Птичка (СИ) - "Ann Lee" Страница 53

— И вообще я думаю, что мы уже можем улизнуть, потому, что мой голод только нарастает, я бы не прочь персиками отужинать.

— Ты очень распущенный миллионер! — сетую я.

— Ну что тут скажешь, — улыбается он, — есть такое, — он встаёт и привлекает меня за талию, ведёт на выход, — есть ещё много чего, чтобы я хотел с тобой попробовать.

— Я даже боюсь спрашивать, — внутри гуляет возбуждение и воображение подкидывает всякие пикантные картинки, и от этого становиться нестерпимо горячо.

— А ты не бойся, спроси, — провоцирует Назар.

Мы выходим в вестибюль.

— Я на минутку в дамскую комнату, — отстраняюсь от него, — без меня не начинай! — смеюсь, на его растерянный взгляд.

Я скрываюсь за дверью, и тут же понимаю что не одна здесь, и только хочу выйти, как слышу слова, которые останавливают меня.

— … что в ней такого, скажи мне, — требовал визгливый женский голос, — когда у него была Анька, я мирилась, знала что он трахает и меня и её, нравилось ему эти замашки садистские со связыванием, а я как-то не очень…

— Ну что ты Алла, тебе нет равных, ну ты же знаешь мужиков, они кобели!

— Линочка, я на всё готова, прямо так ему сказала, а он с этой… что мне жопу отпустить, или сиськи увеличит?

Я топталась как дура у закрытой двери туалета и слушала, и прекрасно знала о ком идёт речь.

— Он даже не порвал со мной… Просто забыл…Интересно она ему тоже сосёт так, что у него звезды в глазах летают, или может как Анька, любит все эти игры с подчинением, потому что, не понимаю, как он вообще обратил внимание на эту пухлую дуру! Я в спортзале пропадаю, а он из какого-то мухосранска привозит вот это.

— А мне она симпатичной показалась…

— Ты издеваешься Лина! — взвизгивает, как я уже теперь знаю, Алла.

— Нет, ты то несравненна, но Назар явно знает толк в красоте, — возражает подруга Аллы и дверь щёлкает, они выходят и натыкаются на меня.

Девушки замолкают, но потом Алла выходит вперёд.

— Вика, кажется? — спрашивает она.

Я настолько придавлена всей этой грязью, что даже не в силах кивнуть, да и не хочу я ей кивать.

— Я рада, что ты всё это услышала, — продолжает брюнетка, и просто слепит меня своей идеальностью и красотой.

Вот и вправду, как это Назар на меня позарился?

— Когда он с тобой наиграется, ко мне вернётся, а если ты думаешь, что что-то серьёзное у вас, так у него для этого более подходящая партия есть, и это не ты и не я.

И девушки выходят из туалета.

И я выхожу.

Бреду на выход, подавленная совершенно. На широком крыльце меня ловит Назар, и ещё не замечая моего настроения, обнимает за талию и ведет к автомобилю.

— Сейчас приедем домой, — говорит он, продолжая нашу игру, — я раздену тебя догола, и привяжу к кровати… — и на слове «привяжу» меня, переклинивает, я толкаю его, и он растерянно смотрит на меня.

— Птичка… — начинает он.

— Кто она Назар, та брюнетка, с которой ты разговаривал в начале вечера? — спрашиваю я, закусываю от досады губу, потому что вижу, как мрачнеет его лицо.

— Кто такая Анька, которая любит, чтобы её связывали. И что за подходящая партия у тебя есть?

Все эти вопросы сыплются из меня, вместе с дрожью, что пробирает тело. Я смотрю на него и никак не могу собраться, включить свою рациональность. Самообладание оставляет меня.

Я слишком доверилась ему. Проросла в него, и отдирать теперь только с мясом.

— Блядь, — только и матерится Назар.

Он подходит к машине и распахивает дверцу.

— Садись Вик, поговорим дома.

Большое желание убежать, пройти мимо, исчезнуть, но так не бывает.

Боль топит так, что тяжело дышать. И я словно не я, иду на негнущихся ногах, подхожу к машине и игнорирую его руку, комкаю длинный подол платья, сажусь на заднее сидение машины, и отползаю подальше, потому что Назар садиться рядом. Недаром у меня были ассоциации с Золушкой вначале веера. Вот стукнуло двенадцать, и я осталась с тыквой, вместо всего.

