Джилли Купер - Человек, заставлявший мужей ревновать. Книга 2 Страница 53

Дождь мчался по долине, как призрачный кавалерийский отряд, летящий в атаку. Лизандер начал трястись. Все его старые тревоги возвращались со свистом. Он потерял свою настоящую любовь. Если он выедет из коттеджа, то где же будут жить все животные, а может быть, и Китти? Да еще и бедная Мериголд – все в залоге. А ведь он получал от нее кучу денег. Его дрожащим рукам было тяжело выписывать для нее чек на тридцать тысяч фунтов. Ему не нужно ни гроша за спасение брака Китти. А еще лучше он как-нибудь позвонит в свой банк и узнает, сколько он за это получил. Или пусть Ферди сделает это за него. Да, надо позвонить и забрать собак, ну а уж если поминать черта, то вот и письмо от Ферди. Как странно, ведь Ферди никогда не писал писем, а уж почерк его на конверте выглядел просто как у ненормального.

«Дорогой Лизандер, я боюсь сообщать тебе, что Мегги умерла, – Лизандер издал стон ужаса. – Она не потолстела, как мы думали, а была беременна и так скучала по тебе, что ничего не ела. Она совсем обессилела и умерла, рожая трех щенят. Двое так и не появились, а третьего я откармливаю из бутылочки».

– О Господи, – прошептал Лизандер.

«Я только хочу тебе сказать, что нельзя, мать твою, так обращаться с животными и людьми. Ты вытащил Мегги из лап у черта, заставил полюбить тебя, а потом бросил. Ну а с этими фото в «Сегодня» ты то же самое сделал с Китти. Мне надоело собирать осколки. Я отдам Джека Мериголд. И больше не хочу тебя видеть. Живи сам по себе».

Лизандер впал в безумие. Бедная дорогая маленькая Мегги, самая восхитительная собака в мире, отдававшая ему только любовь, уморила себя голодом, а милая, дорогая Китти, а Ферди, его самый дорогой друг, на чьи дотации он только и жил. Как же он так страшно вел себя по отношению ко всем им? Дрожа, он бросился на темно-серые простыни и, всхлипывая, уснул. Проснувшись два часа спустя, он почувствовал такую заброшенность, что набрал номер телефона «Валгаллы», хоть и обещал не делать этого. Голос Китти был настолько высоким и ненатуральным, что Лизандер решил, что это автоответчик.

– Я не могу больше видеться с тобой.

– А я не могу жить без тебя, – в панике затараторил он, – и Мегги умерла.

– О Лизандер, – через секунду голос Китти стал запинаться. – Мне очень жаль, но я все равно не могу встречаться с тобой. Раннальдини простил меня. И я должна спасти свой брак.

– Да какой там брак? Ты бы еще вышла замуж за Саддама Хусейна.

– Он боится, что покончит с собой, если я его оставлю. Спасибо тебе за все. Господь благословит тебя, а мне так жаль Мегги.

Только с пятой попытки Лизандеру наконец удалось правильно набрать номер Руперта.

– О Руперт, Руперт, извини, что я беспокою тебя, но Китти больше не встречается со мной, а Раннальдини грозит самоубийством.

– Это старый трюк, – презрительно сказал Руперт. – Не сомневаюсь даже, что он сам продиктует Китти свои предсмертные записки всем любовницам. А я вот только что смотрел запись с традиционного представления. Господи, это было забавно. Я должен отправить Флоре цветы.

– А Артур подхватил болезнь ладьевидных, – в отчаянии сказал Лизандер.

– Приведи его завтра. Я сам посмотрю.

– Неужели? А с Тини, думаешь, ничего не случится? Ведь она такая сука, но Артур без нее чахнет.

49

Только одна причина заставила Лизандера отправиться на вечеринку к Рэчел – надежда увидеть Китти.

Черный лед схватил продуваемые ветрами Ратширские дороги. Дикий ветер проносил лохматые, цвета сепии тучи под звездами. Бочонок с дождевой водой Рэчел был накрепко заморожен. И хотя в Жасминовом коттедже атмосфера была еще прохладнее, чем на улице, первоначально вечеринка производила впечатление успешной. Двадцать пять разнообразных гостей набились в маленькую комнатку, в которой царил большой черный рояль. Рэчел на полную громкость включила «Пятую» Шостаковича под управлением Раннальдини, и приходилось кричать, чтобы услышать друг друга.

– Слава Богу, ты пришел – мне не хватает свободных мужчин, – закричала Рэчел, но ее гостеприимство тут же испарилось, когда она увидела ворочающегося под пальто Лизандера Джека.

– Я надеюсь, это чудовище не будет гоняться за Скарлатти? И нельзя ли его оставить в автомобиле?

– Да он же замерзнет до смерти. С днем рождения, – Лизандер протянул бутылку «Мюэ», стараясь не встречаться с ней глазами, чтобы Рэчел не заметила, как она ему не нравится.

– Ты балуешь меня, – сказала Рэчел, дразня. – Мне уже надарили кучу бутылок. Почему-то каждый думал, что у меня проблема с выпивкой.

Надежды Лизандера прилично надраться рухнули, когда Рэчел проворно убрала «Мюэ» в буфет к другим бутылкам, сказав, что прибережет его для особого случая.

«Ну да, для очередного траха с Раннальдини», – с отвращением подумал Лизандер. Он был уверен, что и огромный коричневый мохеровый свитер, и облегающие сапоги из мягчайшей розовой кожи, которые так шли ей, – тоже подарки маэстро. Оглядев комнату, он заметил сложнейшую новую стереосистему, полки, заполненные записями Раннальдини, и высокий стул у рояля, изысканно украшенный вышивкой. А бедная Китти получила на Рождество бюро для хранения документов.

– Горячий яблочный пунш или чашечку фруктового сока? – спросила Рэчел, помахивая черпаком.

– Что угодно, лишь бы покрепче.

– А люди предпочитают сок. – Рэчел протянула ему зеленый стакан с фруктовой смесью. – Пойдем, познакомишься с моими лондонскими друзьями.

Такое представление предполагало смесь очарования и изысканности, но Лизандер везде сталкивался только со скукой: героини Аниты Брукер с длинными бледными лицами и еще более длинными тусклыми кардиганами, старающиеся отчаянно согреть обтянутые широкими плиссированными юбками зады перед анемичным огнем.

– Это местный жеребец, я потом расскажу о нем, – шепнула Рэчел.

Бесспорным центром компании был Гай. Он все еще находился на вершине своего телевизионного успеха после роли Святого Иосифа и получал от поклонников гору почты, а «Индепендент» изучала его биографию с целью найти параллели в том, как Иосиф познакомился с Марией и как Гай, Рок-Стар, остался с Джорджией.

– Вы сделали так много заявлений в нашей «Нейтивити Грин», – проговорила одна из приятельниц Рэчел и потянулась за стаканом, демонстрируя волосатые подмышки. – А мне понравилась та сценка, где вы спокойно меняете пеленки младенцу Иисусу во время визита пастухов.