела. Разве ты не должен меня наказать?

— Пока что я не знаю, за что тебя следует наказывать.

— Я расскажу. Только пообещай, что не будешь злиться. Ладно?

— Не обещаю.

Выслушав ее рассказ, я обреченно покачал головой.

— О, женщины! Вселенское зло, помноженное на два!

— А ты — адское зло, помноженное на три. Скажи мне, ты когда-нибудь успокоишься и устанешь? Или этого не произойдет?

— Лучше скажи мне, когда ты перестанешь ставить меня в неловкое положение перед гостями. И когда ты перестанешь пробуждать во мне желание отрезать тебе язык.

— Отрезать язык? Какая жалость. А я только сегодня с утра думала о том, что давно тебя не видела, и что мне хочется тебя облизать. На то, чтобы облизать тебя полностью, у меня времени не хватит, но частично…

Фиона попыталась поцеловать меня, но я отвернулся.

— Оближешь меня потом, сегодня я не в настроении. И прими более скромную позу, сделай одолжение. Сюда могут зайти в любой момент.

Она печально вздохнула и снова заняла кресло по другую сторону стола.

— Ты ведь не злишься, правда?

— Я размышляю о том, как высказать тебе все, что я думаю, наиболее тактично.

— Вот поэтому я и хотела тебя облизать. В такие моменты ты не думаешь о дурацком такте и не особо выбираешь выражения, мерзкий пошляк.

— Простите, не помешаю?

Эрик Фонтейн пару раз негромко постучал по косяку и вошел. Я поднялся ему навстречу, и мы обменялись рукопожатием.

— Разумеется, нет. Добрый вечер, Эрик. Вы желанный гость в любое время дня и ночи.