Галина Врублевская - Женское начало Страница 53

– Что ж, Яночка, кажется, нам обоим есть что сказать друг другу.

– Все, что я могла бы сказать, ты уже сам увидел.

– А у меня предстоит событие не рядовое. Я женюсь.

– И кто она? – равнодушно спросила Яна.

– Дочка члена федерации по секции гребли.

– Очень полезное для тебя родство.

– Нередко место в сборной зависит не от твоего мастерства, а от одобрения твоей кандидатуры вышестоящими функционерами.

– Поздравляю с удачным выбором.

– Ты же не слишком огорчилась, Яночка?

Яна промолчала – она тоже чувствовала себя ущемленной. То ли не избавилась окончательно от привязанности к этому шалопаю, то ли ее самолюбие было задето. Или сыграло роль то, что всё обрушилось на Яну одновременно – и ссора с Павлом, и разрыв с Женькой.

Евгений понял молчание Яны как обиду, как нежелание отпускать его. Он положил свою ладонь на руку Яны.

– Но я надеюсь, что мы оба, ты и я, выберем времечко, чтобы побатониться? – ввернул Евгений любимое словечко. – Ведь нам с тобой бывало хорошо!

– Не представляю, какой муж получится из такого кузнечика, как ты, Женька!

Евгений не обиделся на «кузнечика», разведя колени в стороны, притопнул ногами по полу и весело пропел: «Коленками, коленками, коленками назад!»

Яна, оставаясь серьезной, вдруг объявила:

– Что ж, повеселились, а теперь ступай, Женя, домой. И забудь этот адрес.

– Ты что, спятила, подруга, ночь на дворе.???(Какая работа?) А отметить «развод»? Тряхнем стариной напоследок, сыграем в камасутру!

Однако Яне было не до фривольных игр и она сумела выпроводить Евгения, не забыв отобрать у него и ключи. Закрыла дверь и расплакалась – ей так сейчас не хватало Павла.

Миновали недели, и стало ясно, что у Павла тоже есть характер, изменять свое решение он не собирается. Он уже освоился на новом месте, нашел общий язык с воспитанником: утром выходил с мальчиком в сад и делал зарядку, затем обтирал его до пояса влажной губкой, хотя утренники в августе уже были прохладными. Костик держался стойко и ни разу не заболел. А днем он охотно играл с дядей Пашей в охотников, индейцев или разведчиков. Воспитателю также вменялось в обязанности сопровождать мальчика на занятия в детскую конную секцию, и проверять, как тамошние конюхи смотрят за личным конем Котова – Воронком.

Павел с удовольствием заглядывал в денник, его успокаивала уютная полутьма – солнце проникало сюда только сквозь маленькие оконца под потолком. Паше нравился запах сена, смешанный с навозом, и смешливые девушки-коноводы. Иногда они просили его помочь принести ведро воды, задать овса или сена лошадям. Когда ветеринар делал Воронку прививку от сапа или сибирской язвы, Павел ободрял коня и скармливал ему с руки лишний початок кукурузы.

Однажды Котов пригласил Павла для разговора:

– Вот что, друг Паша, мне докладывали, что ты не вылезаешь с общественной конюшни…

– Да, но…

– Не надо оправданий! Хочу сообщить тебе новость, думаю, она обрадует тебя.

Я решил выстроить денник на своем участке, и для загона место найдется. Лесок за домом пока бесхозный, прирежу еще соток пятнадцать, с оформлением, уверен, сложностей не возникнет, деньги все решают. Мне на душе станет спокойнее, если Воронок будет при доме: как-никак я за него пять тясяч баксов отвалил. Инструктора верховой езды для Костика тоже приглашу, а к тебе, Паша, просьба: возьми на себя еще и заботу о коне. Пока мамки-няньки с Костиком возятся, ты не болтаешься без дела, а Воронка обихаживаешь. Ну как, по рукам?

– Да, у тебя не загуляешь, – усмехнулся Павел. – как говорится, два в одном, и коновод и воспитатель для мальчишки.

– Жалованье я тебе прибавлю, это само собой, а с Костиком будешь заниматься по-минимуму: физзарядка, теннис, роликовые коньки, а ваши лесные прогулки можно отставить.

Котов уже приготовился к отпору, но предложение заботиться о лошади пришлось Павлу по душе, и он согласился. Вскоре бригада рабочих поставила на участке Котовых сруб для денника на три стойла, строили про запас. Забор отодвинули дальше, и на месте небольшого лесочка появился песчаный манеж. Инструктор теперь обучал мальчика верховой езде на большой лошади, а Павел обихаживал животное.

Котов выполнил обещание помочь Наталье Степановне. Нанятые им адвокаты доискались до виновника, натравившего налоговую инспекцию на бухгалтершу – им оказался мощный конкурент Котова по бизнесу. Он был неуязвим. Зато адвокатам удалось выявить нарушения в процедуре ареста и умело отрубить концы, ведущие от бухгалтерши к хозяину. Они же организовали Павлу свидание с женой в следственном изоляторе.

Наталья Степановна явилась в комнату свиданий в кумачовом спортивном костюме с синими лампасами на брюках, подобие милицейской формы, только наоборот. Своим видом она подчеркивала, что стала жертвой судебного произвола: губы ее были обиженно поджаты, а прищуренные глаза смотрели с ненавистью. Весь гнев был обращен сейчас на Павла, будто именно он засадил ее в тюрьму. Она высказала ему все, что накопилось на душе за время заключения – что ее арест на руку мужу, что она была помехой его интрижке на стороне, а теперь он, безусловно, живет со своей любовницей. Уверениям Павла, что он сутками не вылезает из дома Котова, совмещает две работы и с Яной вовсе не встречается, она не поверила. И тут же напомнила супругу, сколько она сделала для него, когда его лишили свободы. Она требовала ответной помощи, умоляла не бросать ее на произвол судьбы. Потом начинала рыдать, потом деланно хохотать. Павел содрогался от ее истерики. Он не любил эту женщину, однако сочувствовал ей – не забыл, каково находиться в шкуре арестанта. Павел протянул руку, намереваясь приласкать, но охранник осадил его. С тяжелым чувством Павел покинул следственный изолятор.

Посещение тюрьмы обострило в Павле душевную боль, связанную с годами собственного заключения. Он позвонил Яне, не в силах выносить переживания в одиночку, пожаловался ей на тягостное свидание с Натальей. Яна с нетерпением ожидала его нового звонка, но как и в прошлый раз повесила трубка, едва услышав о причине, побудившей Павла позвонить. Опять жена! Все его помыслы об этой преступнице, набившей чужими деньгами свои карманы, а теперь взывающей к жалости!

Яна молча посидела, набрала телефон Марты – вот кто, действительно, достоин ее сочувствия: потеряла любимого мужа, не может найти работу, еле сводит концы с концами. Яна помогала ей деньгами и жалела ее. На этот раз Марта порадовала ее хорошим известием: она будет сдавать комнату.