Машина трогается, выворачивает за кованые ворота. Я смотрю в окно, просто физически ощущая на себе взгляд Назара.

— Вик, — он касается меня.

Трогает за руку, и я сбрасываю её. Он снова берёт меня за руку, и я опять стряхиваю её, отодвигаюсь подальше.

— Вика, — уже глухо рычит Назар, и его пальцы впиваются в моё плечо. Я резко разворачиваюсь. Всё моё самообладание, которого и не было как такого, насмарку.

— Убери от меня руки! — цежу сквозь зубы, и удивляюсь, какой короткий путь от любви до ненависти.

— Что так? — видимо Назар думает об этом же, — ты же только что млела от моих прикосновений.

Его глаза горят опасным огнём. Крылья носа трепещут, желваки гуляют по скулам. Он сдирает с шеи галстук, и отшвыривает подальше.

Олег косится на нас, но молчит, следит за дорогой.

— Тогда я ещё не знала, какой ты лицемер! — бросаю ему.

— Лицемер? — переспрашивает он в своей манере. — И в чем же я лицемер, Птичка?

— Ты сам знаешь! — не хочу снова говорить вслух все эти грязные вещи.

— Нет уж скажи, — он хватает меня за основание шеи и грубо поворачивает к себе лицом.

— Да что ты себе позволяешь, Назар! — взвизгиваю я.

— Давай Птичка не томи, — не обращает никакого внимание на мои метания Назар. Смотрит жестко и требовательно.

— Не хочу, слышишь, говорить об этом. И с тобой не хочу! Как ты мог?

— Что? Иметь прошлое?

— Оно не прошлое, а вполне себе реальное настоящее. Девушка страдает. И их у тебя много. Так что утешь их всех, сделай милость. А меня оставь в покое.

— Ты дура, Птичка, — выдыхает Назар, — никто мне не нужен, кроме тебя! — он отпускает меня, и я снова отворачиваюсь.

— Успокоишься и мы поговорим, — говорит напоследок, и тоже замолкает.

28. «Только ты»

Блядь!

Другого слова Назар просто не находил.

Он настолько разнежился в своём мирке с Птичкой, что совершенно забыл обо всём, и обо всех. Строил планы на совместное будущее, прикидывал, когда сможет познакомить Вику с родителями, и просто напрочь забыл, про двух своих любовниц, одна из которых сегодня напомнила о себе.

А ведь была ещё одна проблема, и от неё как от Алки не отмахнёшься, но сейчас в первую очередь надо успокоить Птичку, и разобраться с теми тяжкими мыслями, что одолевали её головку.

Назар так и не понял, говорила ли она с Аллой, или просто что-то подслушала, но вопросы задавала правильные.

И ведь выяснили с ней всё вначале вечера, когда она напала на него с обвинениями, что он её совсем забросил. И да, он забросил их всех, потому что зачем они ему нужны, когда он нашел в одном человеке всё, что ему было нужно, всё сочетание, весь спектр чувств и ощущений.

Птичка для него стала целым миром, и поэтому грустить и вспоминать о бывших любовницах Назар даже и не думал. Об этом он сказал Алле, когда она его подловила, не успел он явиться в особняк Проскурина. И подозрение, что их двоих видела Вика, только подтвердились теперь.

Видела, но решила сдержаться, и вечер вроде удался. Она была великолепна, как впрочем, и всегда. Где бы она ни появлялась, она ослепляла, может конкретно только его, хотя судя по взглядам, которые бросали на неё другие мужчины, не только. Птичка умела очаровывать, особенно когда она сама светилась от счастья, так и тянуло встать под лучи её персонального солнца.

И как, блядь, он не уследил, ведь отслеживал весь вечер, чтобы Алка и близко не подходила к ним. Но не в туалет же, ему было с ней идти?

И сейчас Вика себя вела так не типично для неё.

Ноль рассудительности, ноль спокойствия. Просто ревнивая баба, и это злило, и сердило. Хотелось, чтобы она подчинилась его силе, по умолчанию, просто потому, что он мужчина, и это её сопротивление вообще сбивало все барьеры на хрен, чуть не размазал её по сидению.

За то, что проявляет такие приземлённые чувства, ведёт себя, как обиженный ребёнок.

Неужели не видит, как он влип в неё?

Как теряется каждый раз в её нереальных глазах, отмечая палитру оттенков, от светлой зелени до прозрачного серого.